Возрождение

— Макс Са, позволь мне отправиться с Балтом навестить наших людей, — просьба Мольтке меня не удивила. Хотя Дойчи уже стали Русами, часть их все еще оставалась в Берлине, может с этим было связано желание Ганса. В любом случае острой необходимости в нем сейчас не было, а в дороге он будет надежным товарищем для Балта. Корабль решили отправить сразу после жатвы пшеницы и уборки картофеля. Самого Балта я освободил от всех работ, чтобы он буквально по каждой доске перепроверил «Зерг», очистил дно от ракушек, проконопатил заново если в этом есть потребность.

Мал в последнее время не проявлял интереса к государственным делам — у них с Белоярой родился третий ребенок и молодой отец всецело был занят семьей. Урр не отлипал от Бера, младший сын вымахал настоящим гигантом, став почти на голову выше меня. Урр переплюнул даже Санчо, только неандерталец был вдвое шире в плечах и втрое объемнее в талии.

Пшеницу мы успели убрать, но высохнуть она не успела, когда начались дожди. Картофель приходилось копать уже под дождем. Истосковавшиеся по дождю люди первый день с криками радости встречали осадки. Но уже на третий день, монотонно капающий дождь вызывал раздражение: почва под ногами превратилась в грязь, ноги скользили. Но был один положительный момент — дождевая масса сбивала пыль с воздуха, даже дышать стало легче. Солнечный диск был плотно закрыт дождевыми тучами и пылью в атмосфере, но глубине души росла надежда увидеть солнце после сезона дождей.

«Зерг» отплыл на восьмой день начала дождей. В Форт-Росс стеклись жители остальных фортов, предупрежденные про экспедицию на Родину. Стоя на палубе Мольтке усиленно махал рукой толпе на берегу, но мне кажется, что этот жест предназначался не им. Кроме своих штатных матросов Балт взял с собой еще десяток вооруженных Русов — не исключено, что им придется высаживаться на берег, прежде чем дойдут до Макселя.

Время для поездки в Максель выбрано было с умом: «Зерг» достигнет широт нашей Родины примерно в середине июня, когда должна быть максимально теплая погода в Средиземном море. Вся команда была снабжена теплой одеждой на случай низких температур в Макселе. В ночь перед отплытием мы провели совещание в узком составе: я, Тиландер, Балт и Мольтке. Само путешествие Балта не пугало, но у него возник резонный вопрос — что делать если Большое Море будет сковано льдом. И именно в этом случае наличие Мольтке было как нельзя кстати. Вспомнив передачу про освоение Северного полюса, я предложил часть пути пройти по льдам, если «Зерг» не сможет подойти к берегу. Единственным условием досрочного возвращения экспедиции была ситуация при котором ледяное поле начинается уже у Гибралтара.

Мольтке настаивал, что, даже высадившись у земли Панса, за Гибралтаром закрепилось это название, он сможет по суше достигнуть Портбоу, а потом и Макселя. Но я отказал ему: слишком большой риск идти по суше сотни и сотни километров при экстремально низких температурах. Да и груз пришлось бы нести на себе, много и далеко так не унесешь.

Шел третий день как «Зерг» растаял среди водный струй белесого тумана когда я объявил Тиландеру, что пора отправиться в верховья Вольты. Сезон дождей для экспедиции был выбран неслучайно. Я помнил, что племя Нуахили со слов Мунге приходит к реке в это время. И второй причиной было то, что уровень воды станет выше, позволив «Руси» пройти максимально вверх по течению. Возвращение «Зерга» не ожидалось раньше двух месяцев, посевные и уборочные работы были закончены и Русы практически изнывали от безделья, размокая под непрерывным дождем.

Уровень воды в реке начал постепенно подниматься с десятого дня дождей, достигнув отметки в момент нашего прибытия на остров. Еще метр и весь наш урожай окажется под водой. Опасность была не в этом — семена перенесли бы кратковременное затопление, угроза была в возможности размытия верхнего слоя почвы. Поднявшись еще на полметра, Вольта успокоилась — уже пятый день уровень воды был стабилен. Мы поднялись на «Руси» на два километра, где своими руками убрали часть берега: воду с шумом уходила через разрушенный участок, образовав широкую пойму. Весь масштаб оценить было невозможно, видимость ограничивалась чуть более сотней метров.

Двухнедельные дожди мало оказали влияния на видимость, основное загрязнение атмосферы было куда выше линии туч. Тем не менее, субъективно каждый из нас старался убедить себя и собеседника, что «чуть лучше стало видно». Мунге говорил, что к реке Нуахили приходили примерно две руки дней спустя. Обосновавшись лагерем у разлившейся реки, дикари приступали к ловле рыбы, заготавливая ее впрок. Сразу после сезона дождей начиналась жара, но этот год мог быть с сюрпризами в отношении солнечного тепла.

Температура воздуха все время держалась в районе двадцати — двадцати пяти градусов по Цельсию, что для этого района было довольно мало. А с началом сезона дождей стало еще прохладнее — ночью без костра или без теплой шкуры начинало ощутимо знобить.

Убедившись, что посевам не грозит подтопление, стали готовиться к экспедиции. День пути по берегу реки мог означать и двадцать пять километров и все пятьдесят, все зависит от сопутствующих факторов и человеческой выносливости. Именно в день пути обозначил Мунге расположение поселения Нуахили во время миграции к реке. На семнадцатый день начала сезона дождей, небо смилостивилось — появились небольшие паузы в водяных потоках сверху. Решив не откладывать больше экспедицию, дал команду готовиться к выходу с утра следующего дня.

Глава 9 Нуахили

За полгода на этом месте нам удалось найти необычное дерево с красной сердцевиной. Оно практически тонуло в воде, плохо разгоралось, но разгоревшись горело с гулом, давая очень сильный жар. Именно из него приготовили поленья для предстоящего плавания. Весь трюм и палуба парохода была забита красными поленьями.

Беру пришлось остаться, чтобы охранять мою семью и весь форт целиком. Я даже не пробовал оставить Санчо, это было бесполезно. Лайтфут и Мург наконец наладили новую мастерскую-кузню и вновь принялись за любимое дело. Мала тоже не стал брать, к чему он отнесся спокойно, а вот Урр проявил настойчивость не по годам и положению. Труднее всего было с братьями Лутовыми, несмотря на отвращение к водным экспедициям, братья непременно желали плыть со мной. Но я помнил их зеленые лица и боязнь воды. Кроме того, Бер лично отобрал и передал в подчинение Урру пятнадцать лучших воинов.

— Неправильно это, — гудел в бороду Богдан, недовольный моим решением, — ты уплываешь, а мне здесь с бабами подштанники стирать?

— Богдан, мы просто поднимемся вверх по реке, со мной двадцать человек с ружьями, мы к тому же на пароходе, что может случиться? — Лесоруб недовольно сопел, не находя аргументов чтобы возразить. Общее руководство оставил за Малом, но попросил Лутова приглядывать за сыном и помогать ему. Кроме того, в Форт-Росс оставался Баск, на которого дополнительно легли заботы Балта по сохранению собранного урожая.

Ната впервые не изъявила желания сопровождать меня, сославшись на малый возраст Ивана. Труди была не против, но «Русь» и так была забита под завязку, в единственной каюте кроме меня должны был спать Тиландер и Санчо. Возьми я Труди, обоим придется спать на палубе под дождем. А что касается Наты, внутренне чувствовал, что назрел разговор, но решил его отложить до возвращения.

— Отдать швартовы, — слушаясь команды Тиландера забегали матросы, «Русь» медленно стала пятиться назад, выбираясь на стремнину. Только я открыл рот, чтобы похвалить матросов за слаженную работу, как небо расколола невиданной силы молния, озарив на мгновение половину небосвода. Через секунд двадцать пришел гром такой силы, что некоторые Русы попадали на палубу закрывая голову руками.

— Что это было, Герман? — спросил у американца, озадаченный яркостью молнии и силой грома.

— Не знаю, Макс, но такой молнии и грома я не видел, нехороший знак, нехороший, — забормотал Тиландер, явно подавленный произошедшим. Может американец слишком близко принял к сердцу гром и молнию, я в этом видел лишь силу природной стихии. Было немного странно, что все это совпало с уменьшением дождевого потока, когда казалось, что апогей дождей уже прошел. И то, что это произошло в момент нашего отплытия являлось совпадением, но многие из Русов с опаской косились вверх, словно ожидали нового знака с небес. Только Санчо реагировал предсказуемо — устроив себе среди поленницы дров удобную лежку, неандерталец поглощал очередную порцию окорока.