Возвращение в Полдень

– Иногда это выигрышная тактика. И, если уж на то пошло, вы еще не знаете версию тагонараннов.

– У тагонараннов есть версия?! – поразился Кратов.

– Почему бы нет? Вы ксенолог, у вас должны быть широкие взгляды. Я слышал, тагонаранны выглядят необычно и не производят впечатления смекалистых существ.

– Что мало соответствует действительности, – ввернул Кратов.

– Никому в голову не придет заподозрить их в безудержном фантазировании либо злоупотреблении средствами для расширения сознания. Но рассказы всех пяти членов экипажа не совпадают ни в одной детали, кроме рассыпавшейся игрушки.

– Пространство интерпретаций, – пробормотал Кратов себе под нос.

– Простите? – переспросил доктор Мадригаль. Не дождавшись ответа, продолжил: – Кстати, о двойном портрете, что вы привезли якобы оттуда.

– Художник я аховый, – поспешно сказал Кратов. – Дневник я вел, грешен, но точно не рисовал. Если вы думаете, что это моих рук дело…

– Никто и не сомневался, старина, что вы бездарны в портретной живописи, – сказал доктор Мадригаль. – Это информационный пакет, и мы пока не очень понимаем, как его прочесть.

– Надеюсь, в моем мозгу не припрятаны ключи к разгадке, – с иронией хмыкнул Кратов. – Хватит использовать мою голову как почтовый ящик!

* * *

К слову, о почтовых ящиках. В личной почте, куда стекалась переписка в архаичных форматах, он обнаружил письмо, которого никак не мог ожидать, потому что оно пришло с другого конца Галактики. «Консул, как вы это делаете? Это Лил, помните меня? Интересно, что вы подумали о той мизансцене, когда застукали меня врасплох. Все обстоит не так, как кажется. Эти парни – кроманьонцы, генетически безупречные, в отличие от вас, людей, в чьем генотипе чего только не намешано. Как они оказались по ту сторону Ядра, заслуживает отдельного обстоятельного рассказа. Классные ребята, боевые и веселые, они сопровождали меня в одном не слишком благополучном мире. Они вам понравятся. Мы можем встретиться? Определенно нам есть о чем поболтать. Вы ведь не боитесь маленькой девчонки с лиловыми волосами? Я не Мальвина, не стану заставлять вас писать глупости вроде „А роза упала на лапу Азора“ и запирать в чулан за своеволие. Да и Буратино из вас хуже худшего, хотя есть в вас что-то от дерева, от мореного дуба, а то и от баобаба. Я всего лишь злокозненная шпионка, а это не страшно, не так ли?»

Усмехаясь, он ответил: «Не боюсь. Можем. Через пару недель, когда управлюсь с делами. Вы должны знать, что такое земная неделя, вас готовили специально в ваших Intelligence Services. Кстати, у Мальвины были голубые волосы. Хотя вашу оплошность можно списать на особенности цветового восприятия, не так ли?»

Джейсон Тру, по своему обычаю выглядевший так, словно отравился за обедом, вещал пренебрежительно:

– Вы никудышный писатель, Кратов. Вам никто не скажет правды, потому что побоятся вашей иронии либо свирепого вида. А я скажу, потому что я профессионал, у меня самого иронии навалом.

– Вы забыли, что я вовсе не писатель, – парировал Кратов.

– Оставьте сей камуфляж для своих фанатов. Которых, возможно, у вас нет. Коли пишете, уже писатель. Я читал ваш дневник. Та еще бодяга. Что ни слово, то «вероятно», «возможно», «по нашим предположениям»… Сплошная неопределенность! Кто так творит?

– Это не мои слова. Это частные мнения комментаторов в примечаниях. Я-то вполне тверд в своих убеждениях.

– Вернее сказать, в заблуждениях… Вот что: давайте сочиним авантюрный трэш и назовем «С того света с любовью».

– Нет. Я непременно и скоро сам напишу всю историю. И это будет точное изложение событий, правдивое и полное. И называться оно будет «Человек, который встряхнул Братство»… – Он немного подумал. – Нет, не так. «Возвращение в Полдень». Полдень – с прописной буквы.

– Банально, – сказал Джейсон Тру с уксусной миной. – Но могу пособить в литературной обработке. Стилист вы паршивый, вам понадобится умный и поднаторелый соавтор. У добротной нон-фикшн аудитория не в пример больше, чем у сухомятных мемуаров, а вы же хотите, чтобы ваша история дошла до людей…

* * *

Тишину, напитанную солнечными лучами и запахами травы, нарушили голоса. Марси, Рашида, малышка Иветта, мама… брат Игорь с новообретенной подружкой Баськой… все самые близкие люди. И некоторое количество друзей: шумный Степан Астахов, желчный Уго Торрент, любвеобильный Мануэль Спирин, старина Грант и его боевая благоверная Джемма Ким, Стас Ертаулов со свежим тропическим загаром и трофейной смуглой насмешницей, имя которой трудно выговорить и проще сократить до сакраментального Биби… без них вполне можно было обойтись, но что за праздник Возвращения без шума и суматохи?!

– Вот где он прячется!

– Решил осмыслить прошлое и наметить будущее?

– А здесь неплохо думается!

– Не сегодня. Все размышления переносятся на завтра. Сегодня же будем просты и непритязательны. Что скажешь, Костя?

Кратов поднял указательный палец, призывая к тишине, и произнес значительным голосом:

Уж завтра-то Не буду таким растяпой. Весна в сияньи цветов. [58]

На какое-то время воцарилось почтительное и слегка потрясенное молчание. Затем, без особых церемоний растолкав сомкнутый ряд родных и друзей, появилась Иветта. Нетвердо ступая маленькими ножками, она приблизилась к отцу, вскарабкалась на скамейку, села рядом и по-хозяйски взяла его за руку. Весь ее вид говорил: только рискните обидеть mon papa, и будете иметь дело со мной!

58

Мацуо Басё (1644-1694). Перевод с японского Т. Соколовой-Делюсиной.

– Ты все еще там? – осторожно спросила Марси.

Кратов, улыбаясь, отрицательно покачал головой.

– Нет, mon ange, – сказал он. – Я окончательно вернулся. В полдень, как и обещал. Эта книга дописана до конца.

2015-2017