Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем?

В частности, ворвавшись в здание ФСБ и преодолев сопротивление охраны, нападавшие, насколько можно понять, не попытались ни захватить оружие, ни уничтожить находившихся в своих кабинетах практически беззащитных сотрудников, ни захватить архивы, ни, наконец, разрушить ненавистное им здание. Республиканское ФСБ находилось, по сути, в руках террористов, но превосходно организованные и неплохо обученные нападавшие не то что не воспользовались, но даже не попытались воспользоваться открывавшимися перед ними безграничными возможностями!

Сходная картина наблюдалась и на остальных объектах нападения: лишь в одном месте боевики заняли оборону (в захваченном райотделе милиции). Безумное с военной точки зрения поведение нападавших, на первом этапе действовавших весьма эффективно, не вызывает сомнений: нападение на Нальчик было не столько традиционной террористической атакой, сколько демонстрацией, которая и по сей день оставляет самый широкий простор для толкований.

Во всяком случае, не вызывает сомнений, что при реализации государственных провокаций весь богатейший сценарий полицейских методов будет использован правящей бюрократией в полной мере и без каких бы то ни было моральных ограничений.

Подобные забавы способны даже в нормальных условиях «раскачать лодку» до угрожающей амплитуды. Тем более они опасны сейчас, когда население запутано и озлоблено откровенно неадекватной политикой правящих ею изощренных, а зачастую и извращенных специалистов по рекламе, испытывает кризис самоидентификации и деградирует по всем показателям – от медицинских до интеллектуальных.

Принципиальное значение имеет то, что при всей интенсивности пропагандистской риторики практически ни одна из политически значимых групп правящей бюрократии не идентифицирует себя с «этой страной», не связывает с ней однозначно и категорически своего будущего и не считает своей главной задачей сохранение ее стабильности (не говоря уже о развитии). Более того: занимаясь удовлетворением личных интересов, представители правящей бюрократии категорически не готовы приносить сколь-нибудь значимые жертвы на алтарь не то что общественных, но даже своих собственных групповых интересов, действуя по апробированному принципу «работа дураков любит».

Когда нежелание действовать в общих, пусть даже только классовых интересах охватывает подавляющее большинство представителей правящего класса, он неминуемо погибает – и приближение к этому сегодняшней правящей бюрократии наглядно, очевидно и не вызывает практически никаких сомнений.

Сложные хаотические игры силовых олигархов, либеральных фундаменталистов и прочих тварей, «допущенных к столу», еще более усугубляют ситуацию и неизбежно приведут к полной утрате контроля за инициированными ими процессами.

Как это бывает, мы слишком хорошо помним по распаду Советского Союза.

Глава 12. Стихийный перехват управления

Свято место пусто не бывает

Власть не бывает бесхозной.

Короны, даже опасные для жизни, даже сделанные из радиоактивных материалов, валяются в грязи совсем недолго. По мере того, как в ходе системного кризиса правящая бюрократия и особенно силовая олигархия будут один за другим утрачивать рычаги управления страной, эти рычаги будут немедленно подхватываться, а то и перехватываться в опережающем режиме.

Сначала за них будет цепляться собственная агентура всех мастей и работающие «в поле» подчиненные, осознавшие неадекватность и слабость руководства и потому начавшие все более активно и откровенно работать исключительно на самих себя. Затем рычаги управления начнут выдирать из вцепившихся в них рук политических карликов или просто спекулянтов представители политических сил – сменяющих друг друга, но все более и более самостоятельных, все более и более адекватных и эффективных.

«Драка за штурвал» по вполне объективным причинам неминуемо качественно усугубит все проблемы общества – как социально-экономические, так и политические, и этнокультурные, к тому моменту и так дошедшие уже до остроты системного, то есть всеобщего кризиса. В результате повседневная жизнь подавляющего большинства населения будет становиться все более трудной, а для определяющей с политической точки зрения массы граждан – и вовсе невыносимой.

Неадекватность, бессилие и неизбежные для России претензии правящей бюрократии на величие будут делать ее по-настоящему смешной – при том, что ведь только смех один и страшен для власти, так как он с наименьшими усилиями и необратимо делегитимизирует и лишает ее сакральности. По мере стремительного нарастания негативных последствий неудач государственной политики для каждого отдельно взятого человека правящая бюрократия начнет вызывать все большее и большее омерзение. Даже сочувствие ей начнет восприниматься в самых разных социальных слоях как грубое нарушение общественной морали, а поддержка постепенно приравняется в глазах основной части населения к преступлению, к измене обществу.

Разрушение старой власти в ходе системного кризиса будет вполне закономерно порождать и усугублять хаос, в котором будет зарождаться и крепнуть привычная и всецело адаптированная к нему власть новая, на этом этапе ориентированная, однако, не столько на решение нарастающих многообразных проблем, сколько на разрушение старой власти, устранение конкурентов, утверждение и расширение своего влияния. Политический естественный отбор, искусственно остановленный предшествующим путинским «застоем», пойдет с головокружительной остротой и со всей беспощадностью, свойственной политической борьбе в кризисных условиях, как между сражающимися за власть группами, так и внутри каждой из них.

Ни официальные ставленники Запада, ни выпестованные в различного рода политических теплицах вундеркинды, ни ленивые бюрократы бьющейся в агонии умирающей эпохи, ни построившие благополучие на несчастьях своей страны и своих близких «эффективные менеджеры» не будут иметь в этой жестокой и не признающей заранее установленных правил борьбе никаких шансов.

Ударной политической силой станет молодежь, которую реформаторы более пятнадцати лет последовательно лишали и наконец лишили будущего, – как не получающие никакого реального образования студенты, так и маргиналы спальных районов. Ее будут хаотически направлять как различные группы силовой олигархии, так и лихорадочно пытающиеся использовать стихийный протест политические группы (не успевшие вызреть в полноценные партии из-за ускорения кризиса играми силовой олигархии), серьезные российские и зарубежные коммерческие структуры, организованная преступность (в том числе наркомафия) и, скорее всего, некоторые достаточно разветвленные диаспоры.

[62]

Вероятны и осознанные целенаправленные действия как собственно российских сепаратистов, так и этноконфессионально ориентированных сил, являющихся элементами глобальных структур (как, например, «Хизб’ут-Тахрир»).

Тем не менее все эти (и еще некоторые другие) разнородные силы будут действовать в едином идеологическом поле, созданным глубочайшим, все более агрессивным и непримиримым отторжением правящей бюрократии и наиболее полно выраженном в прошлую российскую революцию ставшими крылатыми словами «Так жить нельзя!». Это отторжение, переходящее в чувство биологической несовместимости, в невозможность находиться с объектом ненависти в одном и том же пространстве и на одной и той же земле, будет парадоксальным образом, помимо их собственной воли сплачивать даже не любящих, не понимающих и воспринимающих друг друга преимущественно в качестве конкурентов оппозиционеров.

62

Ю. Латынина. О системной оппозиции и внесистемной табакерке. – «Ежедневный журнал», 23 декабря 2005 года .

Сплочение в борьбе с заживо гниющей и тупо уничтожающей страну властью может стать дополнительным фактором, стимулирующим углубление и распространение в российском обществе синтеза патриотических, социальных и либеральных ценностей. Этот синтез, воплощение которого в жизнь и станет позитивным содержанием предстоящей нашему обществу революции, будет замешан в том числе и на естественной для многонациональной страны жажде установления справедливых и упорядоченных межнациональных отношений и искоренении этнической преступности