Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем?

Значительная часть современных успешных политтехнологов зарабатывает деньги на провоцировании кризисов и, как правило, хотя и не обязательно, попытках их последующего урегулирования, которые иногда, во все большей степени случайно, удаются. Принципиально важно, что практическая отмена избирательного процесса и его подмена прямым или скрытым назначением на формально выборные должности в последние годы резко сократила сферу деятельности политтехнологов и, в том числе и помимо их желания, вытеснила многих из них в сферу организации разнообразных «управляемых кризисов» (вплоть до запугивания власти «оранжевой революцией»).

Весьма существенной частью сил, готовых с увлечением заняться организацией разрушительных государственных провокаций, являются, насколько можно понять, и представители правящей бюрократии, просто добросовестно желающие достичь тех или иных конкретных мер в рамках своих служебных обязанностей (или своего понимания этих обязанностей). Например, организация в начале 2005 года антисемитской провокации для решения вполне естественной с точки зрения современной управляющей системы России задачи дискредитации оппозиции не только дискредитировала нашу страну на мировой арене (к ужасу и стыду всякого ответственного гражданина нашей страны, при колоссальных усилиях президента Путина). Весьма существенно, что, вызвав весьма серьезную и ощутимую значительной частью населения страны волну русофобии, эта провокация действительно способствовала разжиганию межнациональной розни.

Искреннее усердие добросовестных (насколько к ним, конечно, может быть применимо это слово) прислужников правящей бюрократии также представляется весьма существенным источником грозящей России опасности. Реализуя с подачи власти те или иные нужные или интересные ей проекты (иногда просто по принципу «а почему бы и не попробовать и не посмотреть, что из этого получится»), они зачастую начинают действовать самостоятельно и в собственных эгоистичных целях либо просто с гипертрофированным и потому разрушительным энтузиазмом.

Принцип «заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет» стал одной из неписаных норм современного российского государственного управления, – с той, правда, существенной поправкой, что нынешние «дураки» действуют не сами по себе, а с благословения явного или скрытого начальства и, как правило, весьма предусмотрительно расшибают чужие, а отнюдь не свои лбы.

Классическим в своем идиотизме примером является написание проекта Конституции России, в которой православие объявлялось бы государственной религией. Само по себе вбрасывание идеи новой Конституции, призванное приучить общественность к идее «путинской Конституции» или, по крайней мере, ее изменения для сохранения Путина на третий срок, является обычным, рутинным и ни в коей мере не «запрещенным» политтехнологическим приемом. Однако фиксирование идеи о создании привилегий для одной из религий, пусть даже и наиболее распространенной, и об отказе (пусть даже неявном) от принципа разделения светских и духовных властей представляется смертельно опасным, так как само по себе способно расколоть страну по этноконфессиональному признаку и даже погрузить ее в хаос.

К провокациям той же категории, хотя значительно меньшим по масштабу и потому менее опасным, следует отнести дискредитацию «мозга администрации президента», в некоторых кругах имеющего также репутацию «путинского Геббельса» В. Суркова при помощи всяческой популяризации его чеченского происхождения (действительно, в детстве Владислава Юрьевича Суркова звали Асламбеком Андабековичем Дудаевым [58] ). Понятно, что это пропагандистское наступление, скорее всего, вызвано желанием представителей «силовой олигархии» избавиться от чуждого им кланово и социально Суркова по принципу «мавр сделал свое дело (поставил политическую жизнь в стране под полный контроль Путина и его окружения) – мавр может уходить». Однако нельзя не видеть, что характер его проведения объективно разжигает межнациональную рознь и тем самым подрывает стабильность в России.

58

Эта фамилия, насколько можно понять, распространена в Чечне довольно широко, и В. Сурков, по-видимому, не является родственником Джохара Дудаева, – по крайней мере близким.

Особая роль в организации государственных провокаций может принадлежать молодежным экстремистам. Наиболее известны расистские группы, получившие условное собирательное наименование «скинхеды», и Движение против нелегальной иммиграции (не участвовавшее, надо отдать ему должное, в экстремистских и вообще насильственных действиях, – по крайней мере, на момент написания книги и насколько это известно автору). Вместе с тем события 2005 года, безусловно, требуют как минимум присоединить к ним официальное «антифашистское» движение «Наши», производящее впечатление смеси «путинюгенда» и «штурмовых отрядов».

Столь же опасными, производящими впечатление вполне экстремистских представляются менее известные группы «антифа» (по-видимому, от слова «антифашист»), получившие рекламу на федеральном телевидении. В качестве иллюстрации потенциальных механизмов организации таких провокаций стоит напомнить, что, по одной из версий, избиение группой представителей «антифа» молодого человека с нанесением тому тяжких телесных повреждений стало причиной ответного (буквально через 2 часа) нападения на участника этого избиения активиста «антифа» Т. Качараву. Трагическая гибель последнего была эффективно использована для раскрутки, в том числе и представителями правящей бюрократии, не только антирасистской, но и русофобской пропагандистской кампании. [59]

59

http://www.apn.ru/index.php?chapter_name=events&data_id=2728&do=view_single.

Для понимания степени манипулируемости этих группировок стоит вспомнить, что знаменитая РНЕ, ставшая пугалом, весьма эффективно, насколько можно понять, контролировалась и даже направлялась российскими силовыми структурами и на некоторых в свое время этапах использовалась для борьбы с бытовой этнической преступностью. Так, представители РНЕ совместно с милицией патрулировали один из парков Москвы, что вызывало восторг окрестных жителей, в эпоху всеобщего беспредела совершенно неожиданно получивших личную безопасность.

Основной политической задачей развития и рекламирования националистических и антинационалистических групп представляется придание этнического характера подспудно растущему социальному протесту населения и безопасное, подконтрольное «пережигание» этого протеста. Почти официальная поддержка и насаждение русофобии вызвана не только личными предпочтениями значительной части правящей бюрократии, но и преобладанием в России русского населения, протест которого является основной частью «пережигаемого» протеста и потому является для руководителей страны значительно большей политической опасностью, чем любой другой протест, включая чеченский.

Со временем все большее значение стало приобретать использование экстремизма (как в 1999–2000 годах терроризма) для корректировки общественного сознания. Справедливо ужасаясь преступлениям, совершенным на почве национальной ненависти (достаточно вспомнить заминированную табличку с надписью «Бей жидов» на обочине трассы и погромы на рынках), общественное сознание привыкало считать саму эту тему табуированной, грязной, превращающей в фашиста всякого, кто ее затрагивает. В результате общество становилось более послушным и управляемым со стороны правящей бюрократии, готовой платить за сохранение своей власти в том числе и лишением своего народа иммунитета перед этнической экспансией.

Правящая бюрократия постоянно обвиняет в «экстремизме» оппозицию. Представляется, что эти обвинения служат не только инструментом дискредитации и превентивного оправдания будущих репрессий, но и своего рода защитной реакцией, попыткой переключить внимание общества с официального экстремизма на значительно более слабый и менее опасный (если вообще существующий) неофициальный.

Официальные обвинения полностью и с понятными корыстными мотивами игнорируют очевидное ничтожество современной оппозиции – и, соответственно, ее безопасность с точки зрения дестабилизации общественной жизни.