Возрождённое завтра

Утро грозило стать не таким добрым, если много всадников и драконов получат серьёзные раны на вылете.

– Выходит, ты наша новая поддержка? – добродушный Т’чи.

С’тин смутился ещё больше. Карат’а урчала на скале. Только он её слышал и проклинал себя за то, что ведёт себя, как целомудренная девица. Наверно, даже девушки в холде так не боялись внимания человека, которому они приглянулись. А С’тин боялся. Из-за того, что Т’чи не принимает зелёных в качестве брачного партнёра для Арджит’а. Из-за того, что он любил Талину, которая была беременна ребёнком Т’чи. С’тин не посмеет разрушить такую идеальную пару. Даже случайная связь во время брачного полёта не будет означать абсолютно ничего. С’тин стыдился своего желания, приобретающего вид какой-то тягостной мании.

– Извини, Т’чи, - С’тин потупился. – Я всего лишь зелёный.

– А я наблюдал за тобой, - Т’чи отпустил его руку. – Давно заприметил. Ты не суетишься, как остальные. И не соревнуешься за количество сожжённых «Нитей». В тебе есть потенциал. И, возможно, ты смог бы взять под начало крыло.

– Зелёный?

– Разве цвет дракона – такой существенный критерий?
– Т’чи был само очарование, такой серьёзный и внимательный. – Я считаю, что каждый всадник должен быть способен взять командование, если по каким-то причинам командир и его помощник выбыли из строя. Если у отряда не будет командира, он наделает много ошибок. И кто-нибудь обязан быстро сориентироваться и негласно взять эту роль на себя.

– Я ни разу не пробовал командовать, не считая пары раз на тренировках.

– Я видел, - кивнул Т’чи. – Наверно, Ф’лар хочет посмотреть, как я использую твои таланты. Он упоминал, что ты мог бы запечатлить бронзового.

Не мог, потому что бронзовые выбирают мальчиков, которые смотрят только на девушек.

– Я рад, что мои скромные заслуги привлекли внимание старших, - С’тин почтительно склонил голову.

– Не скромничай. Дружеские отношения в крыле – это половина успеха. Остальное – дело техники, - Т’чи снова тронул его за руку, теперь чуть выше. – Подожди несколько часов. Как только я вернусь с Падения и закончу с ранеными драконами, мы обязательно поговорим за чашей кла. Если Ф’лар доверил мне пополнение, то доволен моей работой. А я рад принять в отряд любого человека и дракона, которые хотят трудиться.

С’тин хотел. Он что угодно сделал бы, чтобы заслужить одобрение Т’чи.

– Я буду стараться, - он наконец выдавил из себя улыбку. – Моя Карат’а говорит, что для нас обоих огромная честь – сражаться в твоём крыле.

– Тогда… - Т’чи сделал паузу, - настраивайся на тренировки. Я должен найти тебе подходящее место в крыле до следующего Падения. Извини, не беру тебя сегодня, потому что ты не совсем знаком с нашей системой координат, и я не могу швырнуть в бой пару, которая ни разу не сражалась по-настоящему, хоть раз не отрепетировав это сражение.

С’тин был тепло принят самим Т’чи. Он готов был от радости скакать по кромке Вейра, но ограничился благодарностью за проявленное доверие. Он долго смотрел вслед Т’чи, пока тот не исчез из виду, а потом возобновил деятельность. Сегодня он всё ещё должен будет подвозить полные баки для огнемётов и мешки с огненным камнем. Если повезёт, он передаст мешок и Т’чи лично в руки. И они улыбнутся друг другу, как старые знакомые. Карат’а прикоснулась к его сознанию и продолжала урчать. Она чувствовала радость и облегчение всадника. И они оба были по-настоящему счастливы.

После Падения дно чаши снова покрылось ранеными драконами. Пострадавших всадников было не меньше, но они не так заметны. Тем более, перевязанных сразу уносили в пещеры, или они уходили сами. Со всех сторон слышались стоны и жалобные крики. Драконы переживали за всадников больше, чем за себя. А всадники не давались целителям, пока кто-нибудь не находился для их раненого зверя. Шуршание крыльев, ихор на песке, превращающийся в слякоть, звон огромной посуды, лязг металлическими тазиками, стук деревянных распорок для фиксирования порванных мембран и атмосфера бесконечной суеты.

С’тин тоже помогал. После Падения, на которое он обязан был вместе с остальными старшими учениками подвозить огненный камень и баки для огнемётов, все свободные руки направляли в помощь целителям или в нижние пещеры, мыть посуду и носить медикаменты. С’тина считали достаточно взрослым и крепким, чтобы он не упал от вида крови и страшных ран. Он поначалу побаивался, смотрел огромными глазами, то и дело слыша понукания и распоряжения. Теперь сам находил себе дело, видел, кому помочь, что принести…

Т’чи латал крыло коричневому дракону из крыла Т’геллана. Его команда опять вернулась без серьёзных ранений. Каждый всадник поднимется на следующее Падение. Т’чи знал какой-то особый секрет. И вскоре этот секрет предстояло узнать С’тину. Он ждал этого момента, как свежего глотка в самое пекло на Южном континенте.

Т’чи устал. Он неосмотрительно провёл рукой по лицу, стирая пот. Закатанный выше локтя рукав уже был пропитан ихором, а кожа и подавно сверкала на солнце маслом, холодильным бальзамом и кровью драконов. С’тин сходил в нижние пещеры, где заботливая Манора уже разлила по чашам кла. Уставшие всадники моментально опустошали тару, но её наполняли снова. Возле жаровен уже суетились женщины, торопясь накладывать в тарелки жаркое, густо сдобренное мясной подливкой, девочки резали фрукты, тоже не сидели без дела. С’тин взял одну чашу с кла и булочку с сочной ягодной глазурью, спешно выбрался на свет и поискал взглядом Т’чи, который ещё возился с крылом коричневого. Почти заканчивал. Ему помогал целитель. Они переговорили, прервавшись на несколько секундочек, при этом показывали на только что наложенные швы. Потом целитель кивнул и хлопнул Т’чи по плечу в знак одобрения. Т’чи на миг привалился к боку дракона, снова вытер пот грязной рукой. Его лицо было влажным от пота и ихора. Возможно, кое-где онемело от соприкосновения с холодилкой. С’тин молча сочувствовал. Он не смел просто подойти и предложить ему пойти в нижние пещеры и поесть. Он не мог назвать его в глаза беднягой и предложить помыть Арджит’а вместо него. Т’чи даже такой, измотанный и грязный, словно чистил стойла, выглядел привлекательно. С’тин с удовольствием бы сам проводил его в вейр, уложил на топчан и принялся бы стирать с его кожи грязь тряпицей, то и дело полоская её в тазике с тёплой водой. Он бы помог Т’чи расслабиться и, возможно, прилечь рядом, охранять его покой. Но у Т’чи была Талина.

– Твоё крыло снова не получило ни одной серьёзной раны, - начал с простого С’тин. Первое, что приходит в голову – это подчеркнуть заслуги.

– Они стараются, - устало, так же, как он и выглядел, ответил Т’чи, с какой-то тоской глядя на булочку и кла в руках С’тина. Невольно сглотнул. Наверно, в горле першит от чёрной пыли, в изобилии сыплющейся во время Падений с той же интенсивностью, что и Нити. С’тин положил булочку и кла на табурет и взял влажную тряпицу, которую носил на всякий случай. Пригодилась в самый важный момент. С’тин не осмелился прикоснуться к лицу Т’чи. Но взял тряпицей его руку и принялся натирать ладонь, потом пальцы, едва сдерживая дрожь. Не желая выглядеть странным, он принялся сбивчиво комментировать:

– Ты совсем замотался, если не поешь, упадёшь… то есть, не упадёшь, но плохо будет… немножко. А может, и много. Ты обязан остановиться на минутку.

– С’тин, - Т’чи поймал его руки.

С’тин замер, чуть не рванулся, но не сдвинулся с места, поднял взгляд и увидел его непроницаемые чёрные глаза. Слишком необычные для человека.

– Не суетись, С’тин, - Т’чи оставался спокойным. – Спасибо. Честно признаться, я просто с ног валюсь. Такое сложное крыло у Пашит’а, - он развернулся к дракону и погладил коричневый бок. Дракон благодарно заурчал в ответ, повернул голову и легонько ткнул Т’чи носом.

– Не за что, - Т’чи улыбнулся. С’тин, наверное, впервые видел его улыбку. – Больше не рвись впереди всех. Тесное скопление нужно встречать в строю… Хорошо, я обязательно перекушу…

– Ты… - С’тин во все глаза смотрел на Т’чи, - ты разговариваешь с чужими драконами?

– Они сами разговаривают со мной.

Из какофонии цветов и гама выметнулся бронзовый файр, заметался над головами стонущих животных и точнёхонько приземлился на плечо Т’чи, тут же с интересом покосившись в сторону крошечной трапезы.