Возрождённое завтра

– Да утихомирься, Милада, Талитан ничуточки не боится, так ведь?
– снова подмигнул малышу.

– Ничуточки!
– заверил названный.

– А тебе бы только малышей пугать, - пригрозила женщина, хватая мальчонку за руку и оттаскивая в сторону, - ну посмотри, весь перепачкался.

– Ну Милада! Я уже большой!
– он попытался вырваться, да не тут-то было.

– Твои ровесники помогают в нижних пещерах с мазями да снадобьями. А ты тут ошиваешься. Ну-ка живо беги к Шаготе и помоги ей унести пустую посуду.

– Но я хочу помогать!

– А ей кто поможет? Сама она, бедняжка, до вечера провозится, а нам место нужно.

– Вот распричиталась, - усмехнулся целитель, накладывая последний слой мази, - всё, Галкат’, через недельку будешь как новенький, - он добродушно погладил бронзовую шкуру на спине, а потом принялся спускаться. Дракон благодарно заурчал и поднялся на все четыре лапы. При ходьбе заметно прихрамывал на левую переднюю.

Милада потащила мальчика в сторону горы опустошённой посуды из-под бальзама. Отказаться Талитан не мог. Знал, что понадобятся все свободные руки. Ну это не беда. Чем скорее отнесёт миски в нижние пещеры, тем быстрее снова вернётся сюда.

Планы разрушил появившийся над чашей Вейра коричневый дракон. Отчаянно вскричав, он начал падать, напрасно размахивая провисшим правым крылом. Только что перевязанные звери вместе со стариками, не участвующими в сражении, и файрами тучей взмыли в небо. Огненные ящерки принялись бестолково кружить над падающим большим братом. На данный момент в Вейре не оставалось ни одной королевы, чтобы скоординировать действия. Трубный рёв наполнил воздух, превращая в хаос происходящее. Внизу забегали люди, готовя место для посадки. Талитан успешно вырвался и в растерянности остановился в сторонке, с расширившимися глазами наблюдая эту сцену. Он отлично понимал, что если дракон упадёт, он разобьётся.

– Почему его никто не держит!
– закричал малыш. Это же очевидно. Большие драконы могли подхватить бедолагу.

– Посмотри на его крыло!
– потрясённо выдохнул кто-то рядом. По интонации стало ясно будущее этого коричневого. Вряд ли он снова когда-нибудь поднимется в воздух. Мембрана моталась клочьями на безвольно раскачивающемся маятником каркасу. Только сухожилья удерживали пережжённую кость.

Талитан, только что утверждающий, будто ничего не боится, испытывал настоящий ужас. Однако страшился он за чужую жизнь. Никто до сих пор не сообразил вцепиться в тело дракона лапами. Пусть даже расцарапали бы до мяса. Но ведь дракон умрёт, если ему никто не поможет!

Сорванец вспомнил, что умеет разговаривать с крылатыми и спешно позвал хоть кого-нибудь, но вместо внимания натолкнулся на стену того же хаоса. Его слышали, но не слушали.

– Помогите ему!
– закричал Талитан во всё горло. Сзади кто-то подхватил, заверяя, что обязательно помогут.

Наконец пара бронзовых сообразила вцепиться в основания обеих крыльев. Коричневый дёрнулся, испуская громкий стон-выдох. Снизу тотчас же поднырнул синий, давая опору. Таким манером посадка с горем пополам осуществилась.

– Пойдём, ты не должен смотреть, - потянула Талитана одна из женщин.

– Я хочу к нему, - рванулся малыш, что совершенно напрасно.

– Целителя сюда немедленно!
– перекрыл общий гомон громогласный зов, - всадник тяжело ранен! Он без сознания!

Снова забегали люди. Человека сняли с шеи несчастного животного и уложили в сторонке, моментально принимаясь за его повреждения. Коричневый тянулся к кучке народа, чуть не рыдал человеческим голосом и всё время повторял: «Спасите его».

Через несколько секунд команда с холодилкой ринулась к зверю. Он слабо отталкивался и продолжал ползти к партнёру. Две передние лапы тоже оказались сильно травмированы. Если на одну из них он мог хоть слегка наступать, то вторую волочил по песку, оставляя смешанную грязевую борозду из песка, увлажнённого ихором.

О малышах все забыли. Талитана подтолкнули в сторону нижних пещер, приказав немедленно идти за перевязочными материалами. Он не послушался. Боялся, если уйдёт, пропустит важный момент. Так и стоял, бесцельно наблюдая происходящее, рискуя попасть до локоть спешащему взрослому. Страшно хотелось очутиться дома. Или хотя бы видеть рядом папу или маму. Они-то точно знают, как поступить. Папа обязательно вылечил бы распластавшегося по песку коричневого.

– Похоже, позвоночник повреждён… - очередной отголосок фразы.

– Микан! Скорее сюда! Оставь ты дракона!

Если взрослые отказались в первую очередь помогать крылатому, то дела совсем плохи. Несколько человек, настроенных на раны зверя, очутились возле всадника.

– Он не сможет!
– новый выкрик.

Что не сможет? Талитан забился в выемку между выступами скалы. Суматоха нарастала, его просто могли затоптать.

– О Скорлупа и Осколки! Уберите же отсюда ребёнка!

Впервые мальчик осознал всю серьёзность долга всадника, впервые не примерял героические шрамы. Впервые видел ограниченные способности простого человека. Смерть лицом к лицу. Дракон взревел со скорбным отчаянием. Любой другой на его месте взвился ба на задние лапы, закидывая голову за спину, но передние конечности бедолаги ослабли, а задние почти не двигались, поэтому никак не могли послужить опорой. Дракон терял возможность немедленно оторваться от земли, ибо даже крыло осталось одно. Он просто бился, катаясь по земле и раскидывая в стороны комья промокшего песка. Пояснять не пришлось. Всадник не выдержал, погиб в последнем бою со смертельным ранением. А зверь лишился возможности сразу же последовать за ним. И тут пришла более подготовленная помощь. Другие большие драконы подхватили собрата и вознесли ввысь. Едва их лапы разжались, он исчез в Промежутке навсегда. Рёв и гомон превратился в раскатистый горестный плач.

У Талитана нещадно резало глаза. Наверно, он заплакал, остро переживая горе всего Вейра. Вопреки ожиданиям, что все окончательно сойдут с ума, действия вновь приобрели слаженность. Поздно жалеть ушедших. На повестке более важные дела. Один канул в вечность, а десятки ждут целителя.

Только теперь один из мужчин выкроил секундочку, чтобы вытащить Талитана из уголка. Поднял ребёнка на руки и решительно понёс прочь. В тесном помещении сновали женщины, готовя настойки, но сразу же ринулись к малышу, заботливо усадили на стул, принялись разговаривать всем скопом. Хоть какое-то подобие уюта. Разговоров Талитан не различал. Что-то мешалось. Он не переставал тереть глаза до тех пор, пока кто-то не взял его маленькие ладошки в свои и не опустил на колени. Сквозь слёзы мальчуган увидел удивлённое лицо Милады.

– Талитан, что с тобой?
– она заботливо приложила руку к его лбу.

– Что с его глазами?
– вклинился другой голос.

– Отойдите все. И немедленно кто-нибудь сообщите Т’чи в Бенден!
– распорядилась женщина.
– Успокойся, Талитан. Драконы и люди умирают. Ничего тут не поделаешь. Они оба были отважными и сильными. Их будут помнить. У тебя не болят глазки?

– Немножко, - сквозь всхлип выдавил малыш.

– Хочешь сладкий пончик? Пойдём, накормлю тебя и уложу спать.

– Я не хочу спать.

– Я побуду с тобой. Ты же сообразительный, ты должен успокоиться и понять, что всё естественно. Никто не мог помочь всаднику.

– Папа обязательно помог бы, - размазывая по щекам слёзы, всё ещё всхлипывая, высказался он.

– Папа тоже не может творить чудеса. Глазки просто болят или щипет?

– Болят. Неудобно смотреть, - вполне оправившийся ребёнок более осознанно посмотрел перед собой.
– Теперь я ещё больше хочу стать таким, как папа. И тогда ни один дракон больше не умрёт.