Возвращаясь к себе

Я что-то говорю ей, но она не слышит. Не смотрит в глаза, даже когда мы проходим к ее столику, и я нагло усаживаюсь рядом. Ее коллеги косятся на мои татуировки. Сразу вспоминаю Лизину мамашу, Лилию Викторовну, которая меня терпеть не могла, а отца моего называла уголовником. Доля правды, если честно, в этом была. Отец по глупости в 19 лет попал в колонию: возвращался домой с подвыпившей компанией и на спор сорвал с прохожего шапку. Советская фемида впаяла тогда как за «организованную преступную группировку». Потом он освободился, занялся делом и в общем-то стал уважаемым человеком. Но пятно на репутации на всю жизнь.

Вижу, что Лизе мое общество нужно, как прошлогодний снег, но не собираюсь уходить. Последняя попытка: приглашаю ее за свой столик. Нафига? Сам не знаю. Чтобы ее шокировала выпрыгивающая из трусов Милка или Ирокез, в засос целующий свою девчонку? Естественно, она отказывается, и я ухожу восвояси с противным чувством, что меня послали.

За нашим столиком, как я и ожидал, — порно. Милка на коленях у Пашки, и, по-моему, до туалета они не добегут. Увидев меня, смущенно сползает на диван и одергивает платье.

— Ну как работает? — спрашивает Ирокез и, видя, что я не понимаю, о чем он говорит, добавляет. — Как новый бармен работает?

— Ааа… нормально, — говорю неуверенно, потому что даже не помню, зачем спускался на первый этаж.

Пашка подает условный сигнал, типа «надо поговорить». Под глупым предлогом опять встаю из-за стола. Он догоняет меня на полпути к бару.

— Леха, выручай, такая девочка! Дай ключи от кабинета хоть минут на 10, всю жизнь буду должен!

Да что ж такое! Места им больше нет, как в моем кабинете, на моем диване. Не то чтобы мне было жалко, но после Пашки я на этот диван уже не сяду.

— Паш, не наглей, — говорю с досадой, ероша волосы, и сую ему несколько купюр. — На, сними квартиру, Милку 10 минут не устроит.

Он берет деньги с радостью и вдруг настороженно смотрит на меня.

— А ты откуда знаешь? Ты что… с ней?

— Да ладно тебе, видно же, что она на тебя запала!

Правду ему знать не надо. Парню и так не везет с противоположным полом, потому что этот самый пол мечтает только о богатом спонсоре, который сначала задарит подарками, а потом выкинет, но не о простом порядочном парне, который будет всю жизнь носить на руках. Так что Пашку надо поддержать.

Он счастливый возвращается к столику и садится рядом с Милкой. Немного пошептавшись, парочка собирается уходить. Милка гордо и эротично проплывает мимо, крича всем своим видом: смотри, какую меня потерял! Подмигиваю Пашке, пусть хоть кому-то будет хорошо. Он выводит ее из бара, потом вдруг возвращается один, запыхавшийся и, подскакивая, шепчет:

— Черт, Леш! Дай твою машину до утра!

Смотрю на него во все глаза.

— Ты же на колесах…

— Да понимаешь, — он мнется и краснеет, — у меня там… Ну что тебе жалко, доедешь на моей! Мы с Милой покатаемся немного.

— Ага, покатаетесь…С Милой… На заднем сидении моего БМВ… Ладно, черт с тобой, — сдаюсь я, кидая ему ключи и забирая его от скромненькой «Лады». — Удачи! — кричу уже в спину убегающего Пашки.

Ладно. Друзьям надо помогать. А Пашка на самом деле отличный парень и настоящий друг. Мы с ним два года назад сплавлялись на байдарках по Енисею. Тонули и выбрались чудом. Два дня шли пешком по тайге без еды и спичек. В таких передрягах человек становится ближе, чем родной брат. Помню, как завалились к нему домой после этого похода: в одежде с чужого плеча (спасибо бабке деревенской за дедовы шаровары, свое-то утопили), рожи побитые и распухшие от комариных укусов. Как нас вообще признали! Потом я Пашку в свой город перетянул, с работой помог. Он наивный немножко, ему трудно в этом мире.

В половине одиннадцатого решаю ехать домой — здесь все нормально и без меня. Попрощавшись с Ирокезом, который может зависать хоть до утра, выхожу на морозный сентябрьский воздух и торможу от неожиданности. Опять она здесь и с той же дамочкой, с которой сидела за столом. Ба! Да их кинули!

— Я же думала, что Сергей Николаевич нас отвезет! — упрекает дамочка Лизу, нервно теребя в руках сумочку. — Мне муж уже раз 5 звонил, теперь скандал устроит!

— Что я могу сделать, Маргарита Сергеевна! Придется подождать минут 30.

Она вертит в руках телефон, оглядывается по сторонам. Замечает меня, и я подхожу ближе.

— Что-то случилось? — спрашиваю небрежно, хотя и так все понятно.

А она в легком темно-бордовом пальто и высоких сапогах на каблуке уже трясется от холода.

— Нет, все нормально! — старается отвечать небрежно, сует телефон в карман и дрожащими руками натягивает перчатки.

— Да уж, нормально! Если только стало нормой отсылать девушек ночью одних на такси и даже не проводить, — возмущается Маргарита.

— Могу подвезти, — зачем-то предлагаю и уже в следующее мгновение жалею об этом.

— Нет, спасибо, мы сами, — Лиза говорит поспешно, но неуверенно.

— Почему «нет»? — чуть не кричит ее подруга. — Меня муж дома ждет! Молодой человек, нам очень надо. Пушкина 64. Муж просто уже места себе не находит!

— Лиза? — смотрю на нее.

— Хорошо, если тебя не затруднит, — выдавливает она сквозь зубы.

— Не затруднит, — отвечаю спокойно.

По крайней мере я не брошу тебя в ресторане ночью, как твой ухажер.

Нажимаю на сигнализацию, предвкушая их реакцию на свою дорогую машину и кожаный салон.

Несколько секунд непонимающе смотрю, как мигнула фарами старенькая «Лада». Б… Пашка! Капец! Открываю заднюю дверцу, стряхиваю с сиденья какие-то крошки. В углу нахожу целый ворох, судя по запаху, грязной одежды, сворачиваю, несу в багажник, кивая девчонкам:

— Садитесь.

Они без энтузиазма подходят ближе, садятся осторожно, брезгливо морщась, стараясь не запачкаться. Завожу мотор и вдруг слышу, что они возбужденно шушукаются все громче и громче. Не обращая внимания (мало ли что у них там приключилось), трогаюсь и выезжаю уже со стоянки, когда Маргарита Сергеевна истерично вскрикивает:

— Остановите, я не еду!

Резко жму на тормоз и оборачиваюсь назад, пытаясь понять, что ее так испугало. Проследив за взглядом, вижу торчащую из кармана за сидением ленту с презервативами.

— Ну, Пашка, погоди! — говорю, кажется, вслух. И, не зная, что еще сделать, выхватываю презервативы и сую в бардачок, думая только о том, как бы оттуда не вывалились трусы или порно журналы.

Мы все-таки едем на Пушкина, дорогой ощущая «аромат» Пашкиных носков. Уж не знаю, из багажника что ли сквозит. Высаживаю Маргариту Сергеевну у ее дома, потом везу Лизу.