Возьми меня на поруки

Алина отправила мне смущенный смайлик.

«А почему ты просто не соврала, что выполнила задание? Глеб явно не стал бы требовать доказательств».

«Вот такой я азартный человек! — скромно сообщила подруга. — И ты знаешь, я рада, что дух авантюризма все еще со мной. Кое-кому (не будем показывать пальцем) не мешало бы поучиться».

Я посмотрела на время. Блин! Я торчу в этой примерочной уже двадцать минут. Немного подумав, высунула голову из-за шторки.

— Глеб? Вероника? Вы где?

Никто не откликнулся. Пришлось одеться и отправиться на поиски. Сладкая парочка обнаружилась за одной из вешалок. Глеб снова что-то шептал на ухо Веронике, а она чуть ли не мурлыкала.

— И долго мне ждать волшебного преображения? — сердито воскликнула я и даже притопнула.

Вероника чиркнула по мне ленивым взглядом, после чего забрала у Глеба огромную кучу платьев и навалила ее на меня:

— Иди примеряй. Мы сейчас подойдем.

Синее, зеленое, бежевое… Минут через двадцать у меня уже рябило в глазах. А еще, немножко заболели руки и ноги. Кажется, примерку одежды вполне можно признать видом спорта. Мне даже название ему удалось придумать: примерочная гимнастика.

Я надевала очередное платье и выходила к Глебу и Веронике. Глеб одобрительно кивал, а Вероника почти все время кривилась:

— Слишком длинное… Слишком короткое… Слишком красное…

Еще минут через двадцать мне стало казаться, что это никогда не кончится. Мне захотелось пить, в туалет и в спячку.

— Давайте, котик! — подбадривал Глеб. — Еще пару заходов.

Наконец Вероника захлопала в ладоши:

— Вот это! Просто бомба!

Глеб застыл в удивлении:

— Знаешь, это какой-то странный цвет. Я бы назвал его цветом детской неожиданности.

Она посмотрела на него как на дурочка:

— И что? Ты разве не видишь, как он ей идет?

Я повернулась к зеркалу и уставилась на свое лицо. Черт! Мне и правда очень подходит этот оттенок.

— И потом, — Вероника уперла руки в бока. — Это не цвет детской неожиданности, это цвет горчицы. И сейчас мы подберем еще что-нибудь такого же оттенка.

Через пятнадцать минут мы вышли из магазина с целым ворохом пакетов. Я получила два горчичных платья, юбку и брюки. Последние мне, кстати, запретили снимать, как и кремовую блузку, которую выбрал для меня Глеб. От мысли о том, сколько Алинин брат только что потратил, меня даже бросило в пот. Я решительно взяла парня под руку и забормотала:

— Глеб, я за все расплачусь. Только не сразу, а как-нибудь по частям.

— Перестань, — решительно прервал он. — Мы же договаривались.

У него был такой раздосадованный вид, что я смутилась:

— Извини. И большое тебе спасибо за подарки. Ты такой щедрый, такой добрый…

— Я просто не люблю проигрывать, — буркнул он и почти сразу состроил глазки Веронике. — Ну что, Никсуь, куда теперь?

Та заботливо смахнула с его щеки ресничку, а потом покосилась на мои ноги:

— Теперь твою Золушку надо переобуть.

Он притянул Веронику к себе и игриво улыбнулся:

— Как скажешь.

13

В обувном меня ожидала новая пытка. Мои кеды были обсмеяны и с позором выброшены в ведро. Вместо них я получила три пары туфель на высоком каблуке. Я бы даже сказала, на высоченном.

— Но мне по работе надо много ходить, — пыталась возражать я, но сладкая парочка от меня отмахнулась.

— Обувь на плоской подошве уродует женщину, — глубокомысленно заявила Вероника, красивым жестом отбрасывая назад свои чудесные волосы. — Будем откровенны, в кедах ты — вылитая утка.

— Утки, между прочим, очень милые и забавные птицы, — хмыкнула я, но в ответ получила такой взгляд, что спорить расхотелось.

Глеб расплатился за все выбранные Вероникой коробки, и мы вышли в коридор.

— Теперь у нас по плану салон красоты, — сообщила блондинка. — Надо же хоть что-то сделать с этой паклей на Ксюшиной голове.

Алинин брат одобрительно закивал, а мне с трудом удалось подавить тяжелый вздох. Что-то не пойму: сегодня у меня день унижений? Хотя, нет, подождите! Глеб, кажется, назвал это рестайлингом.

Мои каблуки решили спутаться друг с другом, и я чуть не грохнулась.

— От бедра, Ксюша! — назидательно сказала Вероника и изобразила идеальную походку. — От бедра!

— Она еще дома порепетирует, — пообещал Глеб, даже не глядя в мою сторону.

Мне захотелось огреть его одной из коробок. Нет, ну сколько можно? Ест эту Веронику глазами так, будто последние десять лет провел на необитаемом острове.

Проходящий мимо парень вдруг хлопнул меня по попе.

— Ай! — я больше удивилась, чем разозлилась.

Парень оглянулся и показал мне большой палец. Я ему понравилась? Или что это значит?

Настроение у меня сразу поднялось. И я изо всех сил попыталась смириться с сегодняшними превращениями. Вот только боль из-за расставания с моими любимыми кедами буквально разрывала мне сердце.

Мы отошли от обувного на приличное расстояние, когда я наконец решилась. Застыла на месте и всплеснула руками:

— Ой! Я совсем забыла. Извините, но мне надо кое-куда отлучиться.

— В туалет? — спросила Вероника так громко, что услышали все в радиусе ста метров.

— Почти.

— Ладно, — кивнул Глеб. — Иди. Мы тебя на фудкорте подождем.

Они ушли дальше, а я ломанулась по коридору обратно к обувному. Моя обновка — бежевые лодочки — производили просто ужасный цокот. Неужели мне теперь постоянно придется быть такой громкой? Это же наказание какое-то!

С трудом балансируя на непривычных каблуках, я влетела в магазинчик и стала швыряться в ведре у входа.

— Девушка, вы что делаете? — почти сразу заинтересовался мною охранник.

— Ничего! — огрызнулась я и таки выудила на свет божий дорогие сердцу башмаки. — У вас случайно не будет какой-нибудь ненужной коробки?

— Нет, — он посмотрел на меня как на сумасшедшую.

К нам почти сразу подошла продавец и понимающе улыбнулась:

— Хотите, дам вам пакет?

— Давайте! — кивнула я, с любовью прижимая кеды к груди, а потом невольно вздохнула. — Вот так! Мы не ценим некоторые вещи до тех пор, пока их не лишимся.

— Это точно! — поддакнула продавец и вместе с пакетом дала мне еще горсть конфет из вазы на кассе. — Кстати, я, как и вы, считаю уток очень милыми. А вот курицы мерзкие, особенно когда не думают, что несут!