Возрождённое завтра

– Т’чи, Кенджо… - он осёкся, так посмотрел, будто Итачи всё на свете знать обязан.

Итачи подошёл к нему, увлёк вглубь вейра и усадил за стол. Д’мит сразу принялся краешек карты мять, глаз не смел поднять. Итачи кла через подъёмник попросил и ждал, не торопил. Если это так страшно, то пускай сам сообразит, когда лучше заговорить. Они сидели друг напротив друга, вдыхали горячий аромат кла и молчали. Итачи смотрел на него, Д’мит – на карту и не видел её. Даже если бы увидел, его предстоящее сражение не касалось. Он ещё по меньшей мере неделю будет бездельничать. Арджит’ очень внимательно следил за состоянием его и дракона.

– Т’чи, Ты должен послушать ИГИПСа, - наконец выдохнул Д’мит.

– Послушаю, - заверил Итачи.

Послушает. Обязательно послушает, но не сейчас.

– Что с Кенджо? – направил Итачи спокойно. Несомненно, мёртв уже пару с половиной тысячелетий как. Вопрос в том, как он погиб. Пал под первым дождём из Нитей или от тяжёлой болезни, предварительно совершив какой-нибудь подвиг. Если бы он не отличился, компьютер вовсе бы не упомянул. А он, уподобляясь любому оратору, громко озвучивал имена героев и тут же описывал их заслуги, придавая форму исторической хроники.

– О, Скорлупа!
– Д’мит ударил кулаком по столу. – Так глупо умереть… Т’чи, мы должны были остаться, чтобы хотя бы увидеть…

Поднял взгляд. Итачи заметил в уголке его глаза слезу. Д’мит живо вытер её. Теперь он раскрывал ещё одну эмоцию. Помимо печали в нём бушевало негодование. Несправедливость или случайная трагедия.

– Мы не могли, - Итачи перегнулся через стол и крепко сжал запястье собеседника. – Ты же знаешь, нельзя вмешиваться в ход истории. Мы и так дел натворили.

– Мне было бы легче, если бы я не знал этих людей, - сознался Д’мит.

– Понимаю, - кивнул Итачи. Отголосок его мыслей.

– Поэтому ты избегаешь ИГИПСа?

– Я не избегаю, просто откладываю, - покачал головой Итачи. – Я знал, что так и будет, поэтому не хотел, чтобы ты тут же мчался туда. Скорбь по людям, которых ты знал лично…

Снова молчание. Рука в руке, горячий кла и исчёрканная карта.

Д’мит осторожно высвободился и взял свою чашу. Без понуканий или наводящих вопросов он вылил всю свою скорбь и негодование в одну фразу:

– Он собирался взять образец из хвоста Алой Звезды. Он уже к челноку шёл, а его просто убили. Аврил Битра, Т’чи! Она убила Кенджо!

Итачи не ожидал такого поворота. Сам чуть не дёрнулся, но остался неподвижным. Он хотел сказать несколько слов, которые успокоили бы собеседника, но не нашёл ни одного. В груди остановился комок, а глаза словно пеленой затянуло. Знакомой пеленой, словно контактные линзы лежали в растворе, а в вейре царил полумрак. За стеной сочувственно заурчал Арджит’.

Д’мит больше не говорил, только пил кла. Итачи тоже не говорил, снова склонял голову к карте и тоже не видел её, как и товарищ, сидящий напротив. Невольно вспоминал все приятные моменты, когда Кенджо протягивал руку и оказывал посильную помощь. Он вспоминал его сорванцов и стеснительную девчушку. Он видел его жену и её робкую улыбку. Он как сейчас видел масло на своих руках, когда помогал Кенджо справиться с заартачившейся техникой. Они вместе могли разогнать любую машину, даже лёгкий самолётик, стоящий на утёсе.

Кенджо подарил Итачи не только надежду. Оставаясь сдержанным, он словно вызывал Итачи на состязание. Они оба вели себя одинаково. Оба наблюдали друг за другом и в конечном итоге признались в своих подозрениях.

– Как? – наконец разлепил Итачи пересохшие губы. Горло царапнуло. Он потянулся к кла и сделал два глотка, не замечая его обжигающего прикосновения.

– Он от одного удара на месте скончался. Ему бы даже ты не помог. Но, Т’чи, если бы мы знали…

– Нет, - резко. – Мы бы всё равно не стали вмешиваться.

– Ты вмешиваешься только когда выгодно тебе! – внезапно обвинил Д’мит и снова резко замолк.

Итачи вмешивался. Не только когда было выгодно ему. Но при любых обстоятельствах он старался не играть со временем. Он не менял никаких событий и не пытался говорить с людьми из другого отрезка. Итачи старался делать всё для процветания Перна и Вейра, а одна злобная фраза товарища вмиг заставила его усомниться, так ли он бескорыстно поступал. Он не ответил. Промолчал даже тогда, когда Д’мит вину почувствовал от безосновательного заявления, заёрзал на стуле и громко чашу на стол поставил, выплеснув на карту несколько капель. Хотел извиниться, но понимал, какими пустыми сейчас прозвучат слова.

Итачи как будто видел его мысли. Или драконы внимательно следили за своими всадниками и обменивались эмоциями, невольно передавая их партнёру. Итачи видел все мысли Д’мита, а Д’мит – его. Они вели беседу даже не мимикой и жестами, а ментально, как это делают файры.

На подушке завозился Чим, проснулся от переменившейся в вейре атмосферы, на хозяина посмотрел, но не вспорхнул и не принялся чистить крылышки, хотя очень любил незамысловатую возню, вырвавшись из сна или укладываясь спать.

Итачи не замечал Чима, он не замечал карты и остывающего кла. Он и Д’мита не видел. Он его чувствовал, как чувствует всадник дракона, когда они вдвоём врываются в облако Нитей.

– Он спас тебя… - снова заговорил Д’мит. – Они все спасли тебя.

– Нет. Всех нас, - поправил Итачи едва слышно. – Особенно Китти.

– Но её имени нет среди основателей.

– Да. Нет.

И снова молчание. Он думал не о Китти, а о Кенджо. Не мог избавиться от его образа. Не думал, что воспримет весть о предательском убийстве так тяжело. Десяток лет назад он бы произнёс над его могилой несколько торжественных печальных слов и заставил себя забыть, а сейчас готов был присесть перед ней на корточки и просто молчать.

Они молчали. Потом Итачи залпом допил кла, который совсем остыл. И вейр снова погрузился в мёртвую тишину.

========== Сайд-стори. Достигая недостижимого ==========

Комментарий к Сайд-стори. Достигая недостижимого

ВНИМАНИЕ!

Эта сайд-стори жанра слеш с пейрингом Итачи/НМП.

Он ещё не привык к новому имени, которое получает каждый всадник, пройдя запечатление с драконом, когда впервые увидел юношу на бронзовом. Очень молодом бронзовом, только научившемся изрыгать пламя. Его звали Арджит’. Все говорили, что он один из самых способных драконов. Он даже спорил с Рамот’ой, когда был совсем маленьким. Да и его всадник, Т’чи, у всех был на виду. Он тесно общался с предводителем и его братом. Он не боялся Лессы, мог с ней даже пошутить.

С’тин поначалу старался держаться от него на почтительном расстоянии. Не хотел связываться с человеком, который попусту будоражит весь Вейр. Однако, со временем, вникнув в ситуацию, сам не заметил, как начал им восхищаться. С тех пор Т’чи всегда был в поле его внимания. И когда вылетел в первый раз против Нитей, совершенно неподготовленным. С’тин уже тогда сжимал кулаки, волновался, ждал плохих вестей, ибо успел проникнуться к необычному боевому духу этой пары. Что всадник, что дракон – оба выделялись. Не выпендривались и не лихачили, набивая себе цену, как любили делать остальные, едва вставшие на крыло. Т’чи уже в своём возрасте выполнял много поручений старших и никогда не отказывал. Его компания – предводители. А компания Арджит’а – золотая Триат’а. В нижних пещерах только и спору было, догонит ли совсем неопытный дракон королеву, уже поднимающуюся в брачный полёт. С’тин верил, что догонит. Он наблюдал и делал выводы. И держался в стороне, оставаясь незамеченным своим кумиром. Когда Т’чи мыл своего дракона, С’тин тоже спускался в озеро со своей зелёной Карат’ой. Они только-только начали осваивать боевое искусство в тренировках. И, судя по всему, им обоим далеко до Т’чи.