Вперед в прошлое 8

— Какая информация? — осторожно прошептал валютчик.

Я сглотнул вязкую слюну и ответил:

— Сперва мне нужны подробности.

На лице Павла промелькнуло раздражение.

— Это тебе не игрушки, мальчик. И праздному любопытству тут не место.

Дыхание перехватило. Подробности мне были нужны для уверенности, что иначе нельзя, ведь можно было действовать и не так радикально, например, обратиться к ментам через Лялину, это могло предотвратить перестрелки в городе. Ведь во время бандитских разборок виноватых выпиливают вместе с родственниками, целыми семьями, а менты работали бы более ювелирно, однако они ограничены в средствах и пытаются блюсти закон. Но раз валютчик уперся, считая, что я так балуюсь, собираю интересные истории, пришлось выдавить из себя:

— За этим стоит группировка «славяне»…

— Откуда ты знаешь? — Валютчик сжал мою руку и легонько встряхнул.

— Эти люди заняли подвал, в котором мы с друзьями, — я оглянулся на Илью, который насторожился, увидев, что валютчик в меня вцепился, — занимались боксом. А чтобы мы не возмущались и не вредили им по мелочам, наехали на отца друга, разнесли их квартиру. Ты уже понял, что мой дед — не последний человек. Мы навели справки и многое узнали про эту банду: кто они, откуда, чем промышляют.

Павел разжал пальцы, потер подбородок.

— Это точно? Что в том подвале обосновались именно они?

— Батя — мент, он подтвердил. Но у ментов на них ничего нет, а так бы они и сами повязали беспредельщиков.

Я смолк, дал валютчику переварить информацию, набрался смелости и продолжил:

— Так что наши интересы, как видишь, совпадают.

Вокруг было людно, валютчик жестом велел напарнице оставаться на месте, и мы отошли к стене пассажа.

Память взрослого говорила, что в таких делах нужно держаться нагло и уверенно, разговаривать на равных. Ну и что, что я мелкий — так больше шансов, что прислушаются.

С валютчика слетела интеллигентность, он сплюнул сквозь зубы и прошипел:

— Менты, с-сука. Славинов, падла! Его брат — мент.

— Знаю, — кивнул я. — А главарь — военный, и у всех есть боевой опыт, что делает их чертовски опасными. Но наши-то менты…

— С-суки! Это они навели «славян», сто процентов!

— И все-таки подробности…

— Их не будет, — отрезал Павел.

— Но откуда уверенность, что навели менты? Мой отец точно не стал бы этого делать. Вдруг завелась крыса…

— Тебе достаточно знать, что от ментов поступила информация о том, что «славяне» в городе. Наши все, их было пятеро, забыв о разногласиях, собрались в загородном доме, чтобы обсудить проблему. Итог — шесть трупов, пятеро раненых, из них двое тяжелых.

Помолчав немного, он продолжил:

— Работали профи, вооруженные АК, у них даже гранатомет был!

— Не удивлюсь, что они заявятся на похороны и перестреляют всех, кто пришел, чтобы некому было мстить, — проговорил я.

— Это вряд ли… — сказал валютчик, обернулся к окликнувшему его подростку — встрепанному, одутловатому, на вид неблагополучному. — Что?

Воровато оглядевшись, тот встал на цыпочки, что-то зашептал, но Павел отрезал:

— Нет. Проваливай, а то ментов вызову.

Сплюнув под ноги, парень удалился, подергиваясь при каждом шаге. Ясно, наркоман. Возможно, героиновый. Мне вспомнилось про кодекс чести валютчиков: не обижать стариков, ничего не брать у детей, которые с большой вероятностью стащили ценную вещь дома, не сотрудничать с ворами.

Пока он разбирался с подростком, потом — отсчитывал деньги пожилой женщине, нашедшей его и в непривычном месте, я отыскал взглядом встревоженного Илью и показал ему «ок». Он сразу расслабился и отошел подальше от стоянки, где устал уворачиваться от торговцев с баулами и грузчиков.

Закончив с клиенткой, валютчик крикнул напарнице:

— Лена, иди в машину и жди там. На полчаса задержусь.

Девушка кивнула, с интересом глянула на меня, собрала таблички с надписями «Куплю валюту, золото, награды» — и пошла прочь. Валютчик подвигал ушибленной челюстью, огляделся и спросил:

— Ты сильно спешишь?

Чего он хочет? Неужели… И опять на меня напал столбняк! Как же это мешает! Когда этим телом управлял взрослый, такого не было. Раз он победил страх, то и я смогу. Главное — продолжать есть кактус, тогда со временем он покажется мышке не таким уж и колючим. Но скорее она поймет, как подступиться к кактусу так, чтобы колючки не мешали поеданию.

— Если надо, задержусь. Только друга домой отправлю, — ответил я.

— Здесь не лучшее место для разговора. Отправляй друга, и пойдем в кафе. Расскажешь все, что знаешь.

— Хорошо, — кивнул я.

— Жду здесь. — Валютчик скрестил руки на груди.

Видя, что я спускаюсь по ступенькам, Илья рванул навстречу.

— Ну, что?

— Все нормально. Поезжай домой, мне надо задержаться.

— Это не опасно? — забеспокоился он.

— Пока нет. Потом расскажу… Наверное. Если будет можно.

Другой на его месте клянчил бы: «Ну расскажи! Ты мне не доверяешь» — Илья все понимал. Он знал про память взрослого и о том, что есть вещи, которые безопаснее не знать. Потому просто положил руки мне на плечи, заглянул в глаза:

— Паша, осторожнее, пожалуйста.

Вспомнился тот утренний бандит, и снова засвербело в памяти: где же я его видел?! Ну вот почему не рискнул подойти поближе? Мучайся теперь.

— Я не собираюсь рисковать, — уверил его я.

Соврал? Рискую я, да еще как! Всевозможные страхи прятались меж извилин, скалились, нашептывали всякие ужасы, что меня сольют «славянам», и тогда нам всем хана. Как сольют? Как-нибудь. Случайно, крыса сдаст — да мало ли…

И еще не поздно на все забить, скрыться, залечь на дно. Так я буду целее. Пусть бандиты сами разбираются. Какое мне дело, те или эти, они друг друга стоят, все равно в конце девяностых всех беспредельщиков перебьют…

Будто наяву небо перечеркнул инверсионный след, который я видел и в реальности, и на экране — десятки раз.

Нет, разница есть. Эти живут по понятиям, не занимаются похищениями с вымогательством, я не слышал, чтобы с кем-то поступили, как с несчастными Филимоновыми. А сколько тех Филимоновых будет, когда «славяне» воцарятся в моем городе? К тому ведь все идет.

Я не имею права не рисковать, нравится мне это или нет.

— Надеюсь, что не будешь, — с сомнением сказал Илья. — Ну, я пошел. Дай пять!

Мы хлопнули друг друга по ладоням.

— Удачи! — бросил Илья уже на ходу, а я вернулся к ожидающему меня валютчику.

Мы молча спустились по ступеням и направились в сторону набережной.

— К черту кафе, — сказал валютчик, когда мы пересекали парк, кивнул на скамейку. — Давай здесь.

Мы уселись, и, поставив рюкзак сбоку, я начал методично рассказывать все, что знаю про «славян». Павел слушал, и с каждой минутой лицо его становилось все мрачнее и мрачнее. Особенно он заинтересовался налетом на рынок. А когда я сказал, что мой знакомый видел, как налетчики из «копейки» пересели в «Сабурбан», аж подпрыгнул на скамейке.