Возмездие

— Пароль!

— Вот уперся! Командир, вроде баба, — смеется Сашка.

— Ну, Москва! — отозвался Вакуленчук.

— Рязань, — ответил парашютист, спускаясь, и добавил, убрав гранату: — Давайте знакомиться!

— Мичман Вакуленчук, — протянул мичман руку.

— Наташа, — ответил парашютист.

Мичман так и застыл с раскрытым ртом.

Сашка, подойдя почти вплотную к парашютисту, удивленно заметил:

— Верно, баба.. — потом, смутившись, поправился: — То есть женщина…

Девушка тихо засмеялась и весело ответила:

— Не женщина, а ангел с крылышками… Что рты разинули? Помогите снять ящик! Осторожней — радия!

Вакуленчук и Сашка, словно очнувшись, сняли с плеч девушки тяжелую рацию. Освободившись от нее. Наташа деловито сказала:

— Со мной еще тюки с оружием и боеприпасами сбросили, их надо быстро разыскать.

— Их-то нашли, тебя вот одну искали, — сказал Вакуленчук и добавил: — Ну и отчаянный ты парень, Наташа.

Домик геологов в лесу. Здесь расположен штаб Млынского. На крыльцо навстречу Наташе и Вакуленчуку вышел Млынский.

— Товарищ майор! Радист сержант Сафонова прибыла из штаба армии в ваше распоряжение. Материальная часть при мне.

— С приземлением, сержант, — сказал, улыбаясь, Млынский и вдруг обнял и расцеловал в обе щеки Наташу. — С благополучным прибытием, дорогой сержант!

Наташа немного смутилась, но затем, достав свернутый в трубочку конверт, передала его Млынскому.

— От генерала Ермолаева.

Млынский принял пакет, и все трое вошли в домик.

В штабе отряда в домике геологов идет совещание командиров. Лица присутствующих сосредоточенны. Все внимательно слушают Млынского.

— Товарищи командиры! По достоверным данным, полученным разведкой, против нас начинается карательная операция. Фашисты собрали значительные силы и надеются, окружив лагерь, уничтожить отряд. Мы решили не принимать боя, а, оставив заслон, выйти из-под удара и тем самым сохранить отряд- для выполнения главной задачи, которую поставило перед нами командование фронтом. А именно — активными действиями в тылу заставить врага оттянуть с фронта как можно больше немецких солдат для борьбы с нами. — Сделав небольшую паузу и посмотрев на Вакуленчука, сидящего рядом с Зиной, майор продолжал: — В заслоне остается взвод Вакуленчука. Надо продержаться не менее двух часов, мичман. Отход отряда — через сорок минут. Все свободны.

Раннее осеннее утро.

На опушке леса у треноги с картой стоят несколько эсэсовских и армейских офицеров. Среди них — Вилли и Шмидт. Неподалеку — солдаты с рацией. Рядом — танки. Вдали видны пушки.

Чуть поодаль от этой группы, у автомашины с радиоустановкой, динамики которой направлены в сторону леса, — Петренко и несколько полицаев.

Петренко подходит к микрофону, от которого тянутся провода к усилительной установке. Голос предателя разносится вокруг:

— Русские солдаты и матросы, ваше сопротивление бессмысленно. Вы окружены и прижаты к непроходимому болоту. Во избежание кровопролития германское командование предлагает вам сдаться. Вам гарантируется жизнь, раненым — медицинская помощь. Выходите из леса, сдавайтесь! Выходите из леса, сдавайтесь!

Вилли, натягивая кожаные перчатки, улыбается, кивает Шмидту в сторону Петренко.

— Ганс, эта говорильня— пустая трата времени. Сомневаюсь, чтобы бандиты сами вышли из леса. Они в стальном кольце… Пощекочем их авиацией, а затем утопим в болоте.

— Конечно, конечно, — соглашается Шмидт.

Петренко повторяет обращение к отряду Млынского.

— Эй, Петренко! — кричит Шмидт. — Сможете опознать в утопленниках своего бывшего командира, майора Млынского?

— Так точно!.. Этого бандита опознаю в любом виде! — поспешно отвечает Петренко.

Слова предателя разносятся над лесом, но ни один

боец отряда даже не прислушивается к ним. Фашисты, поняв бесполезность своей затеи, начинают карательную операцию.

Низко над поляной в направлении леса пролетают первые звенья «юнкерсов». В небо вздымаются вырванные, искореженные взрывами деревья.

Самолеты волнами заходят на бомбометание, и все новые взрывы уничтожают осенний лес.

— Ракету! — командует немецкий офицер.

В воздух взвилась красная ракета. Начался артиллерийский и минометный обстрел. Цепи солдат двинулись к лесу.

Дикий грохот от разрывов бомб, снарядов и мин заполнил лес. В окопах полного профиля, в круговой обороне, лежат матросы Вакуленчука.

Вакуленчук отдает короткие команды.

— Командир! Как думаешь, наши уже далеко? — кричит сквозь грохот один из матросов.

Вакуленчук смотрит на ручные большие часы.

— Да, — улыбнулся мичман, — пожалуй, уже не догонишь…

Рядом грохочет взрыв. Матрос прижимается к стенке окопа.

Взрывы следуют один за другим. Кажется, какой-то геркулес молотобоец огромным молотом бьет по лесу…

Падают вырванные с корнем деревья, огромные пласты черной земли засыпают траншеи. Сверху летят щепки, куски деревьев. С воем взрываются мины, срезая молодой кустарник и перемешивая его с желтыми листьями и с землей…