Возьми меня на поруки

— Да? И почему? — мой вопрос повис в воздухе.

Парень легко откупорил бутылку и разлил по бокалам плотную рубиновую жидкость, один из бокалов тут же перекочевал в мои дрожащие пальцы:

— Каберне-совиньон, премиальный терруар — отрекомендовал Глеб, — это вино десять месяцев держали в бочках.

— Как мед?

В его глазах заплясали смешинки.

— Наверное.

Под его настойчивым взглядом я поднесла бокал к губам и сделала робкий глоток. Парень подался вперед, чтобы уловить мою реакцию:

— Ну как?

— Вкусно.

Он кивнул. Мы медленно допили вино, глядя в окно, а потом Глеб налил нам еще.

Наверное, каберне и правда расслабляло, потому что я стала пялиться на объект своих жарких мечтаний с заметно меньшим стеснением и большим удовольствием. Парень отставил бутылку и взял меня за руку:

— Пойдем!

— Куда?

— В спальню.

— Но… зачем? — ноги у меня моментально стали ватными, а плечи опять сковало напряжение.

— Увидишь.

Его голос звучал так многообещающе, что у меня даже во рту пересохло от предвкушения. Неужели это то, о чем я думаю? Он собрался меня соблазнить? Ого! Хорошо, что я как раз накануне побрила ноги.

Я прошла в спальню как в тумане. Там было мало мебели и много свободного пространства, одну из стен почти полностью занимало огромное зеркало. Глеб усадил меня прямо перед ним — на край застеленной покрывалом кровати.

— Что ты видишь? — спросил он, глядя мне в глаза через отражение.

«Как ты устраиваешь тут многочасовые оргии», — чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.

Парень сделал очередной глоток вина и невероятно сексуально облизнул верхнюю губу:

— Ну?

— Я вижу тебя.

Он чуть усмехнулся, а потом качнул головой:

— А еще что?

— Вон там, сверху, отпечаток чьих-то ладоней, а у плинтуса, кажется, уже маленькая паутинка намечается, — я никак не могла понять, к чему же клонит Глеб. — Хм, кажется, ты обещал мне урок флирта, а не физики.

Он присел на кровать рядом со мной и легонько чокнулся со мной бокалом:

— Давай тогда расскажу, что вижу я.

— Давай.

— Я вижу зажатую девушку, отрицающую собственную сексуальность.

Ей богу, бокал в моей ладони чуть не хрустнул.

— Что?

— Тебе нужно отпустить себя, позволить вулкану страстей, который я уверен, плещется вот здесь, — он легонько тронул мою грудь, — вырваться на волю.

Его глаза излучали серьезность, а на лице застыло чуть уставшее, но сосредоточенное выражение.

Я отвела взгляд, а потом чуть отодвинулась от Глеба:

— Не хочу тебя огорчать, но никаких страстей во мне не плещется. Только вино.

— Хорошо, — ему, кажется, совсем не хотелось спорить. — Но мы все равно будем делать вид, что внутри тебя раскаленная лава. Я хочу, чтобы ты сейчас по-новому осознала свое тело, разрешила ему стать привлекательнее. И перестань наконец сутулиться, черт возьми!

Под его пристальным взором я невольно выпрямилась и расправила плечи. Глеб одобрительно кивнул:

— Пойми, если ты хочешь привлечь мужчину своей мечты, надо излучать сексуальность, а не изображать щеночка на прогулке. Ты должна приучить себя к таким позам, в которых выглядишь наиболее соблазнительно.

— Приучить себя к позам? — кажется, я покраснела.

— Ну да. Я хочу, чтобы ты понаблюдала за собой в зеркало и нашла варианты, в которых выглядишь максимально эффектно. Представь, будто ты позируешь для фото. Постарайся произвести на меня впечатление, — Глеб неторопливо отхлебнул еще вина. — Ты же, наверное, обращала внимание на то, как ведут себя красотки в голливудских фильмах? Вот прямо сейчас и попробуй изобразить одну из них.

От его вдохновляющей речи, тело у меня еще больше задеревенело. Я попробовала красиво закинуть ногу на ногу, но получилось ужасно неуклюже.

— Откинь голову назад, — подсказал Глеб, — проведи языком по губам. Так, подожди! Чего ты его вываливаешь? Хочешь до носа дотянуться?

Мне стало обидно.

— Слушай, я стараюсь, как могу.

— Попробуй еще раз. Вот так, — он даже подал мне пример.

— У тебя язык синий, — сказала я с удивлением.

— Это от вина.

— Да? — мне вдруг стало ужасно весело, наверное, каберне таки ринулось в атаку на мой зазевавшийся мозг.

Я повернулась к зеркалу и показала язык своему отражению. — Ого! У меня тоже синий. Слушай, а у кого синей?

— Ксюша, ты меня вообще слушаешь?

— Конечно! Очень внимательно, — я даже встала и подошла к зеркалу. — И губы, кстати, тоже посинели. Я похожа на зомби.

— Наверное, — Глеб недовольно покачал головой.

— Так как насчет сравнительного анализа? — я поправила чуть задравшуюся рубашку и подбоченилась. — Ну давай, не ломайся, покажи язык, и мы проведем конкурс.

Парень тоже отлепился от кровати и подошел ко мне.

— А что мне за это будет?

— А чего ты хочешь?

В его глазах полыхнул знакомый огонек азарта.

— Исполни одно мое желание.

— Легко! — по счастливому стечению обстоятельств внутри меня вдруг обнаружился океан храбрости. — И чего же вы желаете, мой господин?

21

— Сними рубашку.

Это было неожиданно, но мне и в голову не пришло сопротивляться. Мои пальцы быстро и легко нащупали верхнюю пуговичку.

— Подожди, — вдруг остановил Глеб. — А давай я сам?

Он забрал у меня бокал и вместе со своим поставил на подоконник, а потом стал неторопливо расстегивать мою рубашку. Я на мгновение даже дышать перестала. Горячая волна всколыхнулась у меня в груди и прокатилась до самого низа живота.

«Все-таки он меня хочет, — подумала я со сладким замиранием. — Хочет так же, как и я его».

Рубашка полетела на кровать, а Глеб отступил на шаг:

— Думаю, теперь тебе будет гораздо проще почувствовать себя сексуальной. Все же эта рубашка сидит на тебе ужасно. Кажется, что ты одолжила ее у дровосека.

Кровь бросилась мне в лицо. Что? Продолжения не будет?

Я кое-как сдержала вздох разочарования, а потом ворчливо напомнила:

— Язык!

— Ах, да! — Глеб повернулся к зеркалу, и мы синхронно вывалили перед ним языки.

— У меня синей, — сухо констатировала я.

Ему это не понравилось.

— Да ладно! Они одинаковые.

— Говорю же, синей! — в мой голос ухнуло все накопившиеся разочарование.

Зачем я опять нафантазировала себе ерунды? Давно пора признать, что Алинин брат вообще не видит во мне женщину. Он же буквально минуту назад сказал, что я кажусь ему щеночком. Щеночком, которого так забавно дрессировать.