Возвращение

– У вас ко мне имеются какие-то вопросы?
– спрашиваю с самым невинным видом, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Ага, вопросы, - хищно скалится Пабло.
– Скорее, привет от дона Сальвадо. Надеюсь, ты его хорошо помнишь?

– А-а, - демонстративно морщу я лоб, - это, кажется, тот толстый извращенец, который в мексиканском борделе развлекался с мальчишкой, пока я его не засунул в багажник и не сдал на руки ребятам из ФБР. А что это он решил мне привет передать? Никак соскучился?

Волчата переглядываются, они явно не ожидали от меня такой наглости. В этот момент начинает накрапывать дождь, я непроизвольно поёживаюсь и уже более серьёзно заявляю:

– Я тут с вами мокнуть не собираюсь. И вообще, у меня только что был тяжёлый бой. Так что если есть какие-то проблемы - давайте решим их прямо сейчас и разбежимся.

– Pues bien, - кивает Пабло.

После чего, словно по команде, все пятеро гавриков, за исключением их босса, кидаются на меня. Причём кидаются не с пустыми руками, у двоих я вижу заточки, а ещё один вооружён приличным таким ножом. Ну что ж, придётся встречать жёстко, миндальничать будем в другой раз. Но в то же время хотелось бы обойтись без трупов, иначе всё может всплыть и прощай УДО.

Одно из главных условий успешного противостояния безоружного одиночки вооружённым холодным оружием соперникам - постоянное движение. В моём возрасте, конечно, порхать как бабочка и жалить как пчела уже не так легко, тем более после боя с Редфордом, но я надеялся, что, прежде чем начну задыхаться, успею разобраться с нападающими. Уроки мастера Лю мне в помощь! Прежде всего, нужно вывести из строя эту троицу, одного за другим, что я и делаю, правда, заработав, как назло, довольно глубокий порез левого предплечья. Левый рукав робы тут же набухает от крови. М-да, реакция уже не та. И врагов на ногах половина, но хотя бы тех, что безоружны. Заточки и нож где-то в темноте, возможно, уже под слоем образовавшейся грязи. Время, всё решает время! И чем дальше - тем хреновее будет становиться для меня ситуация. И ещё очень не нравится, что этот Пабло, за которым я присматривал краем глаза, как-то не слишком рвался в бой, он явно чего-то выжидал.

Возможно, того, что я стану терять силы. Даже в полусумраке видно, что рукав потемнел, а значит, с каждой пинтой вытекающей из меня крови я буду становиться слабее. И подельники его, что совсем погано, не стремятся нападать, кружат вокруг. И началось это после того, как Пабло что-то им крикнул на испанском. Тут ещё двое из трёх покалеченных 'меченосцев' поднимаются на ноги, тоже в общем-то готовы, если что, принять участие в моём избиении.

Ладно, пока силы есть, придётся действовать самому. Я качнулся вправо, в сторону одного из отшатнувшихся оппонентов, и тут же прыгнул влево, на другого бойца, казавшимся мне наиболее опасным. Тот явно не ожидал такой прыти от истекающего кровью противника, что едва не стоило ему жизни. Я лишь в последнее мгновение смягчил силу удара, направленного точно в солнечное сплетение, иначе мог запросто проломить грудину.

Так, ещё один готов, возможно, он даже без сознания, так как свалился кулем и не подаёт признаков жизни. Но убить я его точно не был должен, всё-таки занятия у мастера Лю не могут пропасть даром. А вообще всё это напоминает мне побоище в Ухтпечлаге, в результате которого я оттуда сделал ноги. Правда, там шла стенка на стенку, и выглядело всё не в пример эпичнее, но сейчас выбирать не приходилось. Не до жиру, быть бы живу.

Сволочи! Продолжают выжидать, отрезая пути к отступлению, то бишь к моему блоку. Причём на пути туда именно Пабло и, чёрт возьми, он держит в руке нож. Только этого мне не хватало.... Хотя ведь можно было предполагать, что главарь этой банды вооружён, ну хорошо хоть не огнестрелом. С другой стороны, силы тают на глазах, а кровь и не думает униматься, окропляя собой хлюпающую грязь под ногами. Тут бы чем-нибудь руку перетянуть, чтобы унять поток, но кто же даст время на это, судя по всему, у них цель - кончить меня именно здесь и сейчас.

Отвлёкся на посторонние мысли, и не уследил, как один из негодяев прыгнул на меня сбоку. В последний момент почти успел уклониться от удара в висок, и кулак прошёлся вскользь, но и этого хватило, чтобы в глазах потемнело. Я пошатнулся, не глядя, засадил ногой в сторону нападавшего и, похоже, куда-то хорошо попал, так как послышался вскрик. Но тут же налетел его подельник, и мы свалились в грязь, принявшись мутузить друг друга. Ещё успел расчётливо подумать, что сейчас Пабло может спокойно ко мне подобраться и всадить в спину нож. Причём как-то обречённо воспринял эту мысль, так как понимал, что предпринять что-то не в моих силах, которых и так оставалось с гулькин нос.

Тут мне наконец удалось засветить сопернику куда-то в район трахеи, тот отвалился от меня, как насосавшаяся крови пиявка, и я, каждый миг ожидая удара ножом, кое-как сумел подняться на ноги. Всё, боец из меня теперь аховый, разве что смогу встретить смерть стоя, а не на коленях.

А это ещё что такое?!! Что это за живая куча? Проморгавшись, с удивлением вижу, что эта куча состоит из двух тел - самого Пабло и... Молчуна Лу. Он-то как здесь оказался?! И мало того, как он не испугался схватиться с этим отморозком?

А больше никого на ногах здесь и нет. Кто-то из мексиканцев в отключке, остальные в таком состоянии, что им бы только до лазарета доползти. Значит, могу, не опасаясь нападения сзади, помочь Молчуну.

Наплевав на валяющиеся в грязи купюры - гонорар с выигранного боя - двигаюсь к этой куче-мале. И вижу, как Пабло с грехом пополам выбирается из-под неподвижного тела моего сокамерника и, прихрамывая, бросается прочь. Чувствуя, что что-то не так, опускаюсь на колени и не без труда переворачиваю Молчуна на спину, с болью взирая на торчавшую из его живота рукоятку самодельного ножа. Удар был нанесён в правую часть, как раз в район печени. На автомате прикидываю, что лезвие было сантиметров пятнадцать, а Молчун Лу не такой уж и толстый, скорее, просто большой, выходит, печень мексиканец ему по-любому порезал. Вытащить нож - опасно, кровь затопит брюшную полость, оглянуться не успеешь, как вся она там и скопится.

Прикладываю два пальца к сонной артерии и чувствую слабое биение пульса. А следом Молчун вздрагивает, открывает глаза, наши взгляды скрещиваются, и я чувствую, что осталось моему сокамернику совсем немного. Вытаскивай нож, не вытаскивай - исход один. А сам говорю:

– Всё будет нормально, ты только потерпи немного, я вызову охрану, они тебя отнесут в лазарет.

На что толстые губы Молчуна отвечают подобием болезненной улыбки, а его пальцы сжимают мои.

– Я их...
– дальше что-то очень тихо.

– Что?

Я наклоняюсь ниже, чтобы понять, о чём он.

– Я их не убивал, - повторяет он.

После чего Молчун Лу испускает дух, продолжая взирать остекленевшим взглядом куда-то в изрыгающую влагу небо, а я продолжаю держать его руку в своих окровавленных пальцах. Держу и чувствую, как они холодеют, а внутри - ноль эмоций, какое-то безразличие ко всему, полная апатия. И даже с каким-то равнодушием зафиксировал, как на опавшую грудь Молчуна взобралась крыса. Села и стала тыкать носом ему в подбородок. А потом, видно, поняв, что дела плохи, повернула мордочку ко мне. И я словно бы в чёрных бусинках её глаз прочитал немой укор, мол, что же ты, своего сокамерника не уберёг?

Высвободив пальцы из оцепеневших пальцев Молчуна, я стащил с себя робу, зубами оторвал полосу ткани и кое-как перетянул левое предплечье выше раны. Натянув на себя драную рубаху, протянул руку к крысе, та, подумав пару секунд, взобралась на ладонь, и я спрятал её за пазуху.

'Ну вот, очень вовремя!' - подумал я, увидев бегущих в нашу сторону двух охранников с 'M-1 Garand' наперевес.

– Всем лежать, никому не двигаться!

– Тут и так все лежат, - кое-как двигая языком, ответил я.