Возмездие

Роты Бондаренко и Бейсамбаева выстроились на краю поляны. С левого фланга стояли Костя и Алик с винтовками. Из землянки вышел майор. Командиры сразу подобрались, повернулись к нему.

— Командуйте, Хват! — сказал отрывисто Млынский.

— Есть! По местам, товарищи командиры!

— Горшков! — обратился к лейтенанту Млынский. — Ты должен остаться.

— Слушаюсь, — нехотя подчинился Горшков. Млынский повернулся к Зине.

— Так и не успели поговорить…

— Еще наговоримся, Иван Петрович, — улыбнулась Зина. — Счастливо оставаться!

Зина бегом заняла свое место в строю.

Хват уже дал команду:

— Равняйсь! Смирно! Напра-аво! Шагом марш!

Алик на ходу обернулся и увидел смотревших им вслед Горшкова и Млынского.

— Млынский остался!

— Эй! Разговорчики! — прикрикнул Хват. — Шире шаг!

Грохотал ресторанный оркестр. Музыканты были в поту от духоты и усердия. В чадной атмосфере царило какое-то исступление. На тесном «пятачке» больше толкались, чем танцевали.

Райснер с трудом пробрался к столику, за которым сидел подполковник, начальник его отдела.

— Куда ты пропал? — громко спросил подполковник. Он вынужден был из-за шума кричать.

— Я вообще не хотел идти. Здесь нечем дышать… Надоело!..

— Брось хандрить…

— Все надоело! Я хочу проветриться, Вальтер.

— Хочешь на фронт?

— Здесь фронт везде… Завтра идет машина с подарками к пасхе для офицеров дивизии «Викинг»… Разреши мне поехать.

— Кельнер! Два коньяка! Ты отличный товарищ, Георг, для тебя я готов на все.

— Ну спасибо…

На стук к дверям подошел Алеша. Приоткрыл и, увидев немецкого офицера, сразу попытался захлопнуть. Райснер успел подставить ногу…

— Матвей Егорович дома? — спросил он.

Алеша, услышав русскую речь, растерялся. Дед Матвей ему крикнул, приподнявшись с постели:

— Впусти, Алешка!

Алеша отступил от двери, и Райснер, отстранив его, прошел прямо в комнату, к постели Матвея Егоровича.

— Дед, что с тобой? Почему не пришел?

— Плохо, старость… Не вовремя. Новости вот из леса принес. — Дед Матвей кивнул на Алешу.

— Велено вам передать на словах, — сказал Алеша. — Федорову нужна замена.

— Так, — кивнул Георг Райснер, глядя, как Алеша прячет за голенище сапога Мишуткин подарок. — А ну дай сюда!

— Зачем?

— Дай сюда! — резко повторил Райснер. — Тебе Иван Петрович разрешил его взять?

— Это мое оружие…

— Это оружием было в лесу, а здесь это пропуск в рай… — Отобрав финку, Райснер улыбнулся. — Отправляйся немедленно назад и передай Ивану Петровичу: буду в срок в условленном месте. А это, — он подкинул финку на ладони, — при случайном обыске заберут, и все дело завалишь. На, спрячь, дед. — Увидев, что Алеша расстроился, он добавил: — Тоже мне, предводитель коман-чей…

Дед спрятал нож под подушку.

— Матвей Егорович, — продолжал Райснер, — если к тебе кто-нибудь подойдет и спросит, где ты купил овес в прошлую пятницу, скажи, что взял его в долг, и доверяй этому человеку, как мне.

— Понятно…

— Поправляйся, нужен вот так!

Перед рассветом роты вышли к опушке леса и залегли против деревни Селищи.

Хват, наблюдавший в бинокль за деревней, от которой тянуло гарью, обернулся.

— Где этот хлопец? — И сразу увидел Алика, бывшего неподалеку. — Где твой отряд? Связь, быстро!

— Есть! — Алик, подхватив карабин, сказал Косте, который было двинулся следом: — Я сам.

Почти тотчас же со стороны деревни появились фигуры людей — это вернулись из разведки Полищук и его товарищи.

— Люди в церкви, товарищ старший лейтенант, — сказал еще не отдышавшийся Полищук. — Левую сторону — над рекой — выжгли дочиста…

— Охрана церкви?

— Двое.

— Пулеметы?

— Есть. На бронетранспортерах. И вот там, в обгоревшем сарайчике, у мельницы и у дороги. Шесть грузовиков и легковая машина в деревне.

— Так. — Хват задумался на секунду. — Зина! Организуешь приемку людей в лесу.

— Хорошо.

— Возьми человек двенадцать у Бондаренко… И давайте, хлопчики, действуйте! А мы подстрахуем. Все.

Зина, Полищук и часть людей, которых взял с собой Бондаренко, скрылись бесшумно в сумерках.

Бойцы Бондаренко ползли огородами в сторону церкви.