Возвращенный из плена

— Знаешь, что я чувствую? — Она наклонила голову. Их обвевал прохладный весенний ветерок.

Дэн тихо рассмеялся:

— Лично я ужасно напуган. — Он перестал улыбаться. — Если у него не получится... Я боюсь, что мы слишком много от него требуем.

— Дэн... — спокойно произнесла Трейси. — У него все получится. Он прекрасно играл на репетициях.

— Я знаю... но все же. — Дэн вспомнил, с чего начался их разговор: — Что ты чувствуешь?

Она подошла к нему, обняла и посмотрела в глаза:

— Мне всегда казалось, что кто-то похитил Холдена, забрал его у нас.

Дэн кивнул:

— Мне тоже.

— Но мы не могли заявить в полицию или пойти его искать, потому что... — ее охватила знакомая грусть, — потому что он был рядом, сидел с нами за обеденным столом.

Муж дотронулся до ее лица. Он внимательно слушал, ловил каждое ее слово, будто сам вернулся из далеких мест — куда более далеких, чем Аляска.

— Понимаешь... — Трейси с трудом подбирала слова, — я много, очень много раз хотела сесть в машину и уехать. Я мечтала забраться далеко-далеко и поискать там нашего мальчика. — Трейси хотелось плакать, она жалела о годах, потраченных, казалось, напрасно. Но, несмотря на слезы, в глазах блеснула надежда. — А сейчас... здесь... у меня такое чувство, что вскоре я сделаю то, о чем так долго мечтала. — Она повернулась и кивнула, глядя на вход. По щекам текли слезы. — Я войду в эти двери и найду своего сына.

***

Мэнни Хокинс не сомневался, что актеры и рабочие сцены полностью готовы к спектаклю. Его последняя работа станет шедевром. Он всей душой в это верил. За последние несколько месяцев он научился ценить жизнь и больше не боялся рисковать.

Да, он многому научился у Эллы Рейнолдс и Холдена Харриса и будет помнить эти уроки, даже когда уволится из Фултонской школы. Эти дети показали ему, что значит любить. Он понял, что нельзя судить о человеке по его внешности. Мэнни научился молиться. У Холдена был свой способ; он махал локтями (Мэнни понял, что в эти минуты он обращался к Богу). Большинство актеров поддерживали Харриса. После репетиции или неудачного прогона они вставали в кружок, брались за руки и молились, хотя раньше никто не признавался, что верит в Бога.

Мэнни думал о руководстве школы и предупреждении, которое ему сделали в начале года. Директор, разумеется, придет на премьеру, чтобы пересчитать пустые места. Конец уже близко. Но это не значит, что он не может прибегнуть к тому же способу, что и Холден.

— Ну что же, юные поклонники Талии и Мельпомены! — У него в горле образовался комок. Судьба отделения драматического искусства вдруг перестала его волновать, ведь за этот год они добились куда большего, чем аншлаг. — Давайте встанем в круг.

Наверное, все почувствовали светлую грусть, которая витала в комнате. Актеры не шутили, не смеялись и не переговаривались. Занавес поднимут через пять минут. Все смотрели на Мэнни. Он подождал, пока подростки соберутся вокруг него. Холден и Элла подошли последними, но Холден вел себя так же, как любой другой ученик. Взглянув на него, Мэнни вспомнил, каким мальчик был в начале учебного года и как он, учитель, бурно возражал против того, чтобы Холден присутствовал на репетициях, потому что тот вел себя очень странно и не умел общаться с людьми.

Впрочем, все эти перемены — ерунда по сравнению с тем, что они увидят сегодня на сцене.

Мэнни кивнул Элле. Мало кто из учеников произносил молитвы перед мюзиклами в Фултонской школе. Но сегодня особый день.

— Давайте помолимся, — звонким голосом сказала девочка. — Господи, мы знаем, что Ты с нами. Ты помогал нам. — Она замолчала.

Мэнни представил пустой зал, который они увидят, когда выйдут на сцену. Он пару раз кашлянул, чтобы успокоиться. Элла продолжила, и Мэнни был поражен тем, как сильна ее вера.

— Не важно, что ждет нас сегодня вечером. Мы все равно победили. Каждый из нас полагается не только на свои силы. Господи, поддержи нас! Мы посвящаем этот мюзикл ученику, который научил нас верить в невозможное. Его зовут Холден Харрис. — От полноты чувств она замолчала. — Мы посвящаем наше выступление ему. Да святится имя Твое, Господи. Аминь.

Мэнни сильно волновался. Он боялся, что после молитвы, которую произнесла Элла, он не сможет говорить. Но премьера должна состояться. По правилам, он первым поднимется на сцену — еще до того, как зазвучит увертюра. Он войдет и поприветствует немногочисленных зрителей. Постарается не смотреть в глаза директору и другим членам администрации. Он скажет зрителям правду: им предстоит увидеть настоящее чудо.

Мэнни набрал в грудь воздуха. Господи, дай мне сил... я должен показать детям пример. Он поднял руку, призывая учеников к тишине:

— Сцена первая. Актеры, готовьтесь. — Он подтянул свой полосатый галстук и поправил лучшую белую рубашку. — Я скоро вернусь. — Он пошагал по покатой рампе и вышел на сцену. Глаза не сразу привыкли к тусклому освещению, тем более что на него был направлен луч прожектора. Не успел он осознать, что открылось его взору, как зал взорвался аплодисментами. И это был не просто знак вежливости со стороны отдельных зрителей!

Он услышал бурные, оглушительные, громоподобные аплодисменты!

Мэнни остановился, у него затряслись колени. Он всегда гордился своим хладнокровием, ведь каждый год в Фултонской школе на премьере разыгрывалась настоящая трагедия: зрителей было мало. Но сейчас он не мог удержать слез и так и не дошел до микрофона — не мог сдвинуться с места. Мистер Хокинс не верил своим глазам.

Зал был набит битком.

Яблоку негде упасть! Ученики и их родители заняли все стулья, все до одного! Зрители в три ряда стояли у стен. Мэнни оглядел зал и увидел ребят, которые никогда не приходили на спектакли в Фултонской школе: скейтеров, девушек из команды поддержки, участников дискуссионного клуба и научной группы. А справа сидели парни, которых Мэнни не ожидал увидеть в зрительном зале даже в самых смелых мечтах.

Это были Джейк Коллинз и его приятели.

На них была не спортивная форма, а застегнутые на все пуговицы рубашки. Аплодисменты стали громче, и Джейк с Сэмом первыми вскочили со своих мест. Другие последовали их примеру. Вскоре весь зал приветствовал его стоя. Вдруг Мэнни подумал, что это еще не конец, что отделение драмы Фултонской школы не прекратит свое существование! Мэнни опустил глаза на оркестровую яму, где занимали свои места участники школьного оркестра.

Один стул остался пустым. Он стоял в переднем ряду, где сидели флейтисты. Раньше там сидел Майкл Шварц. Вдруг он увидел новое лицо (Мэнни уже было известно о сюрпризе) — это была необычайно талантливая девушка. Дирижер оркестра поражался тому, каких успехов она добилась за короткий срок. И мистер Хокинс улыбнулся девушке, которая никогда бы не научилась играть на флейте, если бы в этом году не произошла трагедия.

Лашанте Уилсон.

Она улыбнулась в ответ и приподняла блестящую флейту, словно отдавая салют. Он кивнул ей и помахал зрителям, которые слышали страстное выступление Эллы четыре месяца назад. Они все переживали из-за смерти Майкла и пришли сюда, потому чго это не оставило их равнодушными. Не важно, кто они такие и во что верят, — главное, что они поддерживают друг друга.

Наконец зрители перестали хлопать. Мэнни подошел к микрофону. В эту секунду он увидел родителей Холдена, они сидели во втором ряду. Кажется, они были счастливы, хотя и сильно нервничали. Мэнни прекрасно их понимал. Впрочем, им не о чем беспокоиться. Не нужно думать, что зрители увидят, как подростки подыгрывают больному пареньку.