Возрождение Феникса. Том 2

— Здравствуйте, Арсений Всеволодович. Меня зовут Астерия Артемовна, я атаман ватаги по Грону в лицее «Красный замок». Можете присаживаться, — указывает она на стул напротив.

Голос атамана — громкий и бодрый. Еще и говорит в манере свысока. Например, Астерия не попросила меня сесть, а указала, что мне разрешается. Будто отдала солдату команду «вольно».

— Не возражаю. У вас красивая школа. И кабинет у вас комфортный, — говорю, падая на стул и улыбаясь. — А сад, какой, у вашего лицея восхитительный сад! Впервые вижу в общественном месте цветник бегоний! А ведь это очень капризное растение, которое без полутени и питательной почвы сразу умирает.

Астерия никак не реагирует на комплименты, смотрит хмуро. Пухлые губы сомкнулись, больше ни намека на улыбку.

— Теперь вижу, чем вы покорили княжну Волконскую с подругой. Они обе тоже любят о цветочках поговорить.

Н-дась, зарядила. Где же ты, Лизонька Бесонова, которая даже лакея называет по имени-отчеству?

Я снова улыбаюсь, но уже совсем не вежливо.

— Не знаю, как в столице, но в Тверском княжестве нас с детства учат этикету. А согласно приличиям нельзя сразу обговаривать детали сделки.

И в этом действительно есть практический смысл. Сперва надо наладить контакт — светская беседа помогает перейти на одну волну, нащупать ритм беседы, а также, получше узнать характер собеседника. Кстати, сейчас я очень хорошо осознал, как мне разговаривать с этой девицей.

— Сделки? — приподнимает Астерия огненные брови. — Хех, не спорю. В бизнес-общении, конечно, всё так. Но у нас с вами совсем другой разговор.

— Какой же?

— Я беру вас к себе на службу.

Чуть челюсть не роняю. Девочка, ты, конечно, Царица, но совсем не в этом плане.

— Ммм, как бы я дворянин и мои сюзерены — род Волконский.

— Это неважно, — отмахивается крепкосложенная княжна. — Старые обеты можно и отменить, у всего есть цена — Волконские не пойдут против моего Дома, — она замечает мой скептический взгляд. — Так что договориться с ними не проблема. Но этого и не требуется. Пока. Ведь вы еще не заслужили подобного внимания. У вас испытательный срок длиной в три курса. Послужите в ватаге, а дальше решу, достойны ли наши отношения развития.

Я уж потерял интерес к разговору. Да, он чудной, забавный, но если тебя сразу начали прогибать, то ты в глазах собеседника ничего не стоишь. А смысл мне ее слушать? На службу она меня берет, хех, конечно, даже не спросив. Но вообще интересно, это моя дуэль с Ричардом подтолкнула Астерию на обсуждение наполеоновских перспектив?

— Замечательное предложение. Мне уже можно отказываться или вы еще что-то хотите сказать?

Я думал, она заорет или даже полыхнет каким-нибудь фракталом. Но нет, детки Бесоновых умеют удивлять.

— Хочу, — кивает Астерия, нисколько не разозлившись. Она толкает по столу в мою сторону документ. — Вот ваш договор на стипендию. Там прописана ваша позиция в нападении и защите, а также то, что выходить на поле вы точно будете, хотя бы раз, за каждый матч во время Имперской лиги.

А вот теперь удивила. Беру в руки и листаю договор. Очень удивила. Штурмовик в нападении, перехватчик в защите. Прямо то, что мне нужно. М-да, ситуация. Астерия почти оскорбляет мое достоинство, ходит на грани, но, в тоже время, отдает дань уважения моему таланту в Гроне.

— Вы хотели быть штурмовиком? — резко подается княжна вперед так, что ее достойные груди нависают на полстола. — Вы им станете. На всех экранах страны. На лучших стадионах Империи.

Ее нежное лицо зарделось, глаза горят. Царица поля жаждет перспективного рекрута, но не только. Юный возраст всё же берет свое. Вот и сейчас Астерия скользит взглядом по моим приоткрытым в удивлении губам.

Меня озаряет догадка.

— Значит, вы узнали о моем собеседовании в «Свете знаний».

Она вдруг осознает, что слишком уж отдалась порыву, еще немного и через стол перевалится, прямо мне на колени. Откинувшись в кресле, Астерия говорит более спокойно.

— В «Свете» погрязли в аналитических построениях и выкладках. Они не видят людей и их силу, только цифры характеристик. И ваш потенциал они не разглядели. Я же вижу. — Это прямо острый контраст с началом разговора. Сначала в грязи потоптала, теперь сиропом поливает. — Предупрежу сразу, со мной у вас не останется времени на разговоры о всяких «цветочках». — Да что же ты к ним прокопалась-то! — Вы забудете, как эти ваши бегонии вообще выглядят. Полировать ногти по три часа тоже не сможете, — она бросает взгляд на мои ухоженные пальцы. — Всякая шелуха, как шопинги целыми днями, сойдет с вас. Останется только Грон, только борьба за Имперский кубок.

Понятно, она считает меня завзятым модником, который из бутиков не вылезает. В этот раз не обижаюсь: я, и правда, выгляжу франтовато.

— Нацелены на самую вершину? — спрашиваю.

— Кубок будет моим, — пожимает она плечами и сразу поправляется, снова прикипев взглядом к моему лицу. — Нашим с вами.

— Ваше предложение, действительно, дельное, — признаю. — Несмотря на тон подачи.

Астерия бросает ручку поверх договора.

— Подписывайте и покончим с этим. Потом пойдем знакомить вас с ватагой.

— И с тренером, наверное?

— Если сильно хотите, — пожимает она плечами.

Ого. То есть он вообще не решает ничего? Мда, прямо Царица всего лицея, а не только поля.

Вздохнув, отстраняю договор от себя.

— Не могу, извините.

Наши направленные друг на друга пристальные взгляды скрещиваются.

— Причина? — сухо спрашивает Астерия.

— Их несколько, точнее две, — расписываю. — Во-первых, доктрина «Останется только Грон» в моем случае совсем не годится. В отличие от сверстников я являюсь фактическим главой рода. А значит, обязан вести контроль над семейной корпорацией, а также развивать ее. Плюс прочие дела, как обязательные светские и деловые приемы, решение споров с другими родами и прочее, прочее. Так что сутками напролет пропадать на гроновском поле мне не позволительно. Иначе от моей семьи ничего не останется.

— Мхм, а во-вторых?

— А во-вторых, вы мне не подходите, Астерия Артемовна, — честно отвечаю.

Астерия сверкает глазами, подавив гнев.

— Поясните, пожалуйста, — обманчиво спокойным тоном просит княжна. Только правый кулак опасно сжат.

— Конечно, — киваю. — Мне не подходит ваш авторитарный стиль управления. Я нисколько его не принижаю. Он действенный, и с ним у вас хорошие шансы выиграть Кубок.

— И какой же у меня стиль? — едва не рычит Астерия.

— Постоянный моральный прессинг. Как в армии. Когда рядовые больше думают о том, как бы все сделать верно и не разозлить командира, а не о том, что бегут под минометным огнем, например. Вообще, идеальный вариант для «необстрелянных». Но в моем случае он не сработает, а только будет раздражать. Мы с вами очень разные, Астерия Артемовна.

— И куда же вы поступите? — с ядовитым сарказмом выплевывает княжна. — В «Свет» вечным резервистом?

— Нет, в «Гром просвещения», скорее всего. — Всё равно узнает же.

Она снова подается вперед, но уже яростно, чуть ли не бешено. Наши лица оказываются близко, меня обволакивает стойкий шлейф чувственных духов.

— В «Гром»?! В эту простолюдинскую школу?! Вы с ума что ли все посходили?!

Ну да, у нее уже были два отказника. Причем оба — и Беридзе, и Агаркин — также в «Гром» поступили.