Возвращение. Часть 2

– Я вижу, мы с вами это за пять минут не решим, - сказал Косыгин.
– Вряд ли все руководство Белоруссии занялось чем-то зряшным. Значит, вопрос очень важный и не требует отлагательств, иначе они бы его просто забили на следующую пятилетку. И Келдыша я прекрасно знаю, он не восторженный мальчишка. А если пишет вам такие письма, значит, уверен в написанном. Я сейчас должен уехать, а вы скажите, чтобы секретариат подготовил завтра к девяти утра совещание по этому вопросу. Заодно еще кое-что рассмотрим. Пусть вызовут из министров Малиновского и Гарбузова. Да и Семичастному следует поприсутствовать, если есть вопросы по его комитету. Еще пригласите Лебедева и позвоните Келдышу. Раз Мстислав Всеволодович в таком восторге, пусть он нам популярно все расскажет, чтобы мы смогли разделить его радость. А если дело действительно стоящее, посмотрим, без чего пока можно будет обойтись. Да и резервы в Министерстве финансов есть. Это Василий Федорович вечно прибедняется, а запасец в кармане имеет. Все, Николай Константинович, мне пора ехать.

– Ну как дед, Митя?
– спросила мужа Арина.
– По-прежнему бузит?

– Да ну его!
– ответил младший лейтенант милиции Дмитрий Казинец.
– На него вся деревня молится, а он полдня матерится и кричит, что все бросит на... Подумаешь, заставляют учить карту мира! А то, что через месяц у всех будет электричество это не в счет? До зимы должны закончить дорогу, а в следующем году протянут газ. Кому еще в районе так подфартило? А весной еще наедет куча врачей. Сколько там того деда изучать, а в селе им все равно придется сидеть. Они от безделья не только всех людей, всех собак в нашей деревне вылечат. А еще был разговор о клубе. Но это уже после всего остального. Главное, чтобы Масея не хватил Кондратий, а он, старый черт, о людях не думает и себя не бережет. Доругается до домовины.

– А что мне Гелька сказала, что у деревни солдаты ставят палатки?

– Деревню будут охранять. Всем жителям дадут пропуска, а с пришлыми будет особый разбор. А через пару дней приедут строители. Они хотят, пока сухо и тепло, заложить фундаменты, а строить начнут, когда подведут дорогу. Ладно, я сейчас пообедаю и побегу, а ты отнеси деду свежей сметаны, может быть, хоть на время угомонится.

– Красавчик!
– сказала Таня, когда я после завтрака перед школой рассматривал себя в зеркало.
– Вы с Сергеем сейчас, как два брата-близнеца, только у него фонарь под левым глазом, а ты подставил правый.

– Смейся, смейся, - сказал я.
– Мне бы по-хорошему недельку посидеть дома... Ладно, от славы еще никто не умирал.

– Хорошая слава!
– проворчала мама, которая до сих пор не успокоилась.
– Еще чуть-чуть и ты мог остаться без глаза.

– Ну вы и красавчики!
– повторила Люся слова сестры, когда мы все встретились на их лестничной площадке.
– Шуму будет...

Поначалу, когда мы последними пришли в класс, шума не было, воцарила гробовая тишина. Потом, да, шумели, пока не пришла классная. У нас была кабинетная система, поэтому в своем классе мы проводили только несколько уроков, и русский, который вела Ольга, был как раз из них.

– Красавчики!
– услышал я третий раз за утро уже от нее.
– Это где же вы умудрились обзавестись такими украшениями?

– Не в школе, - ответил я.
– Это наработано в свободное от занятий время. Бытовая травма.

– А вы такую травму никому не поставили?

– Что, мы совсем без рук, что ли?
– сказал Сергей.
– Их было три здоровых лба, но поле боя осталось за нами. И милиция нас оправдала.

– Ладно, начинаем урок, - сказала Ольга.
– На эту, несомненно, интересную тему вы поговорите на перемене.

Разговоры начались, едва прозвенел звонок.

– Ну вы даете!
– сказал Валерка Свечин.
– Кто же это был, что вас так разукрасил?

– Да так, хулиганье, - ответил я, бросив взгляд на Светку, которая сидела, уткнувшись в учебник.
– Просто их было много, а мы с Сергеем от опасностей не бегаем, особенно когда идем с девушкой.

– Так Люся была с вами?
– спросила Нина, с которой я сидел за одной партой.

Девчонки оживились и обступили мою подругу, допытываясь подробности баталии. Она рассказала, не упоминая о том, кто был инициатором инцидента.

– Так вы действительно были в милиции?
– спросила староста.

– Кто-то из окон увидел, что на нас напали, и позвонил, - пояснила Люся.
– Но там быстро разобрались, и нас отвезли домой.

Продолжение этого разговора состоялось у директора, куда нас вызвали на большой перемене.

– Как это понимать?
– спросила Анна Гавриловна, сверкнув очками.
– Как вы могли прийти в школу в таком виде?

Я разозлился.

– Вы даете нам с Сергеем больничный для залечивания ран, нанесенных хулиганами?
– с облегчением сказал я.
– Как это мило с вашей стороны!

– Не ерничай!
– повысила она голос.
– Это еще нужно разобраться, кто хулиганил!

– А вы здесь для чего, как не для этого?
– делано удивился я, хваля себя за предусмотрительность.
– Разбирайтесь, сколько угодно. Вот вам номер телефона капитана милиции Синявина. Именно он разбирался в той драке, в которой мы пострадали. А нам идти по домам, или все-таки на урок?

– Я разберусь, - пообещала она.
– А вы идите заниматься и поменьше болтайтесь по коридору в таком виде.

– Зря ты с ней связался, - сказал мне Сергей, когда мы с ним шли в кабинет математики.

– Если она стерва, то зря, - отозвался я.
– А если просто помешана на дисциплине, то наоборот может быть польза. В любом случае я не собираюсь перед ней расстилаться. А ведь нас с тобой заложила Сычевская. Уверен, что учителя ничего не передавали. Сейчас проверим.

Мы вошли в кабинет и пошли на свои места.

– Ну что, Анечка, отчиталась?
– спросил я старосту.

– Я только выполнила свой долг!
– гордо сказала она.

– Бывают же дуры, - сказал я, усаживаясь за парту.
– И нечего на меня так сверкать очками. Так поступить могла либо дура, либо дрянь. Выбирай сама, что тебе больше нравится.

На перемене я подошел к Светке.

– Как брат?
– тихо спросил я.

– Лучше, - так же тихо ответила она.
– Обещали через пару дней выписать. Спасибо, что промолчал.

Хоть мы и без совета директора старались лишний раз не выходить в коридор, все равно к концу занятий вся школа знала о наших подвигах. Хорошо, что сегодня пятница. Отучимся еще день, а за выходной от синяка мало что останется.

Постепенно сентябрь подошел к концу. Я уже написал половину книги и в этот раз писал на отдельных листах, ежедневно отдавая их читать друзьям.