Возможность выбора (роман)

Антс Пампель принес от сарая чурбак и помятое ведро, пристроил их возле стены дома, на солнце, и обмахнул рукавом колоду, чтобы Регина могла сесть. Самому ему под зад сошло перевернутое ведро.

Теперь бы им обоим еще в руки по кружке пива, и все это могло бы сойти за филиал «Крокодила», с отвращением подумала Регина, но все же опустилась на чурбак.

Ей стало жаль себя, наверное, именно так, от всей души, сочувствуют себе старые люди, — значит, прошла и ее молодость. Уставшие от жизни, с измотанными нервами люди уже не в состоянии относиться к окружающему легко. Ладно, попыталась Регина взять себя в руки. Она сама по неразумности своей вызвала духов, теперь ей придется, по крайней мере, выслушать Пампеля.

— Говорите, — сдержав вздох, сказала Регина.

— Свадьбы мы устраивать не будем. Блюда с мясом, миски со студнем и длинные скамьи мне противны.

Смотри-ка! Регина оживилась. Это любопытно! Чистейшей воды эстонец — и, однако, отвергает обжорство!

— Не возражаю, — буркнула Регина.

— Регистрация должна пройти тайно, можно поехать в район, чтобы провести любопытных.

Регина оторопела. Что за человек этот Пампель? Выходит, у него даже имеются какие-то принципы! Невероятно!

— Согласна, — сказала Регина.

— После женитьбы я попробую пожить в этом доме, если совместная жизнь мне не понравится, вернусь в свою халупу. Свободу так просто из рук не упускают, я мосты сжигать не собираюсь.

Надо же, как высоко он себя ценит. Вот так штука! Может, у этого пьянчужки объявятся еще какие-нибудь любопытные комплексы?

— Ладно! — усмехнулась Регина уже повеселее.

— Ну и не терпится вам замуж, коли такие сговорчивые! — удивился Антс Пампель.

— У меня тоже будет несколько условий, — заявила Регина и подумала, что вот доиграют они с Пампелем эту игру и потом вместе посмеются. Будет когда-нибудь приятно вспомнить: выдался однажды веселый вечерок.

— Послушаем, — согласился Пампель и похлопал собаку.

— Я не могу позволить, чтобы обо мне пошли всякие сомнительные разговоры. Я собираюсь и дальше работать в школе. Так что придется попридержать язык в компании дружков по кружке.

— Болтовня — это дело бабское.

— И еще: если хотите пить, то знайте меру. Под заборами я вас искать не стану. Не выношу также скандалов и не собираюсь сметать битую посуду.

Антс Пампель присвистнул.

Собака навострила уши, будто и ее удивили слова Регины.

— Это условие приемлемо?

— Ну что ж, — протянул Антс Пампель. — Так что — сразу составим договор и скрепим подписью? — насмешливо спросил он.

В голове у Регины загудело. Как просто было строить планы создания будущей семьи! Теперь, когда дело завертелось, ей хотелось вскочить и очертя голову убежать в лес. Прочь отсюда! Прочь!

И все же Регина осталась сидеть на месте. Солнце, видимо, размягчило кости, казалось, ей и шагу не сделать. Зато бодро вскочил Антс Пампель, ногой отшвырнул помятое ведро, словно по команде, зрачки его глаз сузились до размера песчинок — пусть никто не пытается заглядывать ему в душу! — и он протянул руку..

Регина не шевельнулась. Антс Пампель нагнулся и губами коснулся пальцев своей будущей жены.

Ты гляди, кажется, признание в любви, удивилась Регина.

— Необычная ты особа, — перейдя на «ты», выразил свою благосклонность Пампель.

Ох и хлебну я с ним горя, печально подумала Регина. Итак, с этой минуты я начинаю формировать рутину семейной жизни, чтобы со временем стать ее рабой. Во имя чего? Конечно же ради будущих детей. Чтобы, достигнув райских врат, можно было заявить: я страдала, как все женщины, и оставила на земле своих потомков. Дайте мне теперь отдохнуть в райских кущах под сенью крапивы.

Как и всякий современный человек, Регина была напичкана поверхностными сведениями по психологии и медицине. С особым пристрастием она читала все, что касалось генетики. Нахватанного доставало как раз для того, чтобы подогревать свои страхи. Регину страшили всевозможные отмеченные наукой отклонения, которым подвержены люди. Как и другие, она уже давно поняла, что изучение повелителя природы — человека — находится пока чуть ли не в зачаточном состоянии, от стадии эксперимента ушли недалеко. Эпоха подведения результатов должна была наступить в туманном будущем.

В свете этого Регина могла и себя представить безымянным исследователем и утешаться сознанием того, что она тоже пытается дополнить картину мира и проводит своеобразный эксперимент. Мало ли что вклад ее окажется лишь микроскопической пылинкой где-то у подножия груды знании, накопленных дисциплинами, изучающими человека и его существование. И хотя она не смела поддаваться сомнениям и упадническим настроениям, она все же могла примириться и с той печальной мыслью, что в случае крушения ее замысла будет доказана неприемлемость выбранного ею пути. Предшествующие поколения мостят дорогу последующим — и так далее.

Возможно, Регина со временем стала слишком доверять статистике. Было жутко читать, что столько-то и столько процентов способных к деторождению женщин остаются одинокими, что их коэффициент по отношению к холостым мужчинам довольно высок. Регину и многие тысячи подобных ей женщин исключали из активной жизни. Однако любой индивид эгоистичен, он не желает оставаться никому не нужным изгоем. Статистика беспристрастна, не предоставляет альтернативы — ее приходилось находить самому, чтобы перебраться в более уважаемую категорию. Вот Регина и решилась перелезть через неимоверно высокую стену — как иначе объяснить то, что она не схватила метлу и не шуганула Антса Пампеля за ворота!

И вновь Регина поймала себя на том, что пытается оправдать в собственных глазах свое поведение. Она так же находилась в тисках предубеждений, как и те, чьи предрассудки презирала.

Ладно, первый шаг сделан, будут совершены и последующие. На попятный уже не пойдешь. Регина могла утешиться мыслью, что только отважные способны прожить свою жизнь достойно, не задаваясь вопросом, а какова цена усилий.

В тот день, когда они полушутя сговорились с Антсом Пампелем, Регина не думала о том, почему он хочет устроить свадьбу тайком и без свидетелей.

Странное поведение Пампеля заинтересовало ее гораздо позже, когда они поехали на автобусе в райцентр, чтобы расписаться. Они молча сидели рядом, с виду самые обычные пассажиры, может, лишь одеты чуть праздничнее, чем когда в поселке ходили в магазин или на почту. У Регины не было с собой даже цветов — пусть все будет скрыто и не привлекает внимания, пусть будет выполнено условие Пампеля. Это лишь излучающие счастье молодые пары жаждут восхищенных взоров — смотрите и завидуйте! На них и глядят во все глаза, думая при этом: и я была когда-то такой же, только волшебная пора проносится быстро. Пускай вступающие в новую жизнь и впрямь верят в свою исключительность и воображают, что навсегда останутся недосягаемыми для будней. И хотя Регина не считала свадебную церемонию сколь-нибудь существенной, все же в душу вползла чисто женская обида: почему одно из самых главных событий ее жизни должно пройти столь бесцветно? К тому же вызывало тревогу поведение Пампеля. Оно никак не вязалось с мужчиной такого типа. Подобные ему примитивы, у которых за долгие годы под воздействием алкоголя ослаблены сдерживающие центры, должны бы похваляться перед другими своими успехами. Ныне без конца говорят о росте материального благополучия, тезис этот стал краеугольным камнем жизни — так почему же Пампель не стремится похвастаться хотя бы тем, что одним махом вырвался из убогой компании своих собутыльников и вышел в люди. Собутыльники позеленели бы от зависти.