Возвышение. Земли Ордена

Я распахнул глаза, обнаружив, что стою на прежнем месте, не приподнялся ни на ладонь, а Изард пронзает меня бешеным взглядом, и волосы его мечутся под ударами незримого ветра.

— Я говорил тебе — жди, я говорил тебе — иди неспешно, я говорил тебе — потрать годы, но нет, тебе в твоей жадности нужно было всё и сразу. И как, добился своего? НЕТ! — голос Изарда ударил, толкнул в грудь, заставив меня чуть податься вперёд, чтобы устоять. — И что теперь?

— Старший! — воскликнул Седой. — Старший, успокойтесь, что случилось?

— Что случилось, верный слуга ничтожества? Это ничтожество не сумело пройти испытание. С ним случилось худшее, что только могло случиться. Я просил, я предупреждал, что это опасно, но нет, он же хотел всё и сразу. И что? Что теперь, лжеВластелин?

Седой шагнул между мной и Изардом:

— Старший, он только-только стал Властелином, он устал, его даже шатает, он отдохнёт, и уже завтра он полетит.

— Глупость! — рявкнул Изард. Презрительно процедил. — Я трижды видел такой результат и не полетел ни один из лжеВластелинов. Ничтожество, ты испортил все планы и надежды.

Я возмущённо спросил:

— Да что я испортил?

— ВСЁ! — Седого и Пересмешника смело с ног, утащило на десять шагов прочь. — До этого я мог ждать, надеяться, что ты шагнёшь ближе к Небу, теперь мне надеяться не на что. Союз с ничтожеством? С калекой? С лжеВластелином, который никогда не продвинется дальше, который понял чужое, а не своё? Это бессмысленно, — Изард покачал головой. — Я уничтожу тебя своими руками.

Он исчез и появился, уже сжимая пальцы на моём горле.

— Глава! — закричал Седой и вскинул руки, зажигая перед собой обращения.

Пересмешник тоже исчез, превратился в сияющий росчерк. Изард ударил ладонью в сторону Седого, и обращения разлетелись на осколки, рассыпались, а самого Седого отшвырнуло на сотню шагов.

Через миг мир вокруг мигнул, и я осознал, что Изард развернулся на месте, что теперь я вижу беседку, в которой был совсем недавно, а сам Изард сжимает в ладони сияющий меч Пересмешника. Прозвенела струна, и Пересмешника смело, унесло прочь, сжав в какой-то сияющей клетке, а Изард разжал ладонь, позволив его мечу упасть на плывущие под нами облака Небесного Зала.

Мир снова мигнул, меняясь во вспышке света — теперь мы с Изардом стояли на краю водопада. Там, где я несколько лет назад медитировал, познавая воду. Там, где я совсем недавно потребовал у Изарда сделать меня сильней.

— Ничтожество! — выдохнул мне в лицо Изард. — Испытания должны делать идущего сильней, а не слабей. Умри, не научившийся летать.

Снова звенит струна, и теперь уже меня сносит прочь, вырывает из хватки Изарда, швыряет в облака, в настоящие облака, где под ногами нет опоры, и лишь далеко внизу зеленеют склоны гор.

Глава 16

Я рухнул в эту пропасть, спиной, хребтом ощущая её бездонность, видя над собой уносящийся вверх пик города Тысячи Этажей, удаляющееся окно в зал Здоровья, Изарда, с каждым мгновением становящегося всё меньше. Он отдалялся, а его ненавидящий взгляд по-прежнему давил, словно ускорял моё падение.

— Дарсов ублюдок…

Беспомощно выдохнул я ругательство, не в силах даже понять, кого я только что обругал, Изарда или же себя. Вдохнул пустой, ледяной воздух, не сумев и на четверть наполнить грудь, толкнул силу к кольцу и замер, уже подняв руку к стойке с оружием, остановил пальцы всего в волосе от летающего меча, ощущая кожей прохладу его стали.

В этом нет смысла.

Во всём происходящем нет никакого смысла. Полная бессмыслица.

Что значит — умри, не умеющий летать?

Разве можно убить Предводителя, скинув его с горы?

У меня есть летающий меч, и Изард не мог не знать об этом, ему, могучему духу, Древнему, идущему немыслимой силы достаточно лишь пристального взгляда на меня, чтобы проникнуть взглядом во все мои артефакты Путника и пересчитать их содержимое.

Но… даже оставив в стороне летающий меч и моё Возвышение, даже забыв о них — какой смысл в том, чтобы бросить меня в пропасть?

Даже Воин, ловкий, опытный Воин не боится падений с высоты. Я сам падал неопытным Воином в пропасть и выжил, погасив удар Рывком. С тех пор я пережил сотни схваток и падений, при нужде заменяя Рывками даже невысокий полёт. Падение с верхотуры города Тысячи Этажей? Тяжело, опасно, сложно рассчитать нужный момент, но вполне возможно выжить и как бы ни был взбешён Изард, он не мог этого не понимать.

Убить меня, скинув в пропасть? Что за бессмыслица? Чтобы убить, Изарду нужно было посильней сжать пальцы на моём горле, выплеснуть в меня малую толику своей силы, один раз взмахнуть мечом, выжечь мои внутренности стихией Повелителя… Сделать что угодно, кроме того, что он сделал на самом деле.

А значит, Изард не хотел меня убивать.

Хотел, чтобы я жил? Чтобы продолжил бороться со Стражами и Великими Барьерами?

Или же намекнул, что испытание ещё не завершилось?

Я отдёрнул пальцы от летающего меча, словно он обжёг меня холодом стали, а через миг и вовсе вывалился духовным зрением из кольца.

Проём зала Здоровья за эти мгновения раздумий отдалился настолько сильно, что сейчас выглядел не более чем светлым пятнышком на полированной черноте города.

Я прищурился, используя свои силы и Возвышение: мир дрогнул, скакнул мне навстречу, приблизив исток водопада. Изард стоял на прежнем месте и глядел точно мне в глаза. Мгновение мы глядели друг на друга, а затем я закрыл глаза, оборвав эту связь.

Я прав, и этого достаточно.

Воздух свистел в ушах, заглушая даже гул и шелест падающей воды.

Как далеко остался исток водопада, с которого Изард меня сбросил, я увидел, а сколько осталось до земли?

Неважно.

В чём Изард прав, так это в том, что лжеВластелину не пройти задуманный путь. Не для того я страдал под ударами музыки Изарда, чтобы замереть на половине пути. Я был недоВластелином, который использовал эссенцию, но не видел её, я остался недоВластелином, который использует и видит эссенцию, но не может летать?

Как бы не так. Как бы не так!

Я стиснул зубы, сосредотачиваясь на главном.

Полёт.

Я люблю полёт.

С первого дня, когда учился летать над болотом, грязный, вонючий, но счастливый.

Нет, даже раньше.

Я любил полёт ещё стоя на чужом мече, ещё летая вместе со старшим Тизиором.

Я любил полёт ещё до летающих мечей и даже до того, как узнал об этапе Предводителя.

Полёт — это свобода. Та самая свобода, которой мне не хватало начиная с самых первых шагов на пути Возвышения. Та самая свобода, которую я брал всё больше и больше, поднимаясь на очередную ступень Возвышения и веря, что у меня нет пределов.