Возвышение Королевы

Так вот в чем причина ее кошмаров. Я не перестаю гладить ее шрам, и Аврора наклоняется ко мне, ее ногти снова впиваются в мое плечо, как будто она боится, что потеряет равновесие.

— После того, как я зашила рану, я набила татуировку с закрытым глазом. Я подумала, что... после того, как папе вынесут приговор, они смогут покоиться с миром, понимаешь? — ее голос трещит. — Но не сейчас. Они не смогут быть спокойны, если он выйдет.

— Он не выйдет. У него нет улик против тебя.

Ее внимание переключается на стопку книг позади меня, на окно и даже на стол. Она смотрит куда угодно, только не на меня.

— Аврора, посмотри на меня.

Ее взгляд медленно находит мой, и только когда она полностью сосредотачивается на мне, я говорю:

— Ты не сделала ничего плохого. Ты слышишь меня?

Ее губы дрожат, и она позволяет своим пальцам переплестись на моем затылке.

— Я никогда не думала, что кто-нибудь когд-нибудь скажет мне это.

— Я буду говорить, каждый день, если придется, пока ты не поверишь.

— Боже. — она улыбается, но это не совсем радостная улыбка. Боль все еще держится, как призрак, готовый наброситься. — Ты совсем не такой, каким был в прошлом.

— Каким я был в прошлом?

— Не знаю. Когда я впервые встретила тебя на свадьбе, ты показался мне слишком далеким и неприкасаемым. В каком-то смысле ты и сейчас такой.

— Свадьба не была первой встречей с тобой.

— Что значит, свадьба была не первой нашей встречей? Я даже не жила в Лондон.

Я мог бы рассказать ей о том времени на кладбище, но это только вызовет воспоминания об Алисии, а я не хочу, чтобы она грустила, поэтому я меняю тему.

— Ты не жила. У тебя был йоркширский акцент.

Ностальгия охватывает ее черты.

— Был.

— Ты его искоренила. Почему?

— Я... — она прочистила горло. — Мне пришлось, чтобы меня не опознали. Сначала это было трудно.

Я представляю, как она старалась избавиться от своего акцента. Она всегда была гордой северянкой, но поскольку ей нужно было избавиться от всего, что связано с Максимом, она избавилась и от этой части себя.

Мысли Авроры, похоже, движется в этом направлении, учитывая, как ее взгляд теряется вдали.

Я не позволю этому случиться.

— Наклонись.

Мой приказ, хотя и произнесенный спокойно, привлекает ее внимание.

На ее щеках расцветает жар.

— Зачем?

— Не заставляй меня повторять, Аврора. Я ненавижу это, и за это ты получишь больше шлепков. — моя рука опускается ниже, и я хватаю ее за задницу, заставляя вскрикнуть. — Но ведь тебе это нравится, не так ли?

— Я не знаю, о чем ты говоришь. — ее голос задыхается.

— Ты собираешься делать то, что тебе говорят?

Она поднимает подбородок, и в ее голосе снова появляется вызов.

— Заставь. Меня.

Взяв ее за запястье, я переворачиваю ее так, что ее грудь упирается в стол, а ее задница оказывается в воздухе прямо передо мной, когда я стою.

Я задираю ее платье до талии, и мой член упирается в брюки, когда я вижу, что она голая. Полностью, абсолютно обнаженная и готовая для меня.

Она пришла подготовленной. Аврора редко раздевается, и когда она это делает, то только потому, что хочет, чтобы у меня был легкий доступ. Она сама призналась в этом после нашего купания на пляже.

Ее фарфоровая плоть покраснела от следов моих рук прошлой ночью. Я не шлепаю ее достаточно сильно, чтобы вызвать синяк, но я всегда оставляю свой след.

Моя рука опускается на ее плоть, и Аврора встает на цыпочки, ее стон эхом отдается в воздухе.

— Когда я говорю нагнись, ты нагибаешься, мать твою.

Мои пальцы ласкают ее кожу, любуясь отпечатком моей руки на ней, затем я шлепаю ее еще несколько раз, пока она не начинает хныкать и умолять о большем.

— Дж-Джонатан...

— Не двигайся. — я раздвигаю ее задницу, и она напрягается, когда мой большой палец касается черной пробки в ее попке. — Ты вставила ее.

— Ммм.

— Это было трудно? Ты сопротивлялась, как в первый раз?

Я трахал ее тогда, чтобы она была достаточно возбуждена, чтобы игрушка поместилась внутри нее.

— Н-нет. Но первый раз мне понравился больше.

— Почему, дикарка? — моя рука обхватывает ее затылок. — Потому что твоя киска была заполнена в процессе?

Она издает нуждающийся звук, но ничего не говорит.

— Ответь мне и ты, возможно, получишь повторение.

— Да. — ее голос едва слышен, но это единственный ответ, в котором я нуждаюсь.

Другой рукой я расстегиваю ремень, не утруждая себя раздеванием. Как только мой член освобождается, я вхожу в нее по самые яйца, заставляя прижаться к столу. Несмотря на то, что я делаю это легко, я знаю, что я слишком большой для нее, учитывая, как она сжимает меня каждый раз.

— Вот черт, — стонет она, ее тело движется синхронно с моим.

Для человека, который так долго был мертв, ее тело мгновенно расслабляется вокруг меня.

Моя рука прижимает ее к столу, пока я вхожу в нее. Мои свободные пальцы дразнят пробку в заднице, слегка вытягивая, а затем вставляя обратно. Движения моего члена совпадают с движениями игрушки, заставляя ее извиваться на столе.

— О, Джонатан... Ааахх!

Она разваливается вокруг меня, ее тугая киска душит мой член и выталкивает меня наружу.

Я опустошаюсь внутри нее со стоном, моя сперма заполняет ее киску и капает между бедер.

Меня охватывает волна собственничества от того, как она продолжает сжиматься вокруг меня, доить меня, пока не останется ничего.

Она моя.

Блядь, моя.

И всегда будет моей.

Я буду владеть ею до тех пор, пока не оплодотворю ее ребёнком.

В прошлом Эйден был единственным потомством, которое мне было нужно, но теперь я приковываю Аврору к себе, и если ребенок это то, что необходимо, то так оно и будет.

Глава 22

Аврора

— Мне совсем не скучно, приятельница. Я могу проводить время с папочкой.