Вперед в Ссср

А это уже интересно! Слава Князев, передавший нам все про пентонал натрия, ничего не говорил про антидот, что заранее примешь, и ничего у тебя не узнают. А эти доморощенные гении выходит, что-то сварить успели? Что ж, эта сучка еще какое-то время жизни себе вытянула - пока ее и этих гениев со всем старанием не допросят.

– Так выходит, на совести вашей организации еще один труп есть? Причем опять же из своих. Вы как бандеровцы - которые своих "зрадныков" убили больше, чем тех, кто на самом деле был против. Думали, что вы "юная гвардия", подпольная коммунистическая организация, в нашей советской стране - а вышло, что обычная уголовная банда.

Наконец, расплакалась! По крайней мере, слезы вижу. И шепчет что-то вроде, "мы хотели как лучше".

– Это кто ж "мы"? Твои же товарищи от тебя отрекаются! Твой Стась уже показания дал, что ты его совратила, с пути сбила, и вообще, была в вашей организации после Линника, вторым человеком. Вам очную ставку устроить? И другие тоже - до кого дошло, что если бы не ты, они бы пустяком отделались, а так, по статье о бандитизме пойдут, что по ней полагается, сказать?

Кто ходит в женихах у дочки ректора, мы узнать были обязаны, чисто для пользы дела. И этот Стась, попав на допрос, оказался совсем не идейным - хотя ходил в комсоргах. Сразу вывалил про бывшую пассию такое, что поверить сложно, как он близко от себя терпел такую змею подколодную, американскую шпионку и врага народа! Слизняк, даже жалко, что такой, и обвинения избегнет - а те, кто со стержнем внутри, ответят по всей строгости! Положим, комсоргом ему уже не быть, и в комсомоле тоже не состоять. А значит, и карьеры не сделать.

– И твой отец тоже. После того, что ты сделала - ему ректором не быть. И в университете не остаться. Это в самом лучшем для него случае, если доказать сумеет, что не подстрекал, даже косвенно, разговорами на тему. Пока что его в больницу положили с инфарктом, сейчас состояние тяжелое, и выкарабкается ли, не знаю. А мачеха - она ведь тебе не родная, у вас и прежде отношения были не очень - так прямо тебя проклинает, за то что все благополучие семьи под откос, от тебя отрекается и "желаю, чтоб эта вражина в лагере сдохла", вам очную ставку устроить, чтоб она тебе это в глаза высказала? Так что доигралась ты, Нина - все равно из каких побуждений! Попав во враги народа - и мало ли какие намерения у тебя были, одни лишь дела значение имеют!

Она смотрит на меня как на призрак. И спрашивает:

– Я же тебя убила. Видела. Как?!

Я лишь усмехаюсь в ответ. Рукой дотрагиваюсь до шеи - до того места, куда Машеньке попала пуля. Слегка кручу головой и приподнимаю губу, чтобы вышел "вампирский" оскал, как в киноужасах из будущего. Но не говорю ни слова - догадайся сама. Зачем я это сделала - а просто так! Чтоб боялись - "нас не убьешь". Информационный дым опять же. Да ведь и не произнесла я ни слова - чтоб в протокол или на пленку. И следователь моей улыбки не видел, я к нему спиной. Так что не было ничего - ну а з а то, что ты вообразишь, никто не отвечает.

И тут дочка ректора, бывшая советская студентка, осеняет себя крестным знамением. Затем, глаза круглые, орет в истерике:

– Сгинь! Изыди! Гады! Ненавижу! Всех ненавижу!

Ну что, товарищ капитан, можно уводить. И чтоб она в камере с собой не покончила, как Горьковский! Она живая нужна, и именно такая. Злая на своих подельников - и готовая всех их утопить.

Моя совесть чиста. Раньше думала я, рядовых членов организации, на ком крови нет, "поговорить и простить". А сейчас я не уверена, не затаились ли среди них такие вот "ниночки", готовые ударить! Так что, пусть ваша судьба станет предостережением другим. Чтобы усвоили: можно и нужно открыто критиковать какие-то недостатки, но создать тайное общество, против Советской Власти, это уже за гранью, откуда нет возврата, это черта, переходить которую нельзя, за ней смерть! Что там еще Макиавелли говорил (читали нам его, в Академии), срубить несколько голов для власти куда безопаснее, чем повысить на грош налоги - потому что первая мера, в отличие от второй, касается далеко не всех, и о себе постоянно не напоминает. В "Юной гвардии", по нашим сведениям, было не больше, чем несколько десятков человек - и кого-то все же оправдают. Так что, мучеников будет немного - и не станут они мучениками-героями, ни в чьих глазах.

Жестоко - но с врагами иначе нельзя! За смерть хорошей девушки Маши - кто-то должен ответить. И если не сумели предотвратить - то отомстить сумеем сполна!

Но когда я вечером, накануне нашего отбытия, рассказала все своему Адмиралу, то услышала ответ:

– "А что вы будете делать, когда придется стрелять? Когда вашу подругу-учительницу распнут грязные монахи... Или когда вашего друга-врача забьют насмерть палками молодчики в ржавых касках! И тогда вы озвереете и из колонистов превратитесь в колонизаторов". Так кажется напишет наш будущий гений фантастики? Ну а нам в реальности это еще предстоит - когда будем социализм во всякие конго и гвинеи-бисау нести.

– "Попытка к бегству" - вспомнила я, демонстрируя память - но эти ведь, убив Машу, перешли грань, из-за которой возврат нет. Стали нам врагами.

– Ну как тебе объяснить, солнышко? Вот я, подводник, обучен, что бой выдержки требует, и холодного разума. Обстановку оценил, подкрался незаметно, ударил и исчез. А не так, как ... Слышал я, такое на суше бывало в сорок первом - немцев увидели, и сразу вперед, ура, в штыки, на пулеметы. Там, где можно было бы поближе подпустить, обойти, хитрость какую придумать. Вот так и эти - с горячим желанием, но без ума. Спринтеры с коротким дыханием - как наш Аркадий напишет, лет через пятнадцать. Честно хотели как лучше - ну а получилось по дури, как всегда.

Я покачала головой. Поняла отлично, близкого своего человека - но пример был не совсем удачен. Случилось мне уже после Победы разыскать наших, из ленинградского ополчения, кто уцелел - и такого я от них наслушалась! Хитрость, тактика, поближе подпустить - для подготовленного бойца очевидно, ну а для тех, кто такому не обучен? Или ненадежный контингент, как Литовский или Латышский корпус - которые готовы или бежать в панике, или еще хуже, в плен? Если командиром, интеллегент из запаса, тактики сам не знает? Тогда такое вот, в штыки, ура - из всех зол было наименьшим. Хотя бывало и такое, что "особый комсомольский" или коммунистический батальон на своего же назначенного командира смотрел с подозрением, а не трус ли - чего мудрить, врага увидел и вперед, ура, бей!

– Вот не помню, чьи слова, что первое дело на войне, это доверие личного состава к своему командованию - продолжил мой Адмирал - на мой взгляд, абсолютно верно! Потому что если в своем командире видеть изменника или бездарность, "нас положит ради звездочки", то свою голову может и сбережешь - но сражение, или всю войну, проиграешь однозначно! Так как никакие общие действия тогда невозможны по определению, каждый сам за себя, вместо армии толпа. А я подумал, что это применимо ведь и ко всему народу? И это прямая задача вашей Конторы - чтоб наш советский народ никогда не стал про "зажравшихся наверху" анекдоты травить. Вот только каждому усомнившемуся, и сразу же пулю - не перебор ли? "Мы не хирурги, мы терапевты" - правило ваше?

– Так одно не исключает другое, когда уж совсем. И строго по закону: сделал получи. Чужую жизнь взял - свою отдай.

Так и будет. Львовщина пока еще считается "на особом положении". Да еще статус пограничной территории. То есть дело будет рассматривать военный трибунал, и в ускоренном порядке. У самого Линника, и у кого-то из его птенцов оружие нашли - что будет квалифицировано, как вооруженная банда, ставившая целью свержение Советской Власти. При том что по действующему УК статья про бандитизм предусматривает презумпцию виновности - то есть, виновными в преступлениях банды считаются все ее члены, если для кого-то не доказано обратное. Минимальное наказание, восемь лет лагерей, при условии смягчающих обстоятельтв, искреннего раскаяния и сотрудничества со следствием - попросту, если будешь активно своих сдавать. Но если легче всех отделаются такие, как Стась - это точно будет, по закону но не по правде! Впрочем, учитывать смягчающие, это ведь право, а не обязанность суда?

И кажется мне, мой Адмирал, мой любимый муж, приведя мне цитату из тех Стругацких, опасается, что я "озверею", ожесточусь? Пожалуй что после этой поездки я действительно стала большей стервой - жалко Машу, а еще больше, Валентина!
– но исключительно по отношению к врагам! К которым я отношу исключительно тех, кто нашей стране и народу вредит. Ну а к своим, тем более самым близким людям, я стараюсь довоенной еще Анечкой быть, доброй и веселой. И уж моему Михаилу Петровичу никак не следует жаловаться на мою злость! Хотя я даже к врагам обычно ее внешне не проявляю, зачем? Один лишь раз сорвалась, когда Кук моего Илюшеньку хотел зарезать. А так - зачем орать, ногами топать, истерику закатывать, когда можно просто уничтожить?