Возвращение злодейки любовного романа

— Но он явно считает тебя кем-то особенным.

Я сглатываю ком в горле.

— Почему вы так думаете?

— Ну как же… — сладко говорит Элиза. — Лента направлялась к тебе, а принц её сбил. И вон как на тебя смотрит. И тогда ночью возле моей комнаты вы же не просто так оказались. У вас уже что-то было?

— Что, извините?

— Я говорю про постель, — невозмутимо отвечает Элиза, а я чувствую, как у меня жар поднимается к щекам. Линда стоит рядом и греет уши.

— Говорят, — продолжает Элиза, — мужчины с большой властью заводят себе игрушки. Надеешься стать одной из них?

— Вы ошибаетесь на мой счёт, леди.

— Да ладно, я не против. Я понимаю потребности мужчины. Просто хочу, чтобы ты знала, ничего большего тебе не светит, — говорит целительница. — Когда принц встретит свою истинную любовь, он про тебя даже не вспомнит.

— У нас нет таких отношений, — говорю пересохшими губами.

— А какие есть? — тянет улыбку целительница, а сама смотрит на меня исподлобья. В её глазах недоверие и злоба.

— Никаких, — твёрдо говорю я. Тем более это правда. — Леди, я уверена, принцу, как и многим здесь, казалось, что лента летит именно к вам! И именно потому принц Алан сбил её. Разве он стал бы так реагировать на простую служанку и тем более игрушку?

Элиза задумчиво кривит губы, а потом лицо её светлеет:

— Ты права, — говорит она. — Конечно, наверняка он из-за меня… Да. Так и должно быть! Ох, извини, что так налетела. Но сама понимаешь, принц… он только для меня, вот и реагирую остро.

— Эм-м… Понимаю.

— Ты же не держишь на меня зла? — словно бы искренне улыбается Элиза. Но я не верю её улыбкам.

— Как я могу, — зеркалю в ответ, растягивая губы.

— Вот и славно! Вот и хорошо… А сейчас сходите с Линдой на кухню, сами перекусите и мне принесите что-нибудь.

Я киваю, а Линда уже тянет меня за сумочку. Ремешок натягивается, впиваясь в плечо. Я поспешно откидываю сумку назад, подальше от загребущих рук Линды.

— Пойдём, — говорит рыжая, а сама переглядывается с Элизой.

У меня в душе снова просыпаются нехорошие подозрения. Что задумали эти двое? Может, Линда хочет запереть меня на кухне или ещё где? Напоить отравленным чаем? Надо быть вдвое осторожнее! Втрое внимательнее!

В книге Виктория, будучи запертой, пропустила весь турнир и выбралась только к началу инициации… Не хотелось бы повторения сюжета.

«Его и не будет, — мысленно говорю себе, — ведь теперь я настороже!»

Бои продолжаются один за другим, в воздухе пахнет потом и кровью. Лязгают мечи, ударяясь друг о друга, шумит публика. Мы с Линдой идём мимо гостей, спускаемся по лестнице к выходу с арены. Там стоят два стражника амбала, внимательно глядя на всех, кто проходит мимо.

— Ой, подожди секунду! — говорит Линда. — Там мой знакомый! Перекинусь с ним парой слов.

И она бежит к одному из стражников, поднимается на цыпочки и, прикрыв рот ладонью, что-то говорит оборотню. А потом… потом показывает на меня.

Моя интуиция бьёт тревогу. Я оглядываюсь на королевский балкон, но отсюда его не видно. А стражник уже идёт ко мне тяжёлой походкой.

— Девушка, — басит он, кладя свою лапищу мне на плечо.

— Да? Какие-то проблемы? — спокойно говорю я, хотя внутри от волнения буквально всё кувыркается.

— Будь добра, покажи содержимое своей сумки.

У меня кровь отливает от лица. Я смотрю на Линду. Та хитро улыбается. Но откуда… откуда она могла знать про губки? Я ведь была аккуратна!

— Я должен тебе дважды повторить? — рычит стражник, а потом, не дожидаясь ответа, просто срывает сумку с моего плеча и открывает.

— Это не то что вы подумали… — мой голос походит на писк.

— Неужели? — он лезет рукой, но губки не трогает. Шарит по дну… и достаёт на свет золотую подвеску.

Я смотрю на неё во все глаза. Вижу её впервые в жизни! А потом вспоминаю, как Линда потянула меня за сумку… Как близко она стояла всё это время… Неужели подложила? Да, вон какие глаза хитрые!

— Ну и что это? — басит охранник. — Вчера нам как раз подали заявку о пропаже похожего украшения.

— Я не знаю! Я первый раз это вижу… — шепчу.

— Ну-ну. Чего уж отпираться, раз попалась. Давай-ка, ступай! В темнице разберутся, что к чему, — страж толкает меня в спину на выход. Я едва не кубарем лечу, ударяюсь коленями об пол и тут же вскакиваю на ноги. Второй охранник выходит следом. На меня косятся другие слуги, оборачиваются гости.

— Я никуда с вами не пойду! — говорю. — Это ошибка! Мне только недавно выплатили много денег! Зачем бы я стала что-то красть! Спросите Королеву! Или любого из принцев!

— Ещё чего захотела, — охранник непоколебим. — Дознаватель всё проверит. Если ошибка, отпустит. А пока переезжаешь в камеру.

Он делает ко мне шаг, грубо берёт за руку и без сантиментов тащит за собой. Дальше и дальше от арены. От Джареда… От Алана. Я не могу ничего поделать, и сколько не думаю в голове звенящая пустота. От отчаяния мне трудно дышать.

Через несколько минут мы уже так далеко, что я не слышу шума боя. Мы спускаемся по лестнице, ещё по одной. Воздух становится затхлым, пахнет сыростью. Я вижу впереди ряды камер и бледные лица заключённых. Видимо, их тут держат пока не переправят в городскую тюрьму.

Меня передают другому охраннику — щербатому громиле с безразличным лицом. Он забирает сумку и заталкивает меня в клетку.

Поворачивает ключ в скрипучем замке.

Глава 17

Моя камера три на три шага. У стены стоит ржавая кровать с доской вместо матраса. В углу за ширмой — отхожее ведро.

Если выглянуть за решётку, то можно увидеть жмущиеся друг к другу ряды таких же камер-клеток. В некоторых сидят по двое, а то и по трое заключённых. А я вот одна… Можно сказать, мне достался люкс!

В темнице я уже какое-то время. Часов поблизости не наблюдается, окон тоже. В воздухе стоит такая сырость, что я уже насквозь продрогла в своём лёгком платье.

От нечего делать, я ковыряю ложкой гороховую похлёбку, которую мне выдали при заселении. Похлёбка на удивление сносно пахнет и кажется съедобной, вот только аппетита нет.

Идей как действовать дальше — ноль. В голове бродят самые безрадостные мысли.

Ну почему, когда казалось, что хуже уже быть не может, я снова превзошла саму себя? Я бы точно взяла приз: «Неудачница года». В мою честь положено закатить фестиваль «Сплошного Невезения»! Но и на него я опоздаю, угодив в единственную на всю округу яму.