Вперед в прошлое 10

— Стой! — донеслось сзади, я обернулся и увидел несущегося ко мне Юрку. — Слышал, да?

Сбавив шаг, я дождался его.

— Вся остановка синяя! Два взрывпакета нашел, — фонтанировал эмоциями он. — Один вот такой! — Каюк показал размер с два кулака. — Чуть не оглох, так он взорвался!

Кому что, детям — игрушки. А мне опять разгребать проблемы, в прямом и переносном смысле.

Когда я пришел к бабушке, все сидели за столом и ели. Закрывая экран телевизора, стоял дедов портрет, счастливый дед развалился на диване и поглощал еду с бешеной скоростью — сразу видно: с дороги человек, устал, проголодался. Бабушкин портрет уже висел на стене, а Толик, брызжа слюной, расхваливал Бориса.

Первым меня заметил Алексеевич, спросил:

— Ну что?

— Поможет сосед, — улыбнулся я и обратился к бабушке: — Поедем на твоей «Победе», дай ключи, заведу ее, пусть греется.

Но Василий основательно воспылал желанием причинить пользу.

— Так «Волга» же!

— Дайте цепи, и мы поехали. Так лучше. Алексей раньше ездил на «Победе» и хорошо ее знает.

Дед доел кусок мяса и развалился на диване, меньше всего ему хотелось вставать и снова идти на холод.

— Дед, оставайся, — предложил я. — Мы сами справимся: я, бабушка, Алексей.

О, сколько радости было в его взгляде!

— Назад можете ехать на моей машине, — сказал он. — Я настаиваю! Обратно — только на моей.

Когда пришел Каналья, уставший дед, довольный тем, что наконец можно расслабиться, поздоровался с ним и описал место, где он припарковался: машины на обочине, в том числе «Рафик» и «Опель», три машины возле гаража с синими воротами.

— Да, это мои, — подтвердил Каналья и посмотрел на бабушку. — Ну что, поехали?

Я завел «Победу», Алексеевич надел цепи на ее колеса, отогнал «Волгу», уступая нам дорогу. Каналья выехал из гаража. Мама выбежала на улицу к любимому, но увидела Каналью и спряталась.

Пока машина грелась, а бабушка курила рядом, я сказал Каналье:

— Нужно узнать, как взять землю в аренду под мастерскую. Будем расширяться.

Каналья посмотрел с уважением, присвистнул. Я продолжил:

— Можно арендовать еще один гараж, но хотелось бы независимости. Можешь узнать, что для этого нужно?

— Капуста, — усмехнулся он.

— Это как раз понятно, деньги есть. Сколько, кому и под какие гарантии. Ну а место сам присмотри, ты в этом разбираешься лучше меня. Сможешь?

— Моя девушка работает в администрации, — сказал он, — будет полегче. Надеюсь, будет полегче. — Каналья задумался и погрустнел. — Она проела мне плешь за то, что я уехал, оставил ее одну.

— Значит, надо задобрить дракона, — улыбнулся я. — В машине куча товара, купленного на мои деньги. В смысле, вещей, колготок и прочего, шоколад есть. Выбери ей что-нибудь. Девушка с тобой та же, которая приходила в гараж?

— Другая, — погрустнел Каналья и добавил: — та условие поставила: или женимся, или до свидания, хотя я сразу сказал, что в ЗАГС не хочу.

Бабушка уселась сзади, хлопнула дверцей и скомандовала:

— Поехали!

Наблюдающий за нами Василий помахал рукой. Утопая в снегу, «Победа» покатились к трассе. Когда вырулили на нее, бабушка попросила:

— Лёша, веди аккуратнее, а то на серпантине слетим с дороги.

— Конечно, Эльза Марковна!

Ехал Каналья очень медленно, в повороты входил плавно. Полоса, ведущая в город, была укатана, мы шли по колее, а вот в обратную сторону никто не ездил уже много часов, она превратилась в огромный сугроб

— Не получится, наверное, — вслух рассуждал Алексей. — Если это там, где я думаю — сто процентов не поднимемся. Придется обратно пешком. Все утеплились? Я — да.

Бабушка была в кроличьей шубе и шапке, я — в ватнике, в котором катался с горки.

Наконец мы доехали до спуска и начали тихонько скатываться. На поворотах бабушка каждый раз зажмуривалась и вцеплялась в дверную ручку. Наконец машина вышла на ровный участок под уклоном. Съезд с горки на горку — и тот самый участок, который никто не мог преодолеть. Уклон — градусов сорок пять. Протяженность — метров сто. Большая часть подъема была заснеженной, шины раскатали до льда лишь двадцать метров в самом начале.

Мой водительский стаж говорил, что с цепями есть вероятность подняться. Просто в нашем городе мало кто на зиму меняет резину.

— Туда-сюда мотаться не буду, — резюмировал Каналья. — И так видно, что с разгона влетим аж бегом.

— С разгона?! — В голосе бабушки прозвучала угроза. — Не позволю! Эта машина — память о Николае! Никакого разгона! Никакого «бегом»! Если разобьешь машину — пристрелю!

— Нет угрозы, — уверил ее Каналья. — Поверьте моему опыту, Эльза Марковна.

— Поднимемся, — поддержал я компаньона, но подумал, что абсолютной гарантии нет.

Подъем наверх будет экстремальным, и бабушка испугается. Машину может занести на встречку, но там пусто; и на обочину, но снег не даст нам сорваться или удариться об отбойники.

Чуть дальше от подъема на широкой обочине стояли машины, больше похожие на сугробы, их водители не смогли попасть домой и отправились пешком, как дед.

Чем ближе к городу, тем меньше было снега. На кольце его выпало хорошо если по щиколотку, срывались редкие снежинки, наверное, в наше село он и вовсе не дошел. Развернувшись по сплошой, Каналья направил «Победу» к гаражу.

Припорошенный снегом дедов темно-зеленый «Москвич» стоял прямо напротив ворот. Каналья припарковался, едва не упершись в него бампером. Я достал ключ от дедовой машины, Алексей пошел открывать гараж.

— Я предлагаю не рисковать, — сказала бабушка, оставшись в салоне.

Каналья со скрипом приоткрыл ворота, просочился наружу и с задумчивым видом обошел «Москвич». Бабушка опустила стекло и повторила свою просьбу.

— Давайте назад поедем на машине деда, только цепи на колеса наденем, — предложил я, открывая дверцу «Москвича» со стороны водителя. — Гайцов на дороге точно нет. А разницы никакой, на чем ехать, заодно и все подарки отвезем. Дед разрешил.

— Как эта колымага такой путь проделала, — задумчиво проговорил Каналья, уселся на место водителя, завел мотор, еще раз обошел машину, прислушиваясь к звукам, и вынес вердикт: — На лицо ужасные, добрые внутри. Снаружи хуже, чем внутри. Ну что? На «Москвиче»?

— Все равно мне не нравится идея штурмовать ледяную горку. — Ответ бабушки можно было расценивать как утвердительный.

— Но в салоне завалы, — сказал Каналья. — Мешки, сумки, коробки. Мы не влезем. Все равно часть товара надо оставить, забрать только самое ценное.