Возвращение

Если не хозяева в печках, так чуть позже, «обратившиеся» на своих кострах. Одноклеточные мерзнут совершенно точно так же, как и нормальные люди.

Помянув настырных и жадных бородачей тихим и незлобным словом, задумываюсь — а может для нас сейчас это их стремление в плюс?

Такая немалая толпа может сфокусировать на себе все внимание командиров ближайших гарнизонов, а возможно даже и самой верхушки «обратившихся»

Вот только, как бы нам их лбами столкнуть?

Ведь старшаки демонов о вторгшихся в «их» долину горцах даже не подозревают.

О бывших рабах знают. О нашей группе тоже в курсе — пленный «младший лейтенант обратившихся» успел донесения отправить. А вот, о без малого полку албанцев, начсостав двух ближайших гарнизонов ни сном, ни духом не ведает.

Призадумываюсь. Распоряжаюсь привести пленника и еще раз консультируюсь с ним о расположении и численности войск противника.

А что, если основная часть нашего отряда с одним из двух менталистов, прямо сейчас двинется к северо-северо-востоку, а небольшая группа из самых физически подготовленных, быстрых и выносливых, должна будет засветиться перед албаноидами и сделав это, не сбрасывая с задницы хвост, попрет прямо на восток — навстречу «обратившимся»?

Что будет, когда две эти одинаково враждебные нам силы обнаружат присутствие друг друга в непосредственной близости одна от другой?

Тут только два варианта просматриваются. Либо они сцепятся, как собаки, либо кто-то один все-таки отступит, волей-неволей вынуждая противника отслеживать перемещения своего отряда. Так? Скорее всего — именно так.

Ну, а нашей группе-приманке, в подходящий момент нужно будет с максимальной скоростью уходить в сторону, чтобы не оказаться между молотом и наковальней. В направлении того же норд-норд-оста. Где-то там мы позже и соединимся с основными силами. «По приборам» менталистов скоординируемся. При условии, что все закончится хорошо, естественно.

Задумка очень припахивает безрассудством и авантюрой, конечно, но она никак не дурнее недавнего решения о том, чтобы сдуру вломится на Балканы. Да и что поделать, если с апреля по июль мы, по большому счету — на сплошном авантюризме только и держимся. Авось и сейчас все получится!

Чтобы выжить большей части отряда, кому-то придется рискнуть.

Пришла пора отсекать погоню! Чужими руками. Иначе они выгонят нас туда, куда им надо и прижмут со всех направлений сразу. Ну, а не те — так эти.

Выкликаю добровольцев. На такое рисковое дело только осознанно идти нужно.

Желающих набирается больше, чем достаточно. Думаю, что их число было бы гораздо более велико — просто после озвученного призыва, объективно отнестись к своим возможностям, многие из потенциальных «камикадзе» воздержались от выдвижения своих кандидатур в «группу смертников». Здесь все же не дети малые собрались. Люди, уже вышедшие из звенящего возраста пацанячих рисовок друг перед дружкой.

Кто из менталистов пойдет — Рул или Арвинд? Оба не против.

Поразмыслив, решаю, что в данной ситуации Арвинд предпочтительнее. Все же у молодого атрейца сила ментального воздействия посерьезнее, чем у черной женщины будет. А малой группе его применение понадобится гораздо вероятнее, чем уходящему в туман отряду.

А вот Шептун останется с основными силами — ибо хоть и могуч сей витязь, но староват для продолжительных забегов на длинные дистанции. Дыхалка у него не та, годы берут свое, да и алкоголь с сигаретами за несколько десятков лет свое дело сделали.

Этот безбашеный мужчина конечно из тех, кто любит жить опасно и привык не оборачиваться на взрывы за спиной, но сейчас Вале лучше будет пойти с большим отрядом. Лучше — не только для него самого. Невольный балласт может подвести под монастырь всех остальных.

Отойдя в сторонку, объясняю это своему обиженно и шумно сопящему другу.

Обычно так он раздувает ноздри за пару секунд до того, как въехать кому-нибудь в рыло.

Тут другой случай и из уважения к нашей дружбе кулак Шептуна не вступает в соприкосновение с моим лицом, но его хозяин уже пошире открывает свой рот, явно для того чтобы разразиться речью полной упреков и ненормативной лексики.

— Послушайте, что я имею вам сказать, Валентин — не портите впечатления о вашем уме вашими грязными матерными словами и поразмыслите над словами не самого глупого человека! — и излагаю ему свою позицию.

В финале моего выступления он укоризненно вздыхает, но понимает о чем я толкую. Впрочем, в здравомыслии своего друга я и не сомневался нисколечко. Художник ведь только с виду такой отбитый расп. здол.

Ну а лично я — в любом случае иду в малой группе. Попытки возражений от соратников безапелляционно отметаю, едва только они пытаются открыть рты.

Всё! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит! Все, я сказал! Ша! А кому, что-то не нравится — по прибытию домой, может Ольге наябедничать. Если получится, конечно — и я сейчас не про «настучать на товарища», а про «домой добраться».

Кто еще годится для подобных «танцев с волками»?

Неожиданно с группой вызывается идти одессит Моня. В качестве саморекомендации заявляет, что его за всю жизнь ни один мусор поймать не смог.

Его мотивация в принципе ясна. Парняга хочет максимально быстро «закрепиться в основном составе» и стать для нас своим в доску, а не мимолетным чужаком. Чтобы не бросили одного на произвол судьбы при первом же серьезном шухере.

Не меньшим открытием для меня становится заявление Черы о том, что у него первый разряд по бегу.

Хмыкаю и киваю обоим в сторону уже отпочковавшейся группы, предлагая объявившемуся легкому атлету и тезке знаменитого Япончика, занять место в её рядах.

Арвильда подводит к кучке «камикадзе» неброскую и скромную девушку атрейку. Худую как велосипед. Рекомендует её как самую выносливую и быструю среди всех «альбиносов». Видимо на моем лице проявляются сомнения, распознав которые, воительница добавляет к предыдущей характеристике фразу о том, что сия барышня в беге на длинной дистанции может даже всадника на коне ушатать до полного изнеможения обоих.

Пожимаю плечами и снова согласно киваю. Кто я такой, чтобы спорить со звездой? Вот ведь какие бабы водятся в атрейских селеньях: одна может наперегонки с жеребцами бегать, другая — этих рысаков на скаку останавливать. Причем, не удивлюсь — если только одним взглядом своих синих глазищ. Эта белокурая бестия и не такое может. Сама валькирия, естественно, идет с нами. Причем, даже не спрашивая разрешения у командира.

Незаметно вздыхаю. Ну как есть — кошка дикая!

Набрав восемнадцать человек, закрываю биржу вакансий. Оглядываю кандидатов.