Возрождённое завтра

– Объясните, - потребовал собеседник и быстро сменил требование на просьбу, - пожалуйста.

– Вы не разбираетесь в генетике, так?
– уточнила целительница и сама же ответила на свой вопрос.
– Разумеется, так. Учиха Итачи, полагаю, имел отношение к медицине. А какова ваша профессия?

– Я всадник, - бросил Д’мит без раздумий и тут же расшифровал, опираясь на выдуманную легенду, - приглядываю за стадами и переношу сообщения на ближние ранчо.

– Разве на вашем ранчо нет связи?
– вскинула брови старушка.

– На нашем есть, - опроверг Д’мит, всё больше запутываясь, - но не у всех поблизости.

– Тогда буду кратка, - Китти удовлетворилась объяснениями, при этом ничем не показала, поверила ли.

– Сравните две вот эти цепочки. На вид.

Две возвышающихся башни из кружочков и палочек винтом уходили за пределы экрана. Одна из них выглядела ровной, с периодически повторяющимися комбинациями. Вторая словно нарушена. И среди кружочков появлялся совершенно другой, словно лишний. Всадник постеснялся спросить, что это означает, но Китти сама догадалась:

– Это основа жизни. Так она должна выглядеть, - ткнула в ровную спираль, а затем в другую, - так выглядела она у Учихи Итачи до госпитализации, а это, - коснулась кнопочек с буквами на столе, после чего посередине появилась третья спираль, - …его теперешнее положение. Увы, генетика бессильна устранить ошибки во взрослом организме. Но мне удалось нейтрализовать чужеродное вмешательство.

Д’мит рассматривал среднюю цепочку и никак не мог понять, чем она отличалась от двух других. Вроде ровная, но значительно отличалась от обоих. Лишний кружочек всё ещё фигурировал, хоть и значительно реже, но уже не цеплялся к другим, будто его изгнали, заставили ждать снаружи, пока падают Нити. От внезапного сравнения передёрнуло. Никого Д’мит не хотел оставлять под дождём из Нитей, даже врага.

– Это значит, Т’ч… Итачи совсем поправится?
– всадник с надеждой воззрился на генетика.

– Я не могу сказать точно. Несомненно, болезнь уже не смертельна. Но оставались неблагоприятные последствия. Если бы он обратился на несколько лет раньше, возможно, мне удалось бы решить проблему быстрее и лучше. Теперь же ни одно из приобретённых отрицательных качеств исправить нельзя. Хотя избавить внутренние органы от видоизменения удалось.

– То есть, он снова будет задыхаться от крови в горле?
– расширил глаза Д’мит. Надо срочно восполнить недостающие знания, попросить целителя Вейра научить его хоть чему-нибудь. Или, может, лучше Т’чи?

– Нет, - Китти внезапно продемонстрировала раздражение от настойчивого непонимания, одним махом убрала с экрана картинку.
– Вы не понимаете. С определённой точки зрения могу объявить – он на пути к выздоровлению. Но бывает, человек теряет ногу или руку, это не значит, что конечности отрастут снова, хотя человек при этом может чувствовать себя превосходно физически. Вот вам аналог.

Напрашивающаяся глупость так и осталась не высказанной. От заявлений Китти он всё больше терялся, когда на помощь пришёл Ранит’:

«Но мастер-целитель имеет горб на спине, - в сознании появился образ мастера Олдайва, - и он ему не мешает жить дальше. От горба нельзя умереть».

– Точно!
– наконец дошло до всадника. Только сейчас он ощутил, как внутри всё трясёт от волнения, мешающего ровному потоку мыслей. Тем не менее, ни одного видимого недостатка у Т’чи не наблюдалось. Какой порок имела в виду целительница?

– Я почти уверена, через неделю поставлю его на ноги. Как только пациент начинает выздоравливать, он сам способствует этому. А Учиха Итачи не раз демонстрировал рвение к достижению цели. Можете остаться сегодня на ночь здесь, я попрошу Зорку подготовить вам комнату.

Все слова благодарности застыли в горле. Кроме сухого «спасибо» Д’мит ничего не смог выдавить. Но какой оно было произнесено интонацией! Китти задержала на его лице взгляд и подавила короткий смешок, потом принялась рассказывать, как надо ухаживать за больными. При этом не только Т’чи имела в виду. Всадник слушал и терялся ещё больше. Тут не обойтись переполненной сдержанным восторгом памятью. Более волнительные раздумья вытесняли нужные. И бороться с этим оказалось невозможно.

Реальность навалилась столь резко, что голова взорвалась болезненными искрами изнутри, наполнилась мыслями, давящими со всех сторон. Основная из них – сигнал тревоги. Беззащитен! Итачи продрался сквозь этот хаос, проламывая ходы в монолитных стенах. Надо срочно исправить положение, наполнить каналы чакрой, ощутить себя готовым отражать любую атаку. Поток, хоть и нехотя, но получил старт. Медленно, как тягучий мёд, чакра поплыла в разные стороны по каждому руслу, разветвляясь на сотни и тысячи мелких отростков, заново осваивая маршрут. Как неестественно. И больно. Откуда эта ужасная боль! Но Итачи не мог остановиться. Первое и самое важное для шиноби – выставить кордон защиты.

Итачи осторожно приподнял веки. Слёзы тут же устремились на подушку из уголков глаз. Проклятые рефлексы. Они только мешают. Он попытался приподнять руку и стереть влагу, ибо из-за неё видел непроглядную тьму, но попытка оборвалась. Слишком тяжело оказалось проделать такую непосильную работу. Слабость душила, вытаскивая за собой воспоминания. Чёткие картины из обеих прошлых жизней. И тот момент, когда свет померк. Кажется, Итачи падал, ожидая финального вздоха. Но он всё ещё жив.

Далеко не с первой попытки удалось поменять положение. Итачи приложил дрожащую руку к лицу. Тренькнуло несколько невидимых нитей. Оборвалось что-то внутри. Болевой барьер оставался прежним, но уже не таким, каким помнил его Итачи. Не острая резь, но тупая нудная ломота, особенно когда шевелишься. Тяжёлое частое дыхание красноречиво обозначило границы скудных возможностей. Чакра почти разлилась по телу, не встретив особого сопротивления.

Итачи снова открыл глаза и опять ничего не увидел.

– Арджит’, - позвал он в пустоту. И тут же горло сдавило. Внутри пересохло, подступил порыв раскашляться… и опять окропить кровью всё вокруг.

«Т’чи!» - мгновенно ответит дракон. Сколько в его голосе было любви и преданности. Душа Итачи постепенно оттаивала.

– Я ничего не вижу.

«Потому что ночь», - частично успокоил бронзовый, - но тебе уже лучше. Я так счастлив, Т’чи! Теперь ни за что не дам тебе погибнуть».

Ночь. Вот оно что. Выходит, Итачи без сознания провалялся половину суток? Напугал небось местных. Д’мита – так это уж точно. Снова придётся выслушивать его наивные упрёки и заявления об индивидуальных возможностях. Он и не представляет, на что способен человек. Особенно отчаявшийся человек, припёртый к стенке.

«Ты пропал почти на месяц», - жалобно, но с ноткой торжества заскулил Арджит’.

– Как на месяц?
– ничуть не поверил Итачи, не особо углубляясь в смысл сказанного.

«Ты потерял сознание и не отвечал. Я так боялся, что никогда больше тебя не увижу».

И тут истина коснулась своей бескомпромиссной лапой. Месяц? Не может быть! Вырубился на целый месяц?!

– Арджит’, ты… ты как… без меня?
– мгновенно сориентировался он, вырывая кусочек энергии, чтобы сесть в постели. Только теперь заметил слабые отсветы от приборов. Значит, он в Посёлке, в лаборатории Китти Пинг. Действие показало, насколько ослабло непослушное тело. Совершенно никаких сил. Но шиноби обязан побороть себя.

– Я хочу видеть тебя, Арджит’, - заявил шёпотом Итачи, - ты мне нужен.

«Я лечу», - бронзовый затрубил в ночи. Его мощный голос прокатился над морем и потонул в ночном тумане.

Всадник отлично осознавал, как рискует. И не взял во внимание, что потакание сиюминутным желаниям до добра обычно не доводит. Но увидеть дракона, существо, в котором нуждался больше всего на свете – это настоящее спасение. Только ради него стоило бороться. Пускай он что-то испортит, наплевать. Если кто-нибудь случайно заметит громадный чёрный силуэт, всё объяснится в своё время. А сейчас надо пересилить себя и достичь окраины Посёлка.