Возвращаясь к себе

Наконец высаживаю их и нервно отдергиваю руку, когда Милка ко мне прикасается. Достала!

Потом долго катаюсь по городу, несколько раз порываясь поехать к старенькой девятиэтажке на Суворова, но в конце концов еду домой. В пустой квартире не зажигаю свет. Усталость давит на плечи. Не раздеваясь, ложусь на диван и засыпаю, послав к черту и Лизу, и ее мать, и Ивашкина.

Глава 4

Лиза

Всю дорогу до дома молча сижу на заднем сидении, не обращая внимания на попытки Сергея (кстати, очень тактичные) меня разговорить. Он отвозит сначала Катю, и мы вдвоем едем через весь город. Хорошо еще, что на улицах нет пробок, но мне все равно это время кажется вечностью.

Он аккуратно тормозит у моего подъезда и оборачивается ко мне.

— Пригласишь?

С чего вдруг?

— Плохая идея, — отвечаю честно. — Извини, в другой раз.

Он помогает выйти из машины, и не отпускает, долго держит мои руки в своих, пытается поймать мой взгляд.

— Если хочешь, возьми завтра отгул, — вдруг предлагает он, хотя в его фирме такого понятия, как отгул, вообще не существует. — Отдохнешь. Я достану билеты в театр…

— Спасибо, не нужно, — выдергиваю руки. Его ладони вспотели, и от этого или от чего-то еще меня мутит. — Я пойду.

— Как хочешь, — говорит он вслед. И добавляет. — А насчет театра подумай.

Я уже думаю, думаю, что сейчас у меня будет шикарный театр одной актрисы.

На цыпочках вхожу в квартиру. В маминой комнате горит настольная лампа. Мама в теплом длинном халате сидит на диване, рядом в кресле — соседка Мария Ильинична. Противно пахнет валерьянкой и корвалолом.

Увидев меня, Мария Ильинична встает и тяжело идет к выходу.

— Ну уж дальше вы сами как-нибудь, — говорит она мне у порога с сочувственным выражением на лице.

— Спасибо, — отвечаю, закрывая дверь.

Не заходя к маме, иду в ванную и долго умываю лицо, чищу зубы, чтобы она не почувствовала запаха алкоголя. Но ее не обманешь.

— Не хочешь узнать, как я тут? — кричит она из комнаты. — Уже подохла или живая еще?

Когда она выходит из себя, вся интеллигентность будто испаряется. Она и ударить может. Поэтому я не прохожу. Встаю на пороге.

— Прости! Телефон разрядился. Я была на работе, — говорю как можно спокойнее.

— Врать-то давно научилась? Я с порога почувствовала, как от тебя разит!

Внутри все закипает, и я срываюсь:

— Мама, пожалуйста! Я взрослый человек! Перестань со мной так разговаривать! Ты же мне жить не даешь!

Хлопнув дверью, рыдая, бегу в свою комнату. Быстро раздевшись, ложусь в кровать. Все тело трясет от страха и обиды. От злости на себя. Какая же я жалкая! Жалкая и ничтожная! Боюсь собственной матери, вру, прячусь от нее. А Сергей? Ведь это она его выбрала! Он полностью соответствует ее представлению о том, каким должен быть мой муж. А чего я сама хочу — не знаю!

Насколько смелой я была вчера вечером, настолько же трусливой стала сегодня утром. Но от мамы на столе только записка: «Ушла к Валентине Алексеевне. Буду нескоро».

Боже, какое счастье, что не придется сейчас смотреть ей в глаза и что-то объяснять! Не важно, что в 8 утра мама обычно только завтракает, а не ходит по подругам.

На работе, где меня не ждали, произвожу фурор. Во-первых, Катя не умеет молчать, и о «новом клиенте с татуировками» судачит весь офис. Во-вторых, виноват Сергей: он объявил, что у меня отгул, и всю мою работу распределил между остальными. Так что наш женсовет не может никак определиться: то ли шеф поощрил меня, то ли собирается уволить.

Не могу дольше терпеть косые взгляды, поэтому сбегаю в кабинет Сергея. Здесь, как всегда, сильно пахнет парфюмом и кожаной мебелью. Сергей любит, чтоб его окружали красивые дорогие вещи. Он сидит на диване и разговаривает по телефону. Увидев меня, быстро заканчивает разговор.

— Лиза? — говорит вместо приветствия. — Ты почему здесь?

— На работу пришла! — возмущаюсь я.

Он смеется, замечая мое раздражение, и, мягко беря за руку, сажает на диван подле себя.

— Зачем пришла? Я же сказал: отдыхай.

— Какой может быть отдых! — говорю, поправляя юбку. — А кто будет «Атакой» заниматься?

Сергей мнется и как-то очень довольно смотрит на меня.

— Я думаю, с «Атакой» мы решим, — отвечает неопределенно.

— Что значит решим? — переспрашиваю я.

— Ты знаешь, я собираюсь отказаться от «Атаки», — с каким-то вызовом он глядит мне в глаза. — Пусть Романов ищет другого дизайнера.

Сижу, будто оглушенная. Не могу поверить. Мой проект! Горы эскизов! Все бессонные ночи — коту под хвост?

— Но почему? Нам же так нужен этот контракт? Это такая реклама нашей фирме…

— Не все измеряется деньгами, Лизочка, — он впервые называет меня так ласково, а я чуть не морщусь от звука собственного имени. — Не хочу иметь дело с Романовым. Таких «Атак» у тебя знаешь сколько будет…

Сергей обнимает меня и привлекает к себе. Чувствую себя глупой школьницей рядом со строгим учителем.

— Я столик закажу в ресторане. Будь готова к пяти, — говорит мягким низким голосом, поглаживая меня по голове.

Чего? Аааа. Ресторан. Надо обрадоваться. С трудом растягиваю губы в вялой улыбке, иначе заметит, что что-то не так.

— Хорошо, — отвечаю, сделав довольное выражение лица. — Буду готова.

Алексей

Утром всегда смотришь на мир другими глазами. Утром все кажется не таким, как вчера. Вот и мне утром все вчерашнее теперь кажется глупостью несусветной.

Только успел принять душ и позавтракать — звонок в дверь. Милка!

— Привет… — говорю, растягивая слово. — Не ожидал…

— Ты не ждал, а я пришла, — поет она, садясь на диван в одной из своих самых соблазнительных поз.

— Чем обязан?

Отхлебываю кофе. Ей не предлагаю — иначе поймет как приглашение остаться подольше.

— А ты не догадываешься, Алекс? — ее мурлыканье меня раздражает, аж щека дергается.

— Где Паша? — спрашиваю, не отвечая на ее вопрос.

— Паша… Паша… Алекс, ты что, слепой? — заводится она. — Я что к тебе о Паше говорить пришла?

Терпеть не могу разборки! Зачем? Если дойдет до слез, вообще буду чувствовать себя последним подонком!