Возмездие

— Вы полагаете, что если дверь в квартиру закрыта, то такая мелочь, как убийство и кража, отменяются сами собой?

— Я его не убивал! — вскричал Олег. — Я же вам все рассказал. Все по-честному, как было!

— Как вы закрыли дверь?

— Ну, пальцами. Отжал замок и захлопнул.

— Хорошо. Что вы делали потом, после хищения?

— Поехал в общагу. То есть в общежитие.

— С картинами?

— Да.

— Что вы там делали?

— В общаге? Ну... праздник отмечали.

— Когда вернулись домой?

— Я в общежитии ночевал. Утром уехал домой.

— С картинами?

— Нет, я сумку в общаге оставил. У приятеля из группы. В его комнате.

— Вы сказали ему, что в сумке?

— Нет. Ну, то есть я сказал, что это картины бабушки. Что она их мне подарила. Что я их потом заберу.

— А если бы эти картины у вашего приятеля обнаружили? Его обвинили бы в краже. Вы это понимаете?

— Да кто нашел бы? И кому они нужны-то? Маленькие. Мазня какая-то. Если бы родичи давали деньги, я разве взял бы их? Они же ничего не стоят.

— Олег Николаевич, вы признаете себя виновным в хищении двух полотен художников Малевича и Филонова, совершенном седьмого ноября сего года по адресу: улица Таврическая, дом восемь, квартира девяносто?

— Я не знаю, каких художников. Висели две картины...

— Вы признаете себя виновным в краже данных полотен? Пожалуйста, поднесите картины поближе к гражданину Мостовому. Вот так. Спасибо. Вы эти полотна украли?

— Ну да. Я... взял...

— Отвечайте на вопрос!

— Ну... украл... Так они же нашлись.

За дверью послышались громкие, нервные голоса.

— Папа! Мама! — закричал Олег и снова зарыдал.

— Зинаида Петровна, что у вас за шум там? — грозно спросил через селектор Грязнов.

— Здесь родители задержанного. Они просят разрешения войти. С ними адвокат.

— Пусть заходят.

В кабинет буквально ввалились женщина и двое мужчин.

Олег взвыл и бросился было к родителям.

— Олег Николаевич, я прошу вас оставаться на месте, — предостерегающе произнес Грязнов.

Олег опустился на стул.

— На каком основании вы задержали моего сына? Вы знаете, с кем имеете дело? — взвизгнула женщина.

— Что ему инкриминируется? — по-деловому спросил адвокат.

Турецкий спокойно произнес:

— Олег Николаевич Мостовой только что признал себя виновным в хищении предметов, имеющих высокую художественную ценность. Статья сто шестьдесят четвертая, часть первая. До десяти лет лишения свободы. Кроме того, Олег Николаевич подозревается в совершении убийства гражданина Новгородского. Статья сто пятая, часть вторая, пункт «ж» — совершенное с особой жестокостью. От восьми до двадцати лет.

На несколько мгновений в кабинете Грязнова повисла жуткая, звенящая тишина. Ее прорезал громкий, отчаянный, прямо-таки животный визг:

— Я не-е-е ви-и-но-ва-а-т...

Глава пятнадцатая. НОВЫЙ ГОД

— Итак, итоги полугодовой контрольной. — Юрий Максимович оглядел притихших ребят. — В целом я вами доволен! Все справились! Молодцы!

Класс радостно зашумел.

— Тихо, тихо! Спокойствие! Оценки интересуют? Да!!

— Нет!!

— Голубев, тебя твоя отметка, понятно, не интересует?

— Конечно, Юрий Максимович! Главное — что она положительная.

— В данном случае не буду спорить. Она минимально положительная.

Класс рассмеялся.

— Это только начало, — ничуть не смутился Голубев. — Меня в следующем полугодии Оленин подтянет, — он подмигнул соседу по парте.

— Кстати, Оленин меня порадовал. Хорошая, крепкая четверка. А начинали мы с чего?

— С двоек, — широко улыбнулся Митя.

— Так что, Голубев, достигай! Ну, не отвлекаемся, идем по списку. Аристова — четыре. Молодец, Оля. Богданов...

— Митя, ты в поход идешь? — Девичья рука легонько ткнула в спину сидящего впереди Оленина.

— ...Митрохина — очень слабая тройка. Если ты, Настя, не перестанешь отвлекаться и отвлекать других, боюсь, нам в следующем полугодии придется расстаться.

— Господи, — прошептала девушка, убирая руку. — За что он меня так ненавидит? Что я ему сделала?

— ...Яковенко — хорошая тройка. Можно сказать, с плюсом. Поздравляю всех с завершением первого полугодия.