Возвращение с Западного фронта (сборник)

– А для тебя, – обратился он к Керну, – пусть пока что высшим счастьем остается хороший обед. Это старая солдатская мудрость. А ведь ты – солдат, не забывай об этом. Ты – патруль. Часовой, высланный гражданами мира в дозор. На самолете можно за день перелететь десяток таможенных границ. И каждая из них посягает на другую, и все они вооружаются до зубов железом и порохом. Но так будет не всегда. Ты, Людвиг, один из лучших европейцев – не забывай этого. Гордись этим!

Керн улыбнулся:

– Все это хорошо, и я, конечно, очень горд. Но что же я буду делать сегодня вечером, когда останусь один.

Он уехал ночью, купив билет четвертого класса в самом дешевом поезде. Поезд шел по боковым веткам и в конце концов прибыл в Инсбрук. Отсюда Керн пошел пешком, надеясь, что кто-нибудь подбросит его на машине. Но машины не попадались. Вечером, зайдя в придорожный трактир, он съел порцию жареного картофеля. Это было сытно и дешево. На ночь забрался в стог сена, применив способ, усвоенный от вора, соседа по тюремной камере. Он действительно отлично выспался. На следующее утро его подвезли на машине до Ландека. Владелец автомобиля купил у него за пять шиллингов одну из богинь директора Потцлоха. Вечером пошел дождь. Керн остановился в небольшом заезжем дворе и сыграл в тарок с двумя лесорубами. Он проиграл три шиллинга. Это так огорчило его, что до полуночи он не мог заснуть. Потом он расстроился еще больше, подумав, что уплатил целых два шиллинга за ночлег, а ему все не спится; но в конце концов сон сморил его. Утром он пошел дальше и вскоре остановил машину. Однако водитель роскошного автомобиля – «аустродаймлера» стоимостью в пятнадцать тысяч шиллингов – потребовал с него пять шиллингов за проезд. Керн отказался. Потом он проехал несколько километров на телеге какого-то крестьянина. Тот дал ему большой кусок хлеба с маслом. Ночью Керн опять забрался в стог сена. Шел дождь, и он долго прислушивался к его монотонному шуму, вдыхая пряный и возбуждающий аромат мокрого преющего сена. На другой день, изнемогая от усталости, он взошел на Арльбергский перевал и преодолел его. Не успев перевести дух, он неожиданно набрел на жандарма-самокатчика. Тот задержал его. Пришлось пройти с ним обратно до Сант-Антона, где его заперли на ночь. Керн не спал ни минуты – все боялся, как бы они не выведали о его высылке из Вены и не вернули туда для нового предания суду. Но жандармы поверили, что он намерен перейти границу, и утром отпустили его. Теперь он отправил чемодан багажом до Фельдкирха, решив, что с чемоданом в руках снова привлечет внимание жандарма. Через сутки он дошел до Фельдкирха, забрал чемодан, дождался темноты, разделся на берегу Рейна и, неся высоко над головой свой скарб, перешел реку вброд. Так Керн очутился в Швейцарии. Он крался по дорогам еще две ночи, пока самые опасные места не остались позади. Затем вновь сдал чемодан в багаж и на попутной машине доехал до Цюриха.

Под вечер Керн явился на главный вокзал, получил чемодан и сдал его в камеру хранения. Адрес Рут был ему известен, но идти к ней засветло не стоило. Некоторое время он провел на вокзале, затем посетил несколько еврейских магазинов, наводя справки об организациях помощи беженцам. В чулочной лавке ему дали адрес религиозной общины, и он направился туда.

Молодому человеку, встретившему его, он объяснил, что вчера перешел границу.

– Легально? – спросил молодой человек.

– Нет.

– А документы у вас есть?

Керн удивленно посмотрел на него:

– Будь у меня документы, я не пришел бы сюда.

– Еврей?

– Нет. Полуеврей.

– Религия?

– Евангелическая.

– Ах вот как! Тогда мы мало что сможем для вас сделать. Средства наши весьма ограничены, и, будучи религиозной общиной, мы главным образом… сами понимаете… помогаем евреям, то есть людям нашей веры.

– Понимаю, – сказал Керн. – Из Германии меня выгнали потому, что мой отец еврей. Здесь вы не можете мне помочь, потому что моя мать христианка. Странный мир!

Молодой человек пожал плечами:

– Очень сожалею. Но в нашем распоряжении только частные пожертвования.

– Тогда скажите хотя бы, где здесь можно прожить несколько дней без регистрации, – сказал Керн.

– Увы, этого сказать не могу. Не только не могу, но и не имею права. Теперь действуют очень строгие положения, и мы обязаны неукоснительно их выполнять. Вам надлежит явиться в полицию и попросить разрешение на проживание.

– Что ж, – ответил Керн, – в этих делах у меня уже есть некоторый опыт!

Молодой человек пристально посмотрел на него.

– Подождите, пожалуйста, еще минуточку. – Он зашел за конторку, стоявшую в глубине, и вскоре вернулся. – В виде исключения мы даем вам двадцать франков. К сожалению, больше ничего для вас сделать не можем.

– Очень благодарен! Так много я и не ожидал!

Керн тщательно сложил кредитку и спрятал в бумажник. Других швейцарских денег у него не было.

На улице он остановился, не зная, куда идти.

– Ну, так как же, господин Керн? – чуть насмешливо спросил кто-то за его спиной.

Керн резко обернулся. Он увидел молодого, довольно элегантно одетого человека примерно одних с ним лет. Тот улыбнулся:

– Не пугайтесь! Я тоже только что оттуда. – Он показал на дверь религиозной общины. – Вы впервые в Цюрихе?

С минуту Керн недоверчиво смотрел на него.

– Да, – сказал он затем, – впервые. До сих пор я в Швейцарии не бывал.

– Так я и думал. Не обижайтесь, но скажу вам прямо – вы не очень-то ловко изложили свою историю. Незачем было говорить, что вы евангелического вероисповедания. Но вам все-таки оказали помощь. Если хотите, могу разъяснить вам кое-что. Меня зовут Биндер. Не выпить ли нам по чашке кофе?

– С удовольствием. Есть тут что-нибудь вроде кафе для эмигрантов?

– Есть, и не одно. Лучше всего пойти в кафе «Грайф». Оно недалеко отсюда, и полиция пока что не особенно присматривается к нему. По крайней мере там еще не было ни одной облавы.

Оба направились к кафе «Грайф». Оно напоминало кафе «Шперлер» в Вене.

– Откуда прибыли? – спросил Биндер.

– Из Вены.

– Тогда вам нужно слегка переучиться. Слушайте внимательно! Конечно, в полиции вам дадут разрешение на краткосрочное проживание. На два-три дня. Потом, разумеется, придется уехать. Шансы на такое разрешение при отсутствии документов в настоящий момент составляют менее двух процентов. Шансы на немедленную высылку – около девяноста восьми. Хотите рискнуть?

– Ни в коем случае.

– Совершенно правильно! Помимо всего прочего вы рискуете еще и тем, что вам запретят въезд в страну – на год, на три года, на пять лет или даже больше, – в зависимости от обстоятельств. Если после этого вас снова схватят – сядете в тюрьму.

– Знаю, – сказал Керн. – Как и везде…

– Все это можно отсрочить, оставшись здесь нелегально. Но если попадетесь – точка! Сразу же выдворят! Так что все зависит от ловкости и везения.

Керн понимающе кивнул.

– Как тут насчет работы?

Биндер рассмеялся:

– Исключено! Швейцария маленькая страна. Своих безработных хоть отбавляй.

– В общем, обычная картина: легально или нелегально подыхать с голоду или нарушать законы.

– Совершенно точно! – убежденно и поспешно ответил Биндер. – Теперь к вопросу о зонах. В Цюрихе опасно. Очень ретивая полиция. Вдобавок все они ходят в штатском, что тоже неприятно. Здесь удерживается только самый матерый народ. У дилетантов ничего не выходит. Сейчас хорошо жить во французской Швейцарии. Особенно в Женеве – социалистический муниципалитет. Неплохо и в Тессине, но там очень уж маленькие городишки. Как вы работаете? Просто или промышляете?

– Не понимаю вас.

– Я хочу сказать, хотите ли вы получать пособие, и только, или же, кроме того, подрабатывать на мелкой торговле?

– Я хотел бы немного торговать.

– Это считается опасной работой. Ваши действия наказуемы вдвойне: нелегальное проживание плюс нелегальная работа. А уж если кто-нибудь на вас донесет, тогда дело совсем дрянь.

– Кто же это донесет на меня?

– Дорогой мой, – ответил многоопытный Биндер, терпеливо продолжая свои поучения, – не будьте наивны. На меня однажды донес один еврей, у которого больше миллионов, чем у вас однофранковых монет. Я попросил у него денег на билет до Базеля, а он, видите ли, возмутился! Итак, если займетесь торговлей, продавайте только мелочь: карандаши, шнурки, пуговицы, школьные резинки, зубные щетки и все такое прочее.