Возвращение Безумного Бога 14

— У меня всегда есть план, — я подмигнул ей, — Точнее, запасной план. Который, как обычно, становится основным.

Я повернулся к Великому Древу, громада которого нависала над нами.

— Будем надеяться, левиафаны справятся. Одним из побочных продуктов их жизнедеятельности является… хм… органическое удобрение невероятной мощи. Концентрированная жизненная энергия, способная оживить даже пустыню. Или умирающий божественный Сад.

Наступила тишина. Все переваривали услышанное. Лица мирмеций, которые услышали о моем плане впервые, слегка вытянулись.

— Так, давай еще раз, для забывчивых… Ты хочешь сказать… — первой нашлась Никталия, — что мы собираемся спасать божественный Сад… навозом гигантских монстров?

— Если выражаться грубо, то да, — кивнул я с улыбкой, — Но это не просто навоз, Никталия. Это квинтэссенция жизненной силы, очищенная и стабилизированная уникальными организмами. Идеальное топливо для Великого Древа.

— Гениально… и отвратительно одновременно, — пробормотала Никталия.

— Но… они же спят? — уточнила Сахаринка, — И они… большие?

— Очень большие, — подтвердил я, — Размером с небольшой холм каждый. Нам нужно их откопать.

Я обернулся к Медовике, которая с интересом слушала, стоя на голове Светы.

— Вот для этого вы нам и нужны, девочки. Медовика, твоя и Светы задача — прорыть туннель к пещере. Аккуратно, не обрушив своды. Мирмеции помогут с расчисткой.

— Будет сделано, папочка! — Медовика радостно потерла свои Бездна-бионические руки, — Света обожает копать! Особенно когда за это обещают вкусняшку!

— А мы? — спросила Айсштиль.

— А мы будем обеспечивать безопасность и… будить спящих красавцев, — ответил я, — В условиях стесненного пространства терракровные, скорее всего, впали в анабиоз. Думаю, это будет весело.

Клон Карнакса шагнул вперед.

— Я должен сопровождать вас, — заявил он, — Это моя зона ответственности.

— Не возражаю, — кивнул я, — Лишняя пара мечей не помешает. Особенно твоих. Подземные твари не дремлют. Только постарайся не нападать на меня со спины, как твой оригинал любил делать.

Клон хмыкнул, но промолчал.

— Тогда веди нас, Пугливка, — я ободряюще улыбнулся младшей Лилии, — Ты, полагаю, лучше всех изучила эти тоннели…

Девушка кивнула и робко взяла Никталию за руку.

— Ещё бы… Там страшно… Я там целый месяц выживала, пока ждала вашего возвращения из Божественного измерения…

— Не бойся, сестренка, — Никталия крепче сжала ее ладонь, — С нами не страшно! С нами весело! Особенно когда мы идем будить гигантских какающих монстров!

Она захихикала, словно сморозила лучшую шутку во вселенной. Сахаринка и Айси окинули ее кислыми взглядами.

Мы направились к основанию Великого Древа. Его ствол был настолько огромен, что казался скалой. Пугливая Лилия и Вильда сложили печати, и у самых корней, скрытый под разросшимся мхом и лианами, открылся неприметный вход — темный провал, ведущий вниз.

— Ну что, готовы к спуску в кроличью нору? — спросил я, заглядывая в темноту, — Надеюсь, там внизу нас ждет не Безумный Шляпник, а мои старые добрые левиафаны.

Первой вниз полезла Света под управлением Медовики. Гигантское насекомое легко раздвинуло землю и камни своими мощными передними лапами, начиная прокладывать широкий и пологий спуск. За ней последовали отряды мирмеций, готовые укреплять стены туннеля воском и расчищать путь.

Мы (я, Айсштиль, Никталия, Вильда, Пугливая Лилия и клон Карнакса) двинулись следом. Воздух в туннеле был влажным и пах землей. С каждым шагом вниз тьма сгущалась, но вскоре путь осветили биолюминесцентные грибы, растущие на стенах — видимо, остатки былой энергии Сада еще теплились здесь.

Спуск был долгим. Мы шли в тишине, слыша лишь скрежет когтей Светы. Медведка работала быстро и мощно, мирмеции не отставали. Я и Айси помогали им, передавая переработанную массу земли наверх, где ее принимал другой отряд мирмеций. Напряжение нарастало. Мы приближались к чему-то древнему, могущественному и совершенно неизвестному для большинства моих спутников.

Наконец, туннель вывел нас в огромную пещеру. Настолько огромную, что свет наших магических фонарей и сияние грибов терялись в ее просторах. Своды уходили куда-то вверх, теряясь во мраке. А в центре пещеры…

В центре пещеры спали они. Четыре гигантских силуэта, похожих на горы, покрытые каменной броней. Кархаад, Магмар, Аква и Терр. Мои терракровные левиафаны. Даже во сне от них исходила аура невероятной мощи и древности.

— Ого… — выдохнула Никталия, ее глаза расширились от изумления, — Они словно выросли за эти дни или память меня подводит?

— Они… прекрасны, — прошептала Сахаринка, с благоговением глядя на спящих гигантов.

Айсштиль молчала, но я видел в ее глазах смесь интереса и… предвкушения.

Клон Карнакса в теле Лилии застыл, его глаза быстро сканировали левиафанов.

— Уровень энергии… колоссально возрос с прошлого раза, — констатировал он, — Но они нестабильны. Их нужно… стабилизировать перед пробуждением.

— Знаю, — кивнул я, — И я знаю, как это сделать.

Я шагнул вперед, к ближайшему левиафану — Кархааду, самому рассудительному из них. Положил ладонь на его холодную каменную броню.

— Привет, старина, — тихо сказал я, — Папа дома. Пора просыпаться.

Каменная гора под моей рукой едва заметно вздрогнула. Глубоко внутри что-то начало пробуждаться.

— Все таки я рад, что они впали в спячку, — пробурчал Карнакс, — Если бы они все эти дни активно производили… «удобрения», я б точно сдох… пока бы все это утилизировал…

— Да ты все эти дни даже пальцем о палец не ударил! — с возмущением произнесла Пугливая в теле Карнакса, сверкнув красным глазом, — Только ел, да иногда тренировался!

— Я обеспечивал охрану периметра, женщина, — огрызнулся тот, — Это самая важная работа, которая только может быть.

Я положил ладонь на прохладную, похожую на обсидиан, броню Кархаада. Гигант подо мной едва заметно вздрогнул. Поток моей энергии, смешанной с частицами Бездны, устремился внутрь, к самому ядру его спящего сознания. Процесс пошел.

— Привет, старина, — пробормотал я, — Папа дома. Пора просыпаться. Подъем, соня, у нас тут Сад загибается.

Где-то глубоко внутри каменной горы зародилось ответное эхо — слабое, едва уловимое, как биение сердца колосса, погруженного в сон.