Возрождение

"Как она могла так низко пасть? Неужели сиюминутный каприз важнее родовой чести. А женская гордость? Или таким, как его сестричка это понятие не знакомо?"

Лагран злился на сестру, потом на себя и в последнюю очередь на принца. Вот кого было по настоящему жаль. Так не повезло парню, угодил в сети к малолетней интриганке. И ведь от брака с ней уже не отвертеться. Если только она сама откажется от своих притязаний. Но что тогда ждёт опозоренную девушку? Только монастырь. Представить Салмею послушницей монастыря никак не получалось. Несмотря на свой тщедушный вид, она была свободолюбива и своенравна. Отчасти в этом был виноват отец, не занимающийся воспитанием дочери должным образом. Лагран готов был винить в случившемся весь свет. А всё потому, что боялся представить, какая жизнь ожидает Салмею в этом браке. Счастья ей точно не видать. Да и кто осудит Айрана после такой принудительной женитьбы? А слухи расползутся очень быстро. И тогда насмешки и презрение станут постоянными спутниками Салмеи. Ей будет не скрыться от общественного порицания. Жизнь для неё станет адом. Мысль о собственном поместье, снова пришла в голову. Он может спрятать сестру там, пусть живёт под чужим именем, как его экономка. Всё лучше, чем терпеть унижения от мужа.

Нужно во что бы то ни стало убедить Салмею в том, что она совершила ошибку, которую ещё можно исправить. Он сможет, он найдёт слова, которые заставят маленькую упрямицу с ним согласиться. Она должна отказаться от своих намерений женить на себе принца. Лагран уже собирался повернуть обратно и вытащить сестру из чужой постели, пока её там никто больше не увидел, но его догнал Айран.

Принц, как ни странно больше не выглядел ни злым, ни расстроенным. Даже улыбался, как будто не его только что застали в постели с самой некрасивой девушкой королевства, на которой он теперь обязан жениться.

– Я решил не откладывать разговор с твоим отцом.
– и он по дружески улыбнулся Лаграну. Тот даже дар речи потерял, не ожидая такой быстрой смены настроения.
– Знаешь, я подумал и решил, что мне нужна именно такая жена.

И Айран многозначительно замолчал, предлагая собеседнику самому додумывать недосказанное. И Лагран додумал: "Некрасивая, влюблённая простушка, готовая терпеть все похождения мужа".

Ну, это принц плохо знает его взбалмошную сестричку. Спокойной жизни она ему не даст. Вот только и сама при этом наплачется. Нет, ни в коем случае нельзя допустить этот брак.

– Послушай, Айран, я погорячился. Давай всё обсудим ещё раз за бокалом вина. Не стоит спешить. Ведь Салмею никто не видел в твоей спальне кроме меня?

Получив утвердительный ответ, Лагран совсем расслабился и уверенный в успехе, потянул принца за собой в ближайшую гостиную.

С удобством расположившись перед горящим камином, мужчины пили вино и смотрели на огонь, не торопясь нарушать тишину.

После второго бокала, Лагран начал первым:

– Эта ситуация, хоть и выглядит довольно неприглядно, но думаю, что вам двоим не стоит из-за небольшого недоразумения портить друг другу жизнь.

Брови Айрана изогнулись в недоумении.

– Ты считаешь случившееся небольшим недоразумением?

– Ну конечно, Салмея такая импульсивная, не подумала о последствиях своего поступка. Обычные детские шалости. Ей ведь всего шестнадцать. К тому же, я уверен, что между вами ничего не было.
– и Лагран вопросительно уставился на принца.

– Допустим. Но мне непонятны твои мотивы. Разве не ты настаивал на том, что я должен жениться на твоей сестре? Что же случилось за те несколько минут, пока мы не виделись?

– Понимаешь, Айран, - Лагран решил быть откровенным.
– Я очень люблю Салмею. Это правда. Она очень хорошая девочка. И не смейся. Я знаю, о чём говорю.

Он подождал, пока принц перестанет веселиться и начнёт воспринимать его слова более серьёзно.

– Кто из нас в детстве не совершал подобных шалостей?
– продолжил он через минуту.

– Только не я.
– снова рассмеялся принц.
– Я никогда не залезал в постель к мужчине.

Лагран поморщился. Разговор не получался. Айран не был настроен договариваться.

– Я не имею ввиду этот конкретный случай.
– Лагран сделал ещё одну попытку.
– Но разве ты не совершал ничего такого, о чём потом горько сожалел?

– Предположим.
– принц нехотя согласился.

– Ну вот, - тут же приободрился Лагран.
– и Салмея наверняка уже во всём раскаивается. Просто прости бедную глупышку и постарайся обо всём забыть.

– Поверь, друг, забыть такое я не смогу никогда.
– принц криво ухмыльнулся.
– В первый момент, я даже испугался, что со мной в постели парень, она же совершенно плоская.

– Ты говоришь о моей сестре.
– возмутился Лагран

– Но это же, правда.
– меланхолично констатировал принц.

– Так и не женись на ней. Позволь девочке жить своей жизнью.

– Ну уж нет, я не собираюсь отказываться от такого выгодного во всех отношениях брака. Хватит болтать, идём к твоему отцу.

И Айран, больше не слушая Лаграна, направился в кабинет лорда.

Глава 4

Я сидела в своей комнате и оплакивала свою горькую долю.

Поверили?

Ну и напрасно. За шестнадцать лет всеобщей нелюбви я успела нарастить броню на своей нежной когда-то психике. И теперь не собиралась предаваться слезам и отчаянию. Для себя я твёрдо решила, что приму любое решение отца. В первую очередь потому, что сама не знала, на что решиться. Какой выбор сделать? То, что сейчас мне представлялось ужасным и недопустимым, через несколько лет может оказаться единственно-правильным. А вдруг своим необдуманным решением я перечеркну все свои надежды на счастье?

Каюсь, я струсила. Решила передать свою судьбу в руки отца. Он умный и сильный, этот груз ответственности не станет для него неподъёмной ношей.

Раскачиваясь в кресле-качалке, укрытом старым пледом, я наслаждалась временным затишьем. Скрип старого дерева не раздражал, а странным образом успокаивал. Я так радовалась, когда обнаружила это кресло на чердаке. Сразу велела перенести его в мои покои. Возражать мне никто не посмел. Единственное на что я согласилась - это передать мою находку на пару недель мастеру-краснодеревщику на реставрацию. Теперь кресло выглядело замечательно, полированное дерево блестело свежим лаком. Вот только от скрипа избавиться не удалось. Я подозревала, что так кресло проявляло свой характер. Но мне в нём было всегда так уютно и спокойно, что на ум приходило сравнение со старым добрым дедушкой, которого у меня никогда не было.

Наверное от одиночества я создавала себе семью и друзей из окружающих меня предметов. Сначала появился каменный дракон, потом - это кресло. А ещё в углу, за ширмой пряталось большое старинное зеркало, в которое я никому не позволяла заглядывать. Впечатлительным служанкам достаточно было поведать несколько ужасных историй, связанных с этим зеркалом, по большому секрету конечно, и ни одна девица не решалась даже пыль стереть с витой бронзовой рамы. Приходилось делать это самой. Но я не жаловалась. Это были такие мелочи, в сравнении с тем, что я обрела с появлением этого бесценного предмета в моей жизни. Его я тоже нашла на чердаке. Это зеркало отражало мир немного иначе, оно как будто отражало мои мысли и желания. Или не совсем мои? Не припомню, чтобы я мечтала стать такой, какой меня показывало старое зеркало. В нём я была сказочной красавицей - высокой, с приятными округлостями, копной вьющихся рыжих волос и зелёными глазами с вертикальным зрачком. Взгляд от этого становился хищным и завораживающим. А как я двигалась. Любое движение - шаг, поворот, наклон головы, взмах рукой - всё было преисполнено изящества и грации.