Враг Империи

— Вы зря беспокоитесь. Я ненавижу смерть.

— Я знаю. И это — другая сторона медали. Иногда дарг пытается избежать жертв, даже там, где они вполне оправданны. Я должен научить тебя спокойному отношению к смерти, особенно к смерти невинных людей. Как ты знаешь, в практике даргов такое встречается довольно часто.

— Да, вы говорили об этом. И мне это действительно не нравится. — Ким все еще не мог понять, к чему клонит дарг. Не иначе, готовит его к очередному убийству.

— Мы называем это комплексом невинной жертвы, — произнес дарг. — Преодолеть этот комплекс очень сложно, но каждый дарг обязан пройти через это. Потом, встретившись с подобной ситуацией в будущем, он уже не станет колебаться и сделает то, что должен сделать.

— Я снова должен кого-то убить?

— Да, — голос Сайруса стал жестким. — Ты должен убить Риту.

В груди у Кима все оборвалось. То, что сказал дарг, не могло быть правдой.

— Убить Риту? — одними губами повторил он.

— Да. И ты это сделаешь.

— Но зачем? — Ким непонимающе смотрел на дарга.

— Я только что об этом говорил. Она красивая милая девушка, прелестное беззащитное существо. Эталон невинного человека. Она живет, учится, строит планы на будущее. Но всего этого не будет — потому что на ее пути появился ты.

— Я не сделаю это, — произнес Ким, покачав головой. — Никогда. Можете убить меня прямо сейчас.

— Сделаешь. И не распускай слюни. Это всего лишь экзамен, хотя и очень трудный. Самый трудный из всех.

— Нет.

— Ты не все знаешь. — Глаза дарга сузились. — Если это не сделаешь ты, это сделают другие. Ее судьба решена, она все равно умрет, но умрет в муках и страданиях, это я тебе обещаю. Хочешь ли ты этого? У тебя есть шанс дать ей легкую смерть.

Ким задрожал.

— Это несправедливо. Так нельзя.

— В этом мире нет справедливости. В твоей жизни будет еще много невинных жертв, но сейчас ты должен переступить этот барьер в первый раз. Это нужно, Ким. Без этого ты никогда не станешь даргом.

— Я больше не хочу быть даргом.

— Ты станешь им. Ради всех тех, кого тебе еще предстоит спасти.

— Но почему она?! — чуть не закричал Ким. — Я не хочу этого! Она мне нравится!

— Именно поэтому ты ее убьешь. Это нужно тебе, это нужно миру. Просто прими это как должное.

Ким молчал, опустив голову. Невозможно, немыслимо. Почему, ради чего эта девушка должна умереть? И ведь умрет, дарги никогда не бросают слов на ветер. Либо ее убьет он сам — быстро, без боли, либо это сделает дарг. Чудовищный выбор — сознание Кима билось в тисках немыслимой альтернативы, отчаянно пытаясь найти выход, — и не находило его.

Он снова взглянул на дарга, в его глазах стояли слезы.

— Пожалуйста, отпустите ее. Я согласен убить кого угодно, только не ее. Не надо…

— Нет, — обрубил дарг. — Ты сделаешь то, что должен сделать. И учти, мы проконтролируем каждый твой шаг, чтобы ты не наделал глупостей. Тебе не спасти ее. Возьми… — в ладони Сайруса появился кинжал. Он был тонким, без гарды, черное вороненое лезвие тускло блестело в лучах света.

— Нож? — Ким с невольным страхом взял оружие. — Но почему?

— Потому что так надо. А теперь слушай, что и как тебе предстоит сделать…

Он знал, что при всем желании не сможет скрыть от девушки свое подавленное состояние. А потому придумал отговорку, сказав, что на три месяца уезжает на стажировку в крупный столичный ресторан.

— Бедненький мой, — со смехом произнесла Рита. — Я бы поехала с тобой, да не смогу. У меня на носу экзамены.

— Я знаю… — тихо ответил Ким и выставил на стол бутылку дорогого вина.

— Ого! — удивилась девушка. — А, понимаю, позаимствовал в своем ресторане?

— Вроде того. Нам поставляют его со скидкой.

— Решил отметить отъезд? — фыркнула Рита, рассматривая бутылку. Ким невольно потупил взгляд.

— Да. Теперь я долго тебя… не увижу.

— Всего три месяца. Не бог весть какой срок. К тому же у тебя ведь будут выходные?

— Да, конечно. Я буду приезжать.

— Ну слава богу, — засмеялась Рита. — А то я уже испугалась… — Она поставила бутылку на стол. — Может, пригласим кого?

— Нет, — быстро сказал Ким. — Не надо.

Рита снова рассмеялась.

— Ладно, не бойся. Не стану портить тебе вечер.

Ким молчал, задумчиво глядя на девушку.

— Что, так и будем стоять? — усмехнулась Рита. — Открывай бутылку, раз уж принес. А я пока задерну шторы…

Странный это был ужин. Вдвоем, при свечах, с девушкой, которую ему предстояло убить. Не когда-нибудь — сегодня. Сейчас.

Потом они были вместе. Лаская нежное девичье тело, вглядываясь в блестевшие от страсти глаза, Ким едва не сходил с ума. Порой ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Но слова Сайруса о том, что ошибки не должно быть, что второй попытки у него не будет, заставляли держать себя в руках — через силу, преодолевая ужас при мысли о том, что станет через несколько минут с этим дивным девичьим телом. Ким не хотел этого и как мог оттягивал страшную минуту. Но все когда-нибудь кончается — и когда Рита наконец расслабилась в его объятиях и закрыла глаза, он быстро, стараясь не думать о том, что делает, вынул спрятанный под матрацем кинжал.

— Прости меня… — прошептал он, поцеловав Риту в нежные влажные губы. И когда она открыла глаза, со стоном нанес удар.

Она даже не вскрикнула — просто с ее губ сорвался вздох непонимания. Смесь удивления и боли — вот что прочел Ким в ее глазах. Его рука все еще сжимала рукоять кинжала, Ким чувствовал, как там, в глубине, слабо трепещет пробитое сталью сердце. Это было ужасно.

По щеке девушки сползла слеза. Ее тело задрожало — и расслабилось…

Медленно, со всей нежностью, на какую только был способен, Ким вынул кинжал, отложил ненавистное оружие в сторону. Потом уткнулся лицом в девичью грудь и заплакал.

Он плакал громко, навзрыд, не боясь, что кто-нибудь его услышит. Пусть слышат, пусть приходят, ему теперь все равно. Будь проклят этот мир, будь прокляты дарги с их безумной жестокостью, будь проклят он сам, сделавший это!..

Когда он очнулся, шел третий час ночи. Лицо Риты побледнело, но даже смерть не смогла уничтожить ее красоту. Ким долго смотрел на девушку, словно пытаясь запомнить каждый штрих увиденного, его взгляд не избегал даже пятна под левой грудью — темного, со сгустком запекшейся крови. Он и не знал, что кровь может быть такой темной.