Вперед в прошлое 10

Мы тихонько брели назад по палой листве и жухлому лишайнику, пиная попавшие под ноги камешки. Сестра дышала шумно и тяжело, словно горе разрослось внутри и мешало вдохнуть. И тут мне на рукав куртки упала снежинка, потом — вторая. Я запрокинул голову и уставился на серое небо, откуда крупными хлопьями повалил снег. Потянув Наташку за рукав куртки, я кивнул наверх.

— Снег! На новый год. Помнишь такое? Я — нет.

Сестра посмотрела наверх, и ее напряженное лицо разгладилось, она протянула:

— Не помню. Чудо, блин.

Она ждала другое чудо: что Андрей рванет следом, обнимет, остановит. Она для приличия сделает вид, что обижается, но на самом деле простит, и его поступок будет для нее лучшим подарком.

А еще этот снег был чудом, потому что в прошлой реальности его точно не было. Или все-таки в Васильевке — был, а до нашего поселка возле моря не дошел?

Глава 5 Пора чудес

До бабушкиного дома было с полкилометра — пять минут ходьбы. Но Наташка не спешила, плелась понуро, глядя на носки своих модных сапожек — мой подарок, привезенный из Москвы. А я смотрел наверх, в небо, откуда снег валил и валил, и за десять минут накрыл серую почву тонким слоем, улегся на ветвях, еще немного — и получится настоящая зимняя сказка. Подарок от природы жителям юга России. Или — компенсация за пережитые передряги?

Как ни крути, уходящий 1993 год был для меня тяжелым. Особенно тяжко пришлось, когда взрослый оставил меня один на один с недетскими проблемами, и мне пришлось экстренно взрослеть и все это разгребать. Успешно, слава богу.

Наташку тоже год не баловал, а тут несчастье привалило прямо на праздник.

Ну и вишенкой на торте, что дед так и не позвонил — судя по тому, что Боря молчит, в звенящей тишине я точно его услышал бы. Буду надеяться на лучшее.

Когда мы вернулись к бабушке, снега навалило по щиколотку, и он не думал останавливаться. Боцман нас опередил и уже пару минут сидел возле калитки, периодически стряхивая снежинки с черной шерсти. Наташка положила руку на калитку, вздохнула.

— Может, мне к нам домой поехать? Не хочу портить праздник своей кислой рожей.

Я обнял ее в очередной раз и сказал:

— Нет конечно, ты нужна здесь. Мы приготовили для тебя лотереи. Да и я как никто знаю, что одной тебе оставаться нельзя, а так хоть отвлечешься. Тут недалеко горка есть — давай ночью на снегу кататься. Пойдешь?

Натка кивнула и едва заметно улыбнулась.

— А еще я вспомнила, что Андрей мегеру называет на «вы». «Маменька, не изволите ли принести мне трусы».

Хотелось сказать: «Забудь» — но это её только разозлило бы. Наташка не спешила к людям, стояла у калитки и жаловалась, что мегера закатила истерику сыну за то, что он спит с девкой до свадьбы — в ее время такого не было. И поначалу демонстрировала презрение к Натке молча, а потом стала в открытую нападать, намекая, что единственный интерес жидовки — квартира Андрея в центре, которая на самом деле оформлена на маму.

Надо отдать ей должное, сестрица ни разу не упрекнула Андрея тем, что содержала его, скотину неблагодарную. Вся ненависть была направлена против несостоявшейся свекрови.

— Вот раскручусь, две такие квартиры куплю! — прошипела Натка.

Столько в ее голосе было решимости, что я понял — купит, добьется. Уж не будет помнить, что послужило толчком, но — сделает.

Потянуло жареным мясом. Донесся голос Алексеевича:

— Я тебе говорю, вот такая стая пчел!

Толик что-то буркнул в ответ, и Алексеевич дальше продолжил вполголоса, и слов я не разобрал. Судя по всему, снег не отогнал их от мангала. Наташка зашла в летнюю кухню к маме, я отправился посмотреть, как там мужчины.

Было безветренно, потому Толик держал старый выцветший зонт над мангалом, а Алексеевич дул на угли. Мешаться у них под ногами я не стал. Отошел к сараю, наблюдал со стороны и делал выводы, что у этих двоих любовь с первого взгляда. На пне, заменяющем стол, лежал пустой шкалик. Судя по тому, как Василий раскраснелся и размахался руками, он приложился к спиртному.

Из кухни вышла Ирина в куртке с капюшоном, прячущим бигуди, принесла мужчинам закуску и обняла почему-то Василия. Он замер с растопыренными руками. Через мгновение она уже обнималась с Толиком, беззлобно отчитывала его за пустой шкалик — жадины, не поделились — и за то, что «эх вы, шашлыки пожгли».

— Нормально все! — Толик хлопнул ее по заднице, говоря этим жестом: Мое, не покушаться'. — Еще пятнадцать минут, и готово.

— Вот не верю. Угольки принесете, пф-ф, — фыркнула она и удалилась.

Мужчины помолчали, пока за ее спиной захлопнулась дверь, и вернулись к своим исконно мужским темам — заговорили про футбол, потом — про бокс, и, забыв о шашлыке, Толик стал изображать боксера, а Алексеевич в шутливой манере — отбиваться.

Пусть резвятся. Хорошо, если мама и сестра будут дружить семьями. Или нехорошо, учитывая, как плотоядно Ирина смотрит на Василия. А может, и нет в ее взгляде вожделения, просто зависть.

Понаблюдав за ними, я вошел в пахнущий хвоей дом, где Борис и бабушка без особого интереса смотрели «Ивана Васильевича», которого все знали наизусть. Чтобы не тесниться с ними на диване, я занял стул и спросил, уже зная ответ:

— Дед не позвонил?

— Нет, — ответила бабушка, и в этот момент часы с кукушкой известили, что уже шесть вечера. То есть наступило время, когда дед скорее физически тут появится, чем позвонит. Если, конечно, все хорошо.

Началась реклама — «Кока-кола» и новый год, подмигивающий Распутин, «Кэмел», и я сказал:

— Видели, какой снегопад?

Борис аж подпрыгнул, метнулся к окну и протянул, опершись на подоконник:

— Да-а-а! Вот это да-а-а!

Бабушка тоже выглянула в окно.

— Красиво, конечно. Празднично. Но это дополнительные сложности для Шевкета.

— Горка где-то тут есть? — засуетился Борис. — И санки. Хотя фиг с ними, и фанера, и просто пленка подойдет! Всю жизнь мечтам на новый год покататься на санках.

— Есть конечно, — сказала бабушка. — Ночью, после застолья, сходим на горку. Не думаю, что снег растает.

— Его все больше и больше! — радовался Борис. — Жаль, только две кассеты для фотика купили!

— Давай фильм смотреть. — Бабушка вернулась на диван.

Боря схватил фотоаппарат и побежал увековечивать чудо, а я увлекся засмотренным до дыр фильмом. Теперь путешествие во времени не воспринималось как нечто невероятное, меня ведь вернули! И это помогало отвлечься от мыслей о деде, которые становились все более мрачными.

Прошел час, стемнело, а снег все не прекращался, его навалило выше щиколотки.