Возрождение

Хе, спине мягко и тепло, а талию обвивают белые, ухоженные ручки.

Нажав кнопку, завел двигатель и вырулил на дорогу. Маячащую в зеркале заднего вида машину охраны стараемся не замечать и двигаем к центру города, аккуратно лавируя между редких в это время дня машин.

— Очень круто, Иоши-сама! — поделилась ощущениями Нанако.

— Очень! — подтвердил я и остановился на пешеходном переходе, пропуская медленно идущую по своим делам, сгорбленную от прожитых лет старушку.

— А разве Швеция и Швейцария не одно и то же? — ловко перевела она тему.

— Ты же ездила со мной, и даже не знаешь? — удивился я.

— В Европе слишком много стран, — обиженно фыркнула она. — Даже мне сложно запомнить их все. Мы ездили в Швецию, правильно?

— Правильно, — подтвердил я, и мы поехали дальше.

— А почему мы сегодня передвигаемся крутым способом?

— Отрабатываем мелкий контракт с «Хондой», — ответил я. — Нужно приехать на открытие нового магазина по продаже этих, — похлопал левой рукой по бензобаку. — Штук.

— Вот оно что! — ответила она.

В зеркале заднего вида машину охраны обогнал мотоцикл «Кавасаки», везущий двух седоков в кожанках и черных шлемах. Вскоре они сравнялись с нами, и Нанако вскрикнула, дернув меня за поясницу руками. Удержаться на мопеде нам удалось, но сумочка быстро уехала от нас в руках пассажира «Кавасаки».

Совсем идиоты?

— Ты в порядке? — свернув на обочину и остановившись, спросил я Нанако.

— Простите, Иоши-сама, мне нужно было проверить ремень на прочность, — сняв с плеча оставивший полоску кусок ремня, она показала его мне.

Голос дрожит — испугалась.

Охрана остановилась рядом с нами, и я махнул им рукой — все нормально, сиди. Все равно уже доложили кому следует, и нужно просто немного подождать.

— Ерунда, — я аккуратно снял с секретаря шлем.

Не плачет, но глаза на мокром месте. Сняв шлем собственный, ухмыльнулся:

— Мы же оба знаем, что сейчас будет.

— Они должно быть совсем идиоты! — кивнув, приложила горе-грабителей Нанако.

Над головой пролетел вертолет, по всему району ожили полицейские сирены.

— Начинается, — хохотнул я. — Болит?

— Все хорошо, — застенчиво потерев наливающуюся синевой полоску на плече, улыбнулась она.

— Пойдем, купим чего-нибудь попить, — повесив шлемы на руль, я взял девушку за руку и повел в собственный сетевой супермаркет.

Половина Уцуномии в такие ходит — выкупили сеть целиком и беспощадно демпингуем, чтобы попозже выкупить разорившихся конкурентов. Капитализм и свободный рынок в действии! Но демпингуем с умом: ряд товаров сюда привозят мерчендайзеры сторонних фирм, и цены на их продукцию снизить нельзя — они везде должны быть одинаковыми. Зато товары «самодельные», ничем не уступая более дорогим аналогам, обладают хорошей ценой — с них мы прибыли пока не получаем, получаем самоокупаемость. Со временем, когда популярность наших «эксклюзивов» вырастет, мы немного увеличим стоимость — вместе с выросшими объемами продаж это даст хорошую прибыль.

За пару кварталов от нас неразборчиво заорали мегафоны, в воздухе пронеслась еще одна «вертушка». Не на тех напал, мелкий уголовник! Миновав раздвинувшиеся перед нами двери, окунулись в кондиционированную прохладу магазина.

— Добро пожаловать! — поприветствовала нас из-за кассы девушка студенческого возраста.

Отвечать не обязательно — это элемент японского сервиса, альтернатива пищалке с датчиком движения. Мы с Нанако двинулись вдоль полок и холодильников, и она со счастливым смешком заметила:

— С каждым днем я вижу все больше товаров с логотипом «Одзава корп.». Вот этого раньше не было, — показала она лоток на шесть чисто вымытых ягод-фейхоа.

— Из Южной Америки возят, — поведал я. — Хочешь?

— Нет, — она положила лоток на место, чтобы через пару шагов показать мне средство для мытья посуды с подозрительно похожей на Чико анимедевочкой.

Очень мило моет тарелки по уши в пене.

— Она еще не видела, — хохотнул я.

— Тогда не буду пока ничего говорить Чико-тян, — решила Нанако, убрав бутылку на место.

Посмотрев на прокладки с нашим логотипом и маскотом в виде похожей на диснеевскую, томно щурящейся кошки, она немного покраснела и не стала ничего говорить.

Ну какая милаха!

— Я попробую вот это, — она взяла сокосодержащий напиток с плавающими в нем кусочками жевательных конфет.

Производим совместно с Glico: с нас жидкость, с них — конфетки. Обоим на выходе — большая честь от такого славного сотрудничества, батя с Кацухисой Эзаки — генеральным директором «Глико» в кабакура-клубе бухал. И приглашал его сам — это не потому что бате больше надо, а потому что он по социальному статусу выше «короля шоколадных палочек». Одзава уже давно в топ-50 самых богатых семей Японии входят, батя из «Форбса» эти рейтинги вырезает и на специальную стену на «даче» — в особняке за городом — клеит, прогресс наблюдать.

— А я, пожалуй, томатного сока, — взял упаковку с нарисованным на ней анимешным «Томато-меном», по телеку трехминутные эпизоды комедийной направленности с ним в главной роли крутят. После победы над врагом Томато-мен немножко рассказывает о пользе томатного сока. Его мы производим в СССР — упаковка корейская, станки — американские, сырье — местное, томатного сока даже в эпоху дефицита на старой родине завались. Кроме этого ничего съестного там не покупаем — они-то продадут, а у народа очереди в три раза длиннее от этого станут. Нафиг, нам и несъедобного хватает. Цепочка в общих чертах выглядит так: «Одзава корп.» на паях с «Юникло» завозят в СССР шмотки, продают их за рубли, их считают, и Советская сторона отгружает соразмерное количество, например, нефти. Не нам — барону Сумитомо. И вот он за нее уже расплачивается с нами йенами.

Цепочка длинная, и переварить ее может только большая бизнес-структура, что, вкупе с постоянными проблемами на границах, резко снижает инвестиционную привлекательность СССР. Что-то открывают американцы — они типа с Горби дружат теперь, чисто ради статуса вкладываются. Немного залезли немцы из ФРГ — эти по старой памяти, потому что знают одну незыблемую истину — что бы ни случилось, насколько бы криво не шли дела внутри, а мой прежний народ международные торговые соглашения выполняет «от и до», равно как и выплачивает внешние долги. Да даже «царские» частично выплатили, и негласные компенсации всяким Нобелям, которые под себя при царе львиную долю «нефтянки» подмяли. Такому соседу кредиты давать одно удовольствие, если за сиюминутной прибылью не гнаться — все отдадут, просто не в этом десятилетии.

Девушка на кассе тем временем сменилась менеджером — девушкой постарше, устроенной сюда на полный рабочий день. Осталась еще от старой сетевухи — мы персонал особо не меняли, смысл?

— Один «Бабуру-гаму дуринку» и один томатный сок, — пропикала она нам покупки. — С вас… йен.

Я выдал ей карту, она прокатила ее по терминалу, попросила оставить подпись — это для банка, не автограф — и мы покинули магазин. Почти сразу к нем подкатила полицейская машина, откуда выбрался сотрудник и с поклоном вернул Нанако сумочку.