Возрождение

Мунге так и не мог ответить адекватно, что такое «схапити»: по его словам, это был и Дух Смерти и племя людоедов, что периодически на них нападало. Но этого слова хватало, чтобы все его племя срывалось с насиженного места в случае появления «схабити» поблизости. Самое интересное было то, что слово «схапити» вспомнил и Бер, слышавший его в далеком детстве. Но детская память отрывочна, Бер помнил только что этим словом пугали детей. И был еще немаловажный факт: со слов Бера он помнил слова матери, что «схапити» имеют желтые лица. Возможно, именно с этим воспоминанием было связано его нервное поведение, когда мы увидели лазутчика с желтой краской на лице.

Крокодилы, так досаждавшие нам вначале были перебиты, и крокодилья кожа стала обычным элементов нашей одежды. Кожевенники Русов быстро смекнули все преимущества этой прочной и тонкой кожи, изготавливая из них предметы одежды и даже утвари.

Мольтке снова стал частым гостем у нас, что явно радовало Нату. При удобном случае она практиковалась на языке Дойчей, хотя сам Мольтке предпочитал язык Руссов. Я в последнее время совсем охладел к Нате, да и она отвечала тем же. Незаметная трещина ширилась с каждым днем. Ната по-прежнему была женой, исправно выполняла все свои обязанности, но отношения наши были больше деловые чем супружеские. Она изначально не привлекала меня как женщина, как это было с Нел или Мией. Просто оказавшись на краю земли, в суровых заснеженных краях, да еще спустя сто пятьдесят лет спустя от привычной среды обитания, я не увидел другого варианта.

В то же время я видел интерес Мольтке, но дойч был человеком чести, да и Ната не пала так низко, чтобы крутить шашни за моей спиной. Пару раз мелькала мысль дать ей свободу, чтобы она могла устроить жизнь по своему желанию. Но сын Иван был сдерживающим фактором — я не хотел влияние чужих людей на моего сына, который рос не по годам быстро. Может все дело было в моем возрасте, ведь если не считать омоложения мне уже семьдесят лет. А если приплюсовать скачок во времени — переваливает за две сотни. Немудрено, что подростковая игра гормонов давно закончилась и я более трезво смотрел на все радости жизни.

Санчо наслаждался безмятежной жизнью — вот на нем точно не сказалось ни омоложение, ни скачки во времени. Весь его день, да и ночь были посвящены двум делам — женщинам и деле. Редко какой муж не гнался за моим сыном в порыве ревности, обнаружив свою жену в его объятиях, но Санчо все сходило с рук. Во-первых, Русы его считали ребенком в огромном теле, во-вторых, он был моим сыном. Даже в порыве ревности обманутые мужья понимали меру опасности, причини они непоправимый вред неандертальцу. Поэтому, чаще всего такие разборки заканчивались обычными тумаками и проклятиями, где виноватый Санчо не предпринимал попыток защититься, стоически снося побои.

Я все больше времени проводил в компании Тиландера, Лайтфута и Бера, обсуждая насущные дела. Лайтфут умудрился снять с кораблей по одной пушке и установить их в каждом из наших временных поселений. С его легкой руки все четыре поселения получили названия: главное называлось Форт Росс. Поселение Мольтке получило название Форт Авангард, а поселения по правой и левой стороне реки соответственно Форт Декстра и Форт Синистра. Это уже я блеснул знанием латыни, внося свою лепту в названия.

После очередной беседы с Мунге, который обещал начало сезона дождей в ближайшие дни, собрал свой Совет, для обсуждения пары идей. Кроме Наты, Труди, американцев и Бера с остальными моими сыновьями, присутствовали капитаны кораблей. Именно их касалась одна из идей: я хотел отправить один из кораблей с картофелем, ячменем, пшеницей и чечевицей в Максель. Идея пришла спонтанно, при виде колосящейся пшеницы. Кроме того, несколько раз мы откладывали поездку вверх по реке в поисках каменного угля, паровой котел «Руси» на дровах работал лишь на половину своей эффективности.

— Скоро дожди, со слов Мунге их можно ожидать уже на следующей неделе. И хотя пшеницу немного рано убирать, но мы приступим к этому завтра. Если пойдут дожди она просто поляжет и мы потеряем больше половины урожая.

— Как долго здесь могут идти дожди? — Ната задала вопрос, написанный на лицах присутствующих.

— Я точно не знаю, да и Мунге путается со сроками. Но насколько я знаю, такие сезоны могут быть от одного до трех месяцев. Поэтому, убрав пшеницу мы снова посеем все наши сельхозкультуры, надеясь, что чрезмерная влага им не повредит.

— Макс, наши поля не затопит? — Тиландер сосредоточенно грыз ноготь большого пальца. Опасность затопления нашего сельскохозяйственного острова, да и самого большого острова все время не давала расслабиться. Мы сделали, что могли: срезали берег реки на протяжении трехсот метров в трех километрах выше по течению. Если большая войда пойдет, в этом месте она должна уходить из основного русла, прокладывая путь к океану. Вряд ли Вольта очень сильно поднимается во время сезона дождей: следы наводнений нам так и удалось найти. Тем не менее угроза затопления все время висела в воздухе и заставляла переживать. Если бы планировали здесь жить постоянно, то устроили бы дамбы, обезопасив острова. Но ради одного или двух лет проживания, такой труд был непрактичен.

— Мы сделали, что могли, — озвучил вслух свои мысли, — будем надеяться, что уровень реки не поднимается очень сильно. К тому же берега Вольты невысокие, пологие, таким образом сама природа предусмотрела систему водослива. Меня беспокоит лишь одно, успеем мы убрать урожай и посеять новый.

— Если погода продержится неделю то должны успеть, — капитан «Зерга» Балт проявил себя настолько увлеченным фермером, что я автоматически сделал его временным ответственным за сбор и уборку урожая.

— И второй вопрос, — мой голос перекрыл гвалт, поднявшийся после слов Балта, — надо отправить корабль в Максель и Берлин, узнать какая там ситуация. Корабль пойдет не просто в разведку, — поднял руку, призывая к терпению. — Там остались наши соотечественники и мы отправим им ячмень, пшеницу, картофель и все что у нас есть в разумных пределах.

— Герман, — Тиландер поднялся услышав свое имя, расправив плечи, убежденный, что в Максель отправится он.

— Я готов, Макс!

— Подожди, ты нужен мне здесь. Кто кроме тебя сможет отправиться в Максель и вернуться? Какой из наших кораблей лучше справится с этой задачей?

Тиландер задумался лишь на миг, я даже успел перехватить его взгляд, устремленный на Балта.

— Самый опытный капитан сидит здесь, — Тиландер указал на Балта, — да и «Зерг» в скорости уступает лишь «Катти Сарк».

— Не уступает, — чуть слышно возразил Балт, и поднявшись продолжил:

— Макс Са, я со своей командой смогу отправиться на помощь нашим людям и вернуться задолго до того, как Большое Море скует льдом.

Большим Морем Русы стали называть Средиземное Море, название пришло с «христоверами», так и осталось. До них Русы его называли Море, лишь я и американцы могли называть так как по карте было обозначено.

Мне не очень хотелось отпускать Балта, он оказался весьма ценным человеком, все проблемы, связанные с хранением агрокультур были завязаны на нем. Но Тиландер мне нужен был для глубокой водной разведки материка вверх по реке, поездка американца исключалась.

Еще с полчаса обсуждали насущные проблемы: с момента переселения у нас родилось двадцать три ребенка и умерло четыре человека. Все данные о рождении и смерти вписывалась в большую книгу, аналог церковной книги или книги ЗАГСа. Были потери и в скотине — несколько слишком смелых свиней утащили крокодилы, прежде чем мы от них избавились. В остальном жизнь шла без проблем — река кормила сытно, охотники приходили с богатой добычей, а наш скот жирел. Наш остров животные объели дочиста, пришлось их временно перевезти на третий островок выше по течению. С ними переселились пастухи и часть воинов, чтобы осуществлять охрану. После сезона дождей, трава бурно пойдет в рост и животных можно будет вернуть на главный остров.