Возьми меня с собой

Лера наблюдала за этой сценой, укрывшись за широким столбом ограды. Она так и не вошла на территорию больницы, остановившись сразу же, как только увидела даму в норке. Что ж, не судьба, очевидно, и Борис Трофимович оказался не совсем тем, за кого себя выдавал.

Во всяком случае, обращаться к нему за помощью Лере расхотелось. Она постояла еще пару минут и пошла к корпусу.

Едва Лера распахнула дверь в отделение, ее ошеломили царившие в коридоре шум и суета. Вокруг было полно незнакомого народу, причем молодежи. Прямо навстречу ей шел курчавый, светло-шоколадный негр. И улыбка его, и халат по контрасту с темной кожей казались ослепительно белоснежными.

— Батюшки-святы! — Стоявшая неподалеку от Леры Галина Михайловна перекрестилась. — Практикантов привезли. Договорились с тринадцатой больницей, что по соседству, а там карантин. Теперь сюда пожаловали.

Тут только до Леры дошло, что все эти веселые юноши и девушки в халатах — студенты, приехавшие в отделение на стажировку. Именно так она сама когда-то проходила практику в терапии пятьдесят седьмой больницы.

Из палаты выглянула Анна. Вид у нее был ошалелый, шапочка съехала набекрень, лицо горело.

— Дурдом, — коротко охарактеризовала она ситуацию. — Хоть бы предупредили. Их сорок человек, а руководитель один. Шеф приказал разбить их по двое-трое и водить по палатам.

— Нам водить? — удивилась Лера.

— А кому? Я ж говорю, с ними одна баба приехала, не разорваться же ей. Говорит, гриппует вся кафедра. Ты быстренько забирай себе троих и покажи им обход. Пусть вопросы задают.

— Да ты смеешься! — испугалась Лера. — Я же не преподаватель!

— А кто здесь преподаватель? — огрызнулась Анна. — Вон Полине Михайловне уже с сердцем плохо. Там у них такие молодцы, палец в рот не клади, прицепились к ней, что такое гемолитическая анемия, она, бедная, чуть не рыдает.

— Гемолитическая анемия наблюдается при приеме левомицитина, стрептомицина, сульфаниломидов, реже пенициллина, — машинально выдала Лера.

Анна замахала на нее руками:

— Иди-иди, ходячий справочник. Тебя-то им и нужно. Бери вон тех троих, что у кабинета шефа стоят. Видишь, девчонка и двое парней?

Лера кивнула.

— Ни пуха тебе, ни пера, — пожелала Анна и скрылась в палате.

Лера переоделась и подошла к троице, на которую указала Анна. Девушка оказалась симпатичной, худенькой шатенкой с распушенными по плечам волосами и приветливым, улыбчивым лицом. Оба юноши, стоявшие рядом с ней, были высокого роста, один — плотный и флегматичный на вид, а другой — костистый, с прилизанными, темными волосами и в очках. Лера про себя сразу же окрестила его Знайкой, уж очень он напоминал персонаж сказки Носова.

— Здравствуйте, — поздоровалась она со студентами. — Меня зовут Валерия Павловна. Я покажу вам своих больных. Пройдемте в пятую палату.

Девушка мило улыбнулась, а прилизанный с места в карьер поинтересовался:

— Тяжелые случаи есть?

— Есть всякие случаи. — Лера смерила парня насмешливым взглядом. — Не советую гоняться за тяжелыми, работать потом придется с разными больными. Иногда довольно легкие на первый взгляд болезни могут требовать повышенного внимания.

— По-моему, это ерунда, — авторитетно заявил Знайка, нехотя следуя за Лерой.

Девушка дернула его за рукав:

— Володя, как тебе не стыдно! Это же доктор!

— Просто я хочу провести здесь время с пользой, — спокойно пояснил очкастый Володя.

— Проведете, — успокоила его Лера и вошла в палату.

Через пару минут ей стало совершенно ясно, отчего у Полины Михайловны разболелось сердце. Знайка-Володя сыпал своими вопросами беспрестанно, цепляясь ко всякому сказанному Лерой слову, излагал свою точку зрения по каждому больному и вообще вел себя отвратительно и вызывающе. Толстяк-флегматик и девушка пытались его утихомирить, но он и их в грош не ставил.

Лера из чистого азарта сначала отвечала на его вопросы, но вскоре ей надоели бесплодные споры. К тому же парень своей болтовней мешал ей сосредоточиться на больных.

— Если не ошибаюсь, вас зовут Владимиром? — холодно спросила она Знайку.

Тот кивнул.

— Так вот, Владимир, вы не мой ученик, а я, слава богу, не ваш преподаватель, поэтому держите свой язык за зубами там, где это требуется. Я буду отвечать вам только на те вопросы, которые сочту уместными и грамотными.

— Нечестно, — возразил Знайка, ничуть не смутившись, — вы должны дать нам широкую картину, осветить все…

— Я не могу осветить все, — сухо перебила Лера, — я не лампочка, а лечащий врач. И меня больные ждут в соседних палатах.

Полный едва заметно улыбнулся.

— Ладно, — парень демонстративно засунул руки в карманы халата, — не знаете, как ответить, так и говорите.

Осмотр двух следующих палат прошел в относительной тишине и спокойствии. Девушка и полноватый парень, которого звали Дима, вежливо расспросили Леру о лечении язвы, сами обследовали больных с ее позволения и сделали кое-какие пометки в своих тетрадях. Знайка мрачно стоял за их спинами, всем своим видом показывая, что процесс не представляет для него ни малейшего интереса, и вообще, все это детские игрушки в сравнении с настоящей медициной.

Лера вздохнула с облегчением: ей совсем не хотелось вести ребят в восьмую палату; но, увидев, что нахальный парень ведет себя сносно, она решилась.

Однако решение ее оказалось опрометчивым. Едва зайдя к астматикам. Знайка невероятно оживился. Он попросил у Леры собственноручно прослушать Скворцова, долго тыкал трубкой в его тощую грудь, чем привел старика в бешенство. Лера отобрала у парня фонендоскоп, но Степаныч уже завелся на полную катушку. Раньше, когда с дедом случались подобные приступы острой мизантропии, на помощь всегда приходил Андрей. Он двумя фразами мог поставить того на место, при этом не задев его самолюбия.

Сейчас же Андрей молчал, с безучастным видом наблюдая за красным от гнева стариком и, пытающейся утихомирить его Лерой.

Наконец Степаныч замолчал, поднялся с постели и в знак протеста ушел в туалет. В палате наступила благодатная тишина.

— Хотите осмотреть другого пациента? — предложила Лера девушке.

— Хочу, — обрадовалась та.

— А можно взглянуть в его историю болезни? — тут же встрял Знайка.

Лера хотела сказать «нет», но, покосившись на Андрея, кивнула.

Пусть тот не думает, что она хочет что-то скрыть от студентов, тем более маловероятно, что парень заметит приписанный Настей препарат, скорей всего, он посмотрит в самый конец.

Однако Знайка заметил. Лицо его стало сосредоточенным, глаза заблестели, как у охотничьей собаки. Он долго изучал записи, потом перевел взгляд на Леру.

— Я правильно понял, ваш пациент месяц назад шел на выписку? — Знайкины глаза буравили Леру из-под стекол очков.

— Да, — коротко сказала та.

— И потом ему внезапно стало хуже? Остановка сердца, реанимация. Вы выписали ему обзидан?