Врач космического корабля

Дежурный охранник распахнул двери рубки и жестом велел им войти. Первым, кого увидел Дон, был Спаркс. Он лежал на полу, закрыв глаза, и стонал, обхватив живот. Доктор Угалде восседал в капитанском кресле, а Дойле, сжимая в руке пистолет, стоял у противоположной стены.

– Позаботьтесь о нем, – приказал Дойле. – Он болен. Вдруг сложился и рухнул на пол. Я потрогал лоб и обнаружил, что у него жар.

Обычно лихорадка не начиналась таким образом, но с новой болезнью все было возможно. Дон опустился возле Спаркса на колени, расстегнув замки саквояжа. Достав анализатор, он провел тыльной стороной ладони по лбу Спаркса и удивился. Кожа Спаркса была холодной, температура совершенно нормальной. Прежде чем Дон успел что-либо сказать, Спаркс подмигнул Дону одним глазом. В этот момент открылась дверь, и Дон узнал голос Курикки:

– Бросайте оружие, Дойле, и никому не причинят вреда.

Дон обернулся и увидел, что обстановка изменилась, словно на театральной сцене.

Курикка стоял в дверном проеме, втолкнув перед собой обезоруженного охранника из коридора. Он держал в руках большой черный автоматический пистолет, твердо нацеленный на Дойле. Угалде стоял за спиной второго охранника, прижав острие кухонного ножа к его шее.

– Бросай оружие! – прорычал Угалде голосом, резко отличавшимся от того, каким он обычно разговаривал. – Или я загоню нож тебе в глотку, и ты мгновенно умрешь.

Брусок лязгнул о палубу.

Дойле заколебался, смутился, перевел взгляд с одного на другого, затем поднял пистолет.

Старшина выстрелил, не мешкая, и Дойле завыл от боли. Оружие выпало из его пальцев, он прижал окровавленную кисть к груди. Кровь медленно сочилась у него между пальцами.

Спаркс моментально поднялся на ноги и, немного поаплодировав, поднял с пола оружие.

Дон был потрясен.

– Курикка, как это ты устроил? – спросил он.

Старшина улыбнулся и опустил автомат.

– Благодарите доктора Угалде. Он все это придумал и руководил контрзаговором.

Сияющий от удовольствия Угалде слегка поклонился, когда взоры всех присутствующих обратились на него.

– В истории моей страны полно прецедентов. Генерал Бригс, введенный в заблуждение революционными традициями моих предков, обратился ко мне за помощью. Я принял его предложение, потому что он упустил из виду историю контрреволюции на моей родине.

Намного легче работать изнутри организации, имеющей недобрые намерения. Я примкнул к заговору и вошел к генералу в доверие, а затем дождался ночи. Нужно помнить, что любое движение всегда легче разрушить в самом начале, пока оно не успело окрепнуть. Ну, а в этом случае требовалось, если вы извините меня за эти слова, лишь подождать удобного случая. Как только генерал ушел и оставил с оружием своего приспешника – Дойле, я понял: пора атаковать. Телефонный звонок предупредил Курикку о его роли, и он поделился со мной сведениями, где в капитанской каюте спрятано оружие. Хорошо хоть, не все знают, что на борту любого космического корабля всегда припасено некоторое количество оружия на случай непредвиденных осложнений. Сумасшествия или чего-нибудь еще. Весьма предусмотрительно, знаете. Затем раз, два, три – Спаркс по сигналу падает, и вас вызывают сюда. Прибывает старшина Курикка, и дело сделано.

– Не совсем. Вы все еще имеете дело со мной.

В дверях, бледный от гнева, стоял генерал Бригс.

Он шагнул в комнату и стал хладнокровно оглядываться по сторонам.

– Вы оказались неспособны скрыть свой маленький заговор, – сказал он. – Меня проинформировали о нем сразу же, как доктор покинул лазарет. Всегда существовала возможность, что этот сумасшедший в припадке безумия попытается вернуть власть над судном.

Это не должно произойти.

Генерал указал себе за спину на дверь, где ждало множество людей, вооруженных дубинами и стальными прутами.

– А теперь сложите оружие, и обойдется без насилия. – Бригс снисходительно улыбнулся. – Ну же, не артачьтесь – и не будет никакого кровопролития, никаких ответных мер. А сейчас – бросай ружье!

Он поднял руку и двинулся к Курикке. Старшина сразу же поднял автомат и нацелил ствол прямо в лоб генералу.

– Еще шаг, и вы умрете.

Генерал остановился.

– Я хочу избежать кровопролития, – сказал он. – Это ваш последний шанс. В моем пистолете хватит пуль, чтобы перебить вас всех, а решительности нам не занимать.

Все в рубке не шевелясь следили друг за другом и за двумя мужчинами, вставшими один против другого.

– Этого не будет, Бригс, – сказал Дон властно и твердо. – Вы обманщик, и вы это знаете. Жестокий, злобный и ничтожный человечишко, и к тому же неудачливый пират. Никто не станет умирать ради вас. Я капитан этого корабля и обещаю отнестись снисходительно к тем, кто сейчас бросит оружие.

– Не слушайте его, – закричал трескучим от гнева голосом Бригс, багровея. – Хватайте их! Вперед!

Но слова Дона разрушили чары, и вооруженные люди заколебались. Они бы дрались не на жизнь, а на смерть, если бы от этого что-нибудь изменилось. Если бы они могли победить. Но они не находили в себе сил встать лицом к лицу с черной смертью, глядевшей из дула автомата Курикки. И обеспокоено переступали с ноги на ногу, поглядывая друг на друга. Никто не решался стать первым.

– Трусы! – прохрипел генерал Бригс. Он нагнулся и подхватил стальной брусок, брошенный охранником. – Бабы, сплошные слюнтяи! За мной, он не станет хладнокровно убивать вас. Он еще больший трус, чем вы. – Генерал двинулся вперед.

– На вашем месте я бы этого не делал, – отрубил старшина и взвел затвор. В тишине громко клацнуло, и автомат был готов к стрельбе.

– Вы не выстрелите, – прохрипел Бригс.

– В вас – нет, – ответил старшина, опуская автомат. – Вас я хочу видеть на скамье подсудимых.

Издав победный вопль, генерал попытался опустить свою импровизированную дубину на голову старшине.

Для такого крупного парня старшина двигался весьма проворно. В нем было что-то от большой кошки. Сделав всего шаг назад, Курикка блокировал сокрушительный удар генерала поднятой рукой, так что предплечье Бригса врезалось в рукоять автомата. Раздался вопль, и металлический прут выскользнул из разжавшихся, парализованных пальцев генерала. Развернувшись на носках, Курикка нанес короткий, свирепый удар кулаком в солнечное сплетение. Генерал сложился пополам и рухнул на палубу. Курикка, больше не обращая на него внимания, навел автомат на людей в коридоре.

– Пристрелю любого, кто не бросит оружия! Ну!

Не было никакого сомнения, что он выполнит свою угрозу. Стальные пруты и дубины лязгнули о пол, и с бунтом было покончено. Курикка перевел взгляд на того, кто еще недавно был генералом, и его лицо искривила насмешливая улыбка:

– Вы не представляете, какое удовольствие вы мне доставили.

Дон подошел к скрючившемуся в кресле Дойле и заметил аккуратное пулевое ранение у него в предплечье.

– Я чемпион страны по стрельбе из пистолета, – сознался Курикка, – и никогда не промахивался.

Дон присыпал рану антибиотиком и вскрыл перевязочный пакет. Едва его пальцы коснулись кожи Дойле, он резко отпрянул и натянул на его запястье анализатор.

– О, Дойле заразился, – сказал он, – температура 41 градус.

– Неудивительно, – сказал доктор Угалде. – Я не хотел говорить раньше, это могло быть следствием волнения. Но теперь вынужден признаться, что температура у меня в последние часы несколько выше нормы, и я ощущаю явные боли неприятного свойства.

– Курикка, – выпалил Дон, – нужно как можно скорее найти метеорит. Время уходит.