Враг моего отца

Теперь пришло время вернуться к главной проблеме:

— А Марика ничего обо мне не говорила?

— Нет, — пожала она плечами. — Сегодня у них съемки Эвана и Джесси, его беременной жены.

Эван — это тот самый взрослый мужчина, которого я видела вчера.

— Беременной? — округлила я глаза.

— Да, Рика давно искала актеров на этот проект… Хочет показать, как это, и что это может быть сексуально и естественно… А она это умеет показывать.

А меня вогнало в ступор. С одной стороны, в душе поднималась волна редкого неприятия — провокация на такой деликатной теме мне казалась верхом цинизма. А с другой, учитывая убеждения и ценности Марики, такой проект встраивался в ее философию — удовольствие никому не чуждо. И сомневаться не приходилось — она докажет это.

— А ты в каком проекте будешь сниматься? — подняла взгляд от чашки.

— Я не знаю еще, — она загадочно закусила губы. — Я приезжаю к Рике каждую весну и лето и участвую в том проекте, в котором нужна, или просто помогаю по дому. Сейчас вот тебя кормлю…

Не улыбнуться ей в ответ даже для меня было сложно.

— Ола, красотки! — ворвалась в кухню Марика. Волосы одуванчиком, взгляд блестит, щеки розовые, будто у нее была лучшая ночь в жизни. Это открытие испортило настроение окончательно. Пока она не задала вопрос: — А где Слав-ва?

Я округлила глаза. Мы обменялись странным взглядом.

— Я думала, с вами, — осторожно предположила, на что Марика вздернула бровь:

— Нет, он ушел сразу, я думала, к тебе…

— Не мог, у нас с ним не те отношения, — затараторила я под взглядами женщин. — Ну, он просто мой агент.

Не убедила ни одну, кажется. Интересно, а в то, что он шантажист, они бы поверили?

— Ну вряд ли он спал с Кассилем, — Марика прыснула. Я усмехнулась для приличия, но внутри закралось беспокойство. А что если Багратов и правда спал со мной? Кровать огромная… Но я легла далеко за полночь. Караулил? А может, и правда на балконе? Так замерз бы наверняка. — Просто он попросил для тебя отдельную комнату, но такая оставалась только одна. Девчонки у меня спят в общей… Ну ладно, — махнула она. — Слав-ва пониманию не поддается.

Интересно, где этот уникум сейчас?

— Давайте завтракаем, и на сборы, — хлопнула она в ладоши. — И я хочу устроить тебе пробы, Крис…

Больше мне кусок в горло не полез.

* * *

Не с таким выражением лица надо было нарываться на неприятности, но… мне еще не было так хорошо и так хреново одновременно. Хорошо, потому что я проспал с Кристиной до утра. Понятия не имею, как она не проснулась — вымотал ее, видимо. Хреново — потому что проспал с ней до утра, а она об этом не знала.

После душа в комнате Марики вчера вечером я направился в гостиную, где оставалось единственное незанятое место премиум класса — камин и холодильник в шаговой доступности. Там я посидел еще с час, настраивая для Кристины новый мобильник. Но вместо того чтобы лечь спать, мне вдруг захотелось к ней. И даже запертая дверь не остановила, скорее, подстегнула — я не первый раз на этой вилле, до балкона добраться несложно. И оно стоило того…

Я врал ей. В пуховике в плюс тринадцать дуба сложно дать, даже если простоять всю ночь, а с тем зрелищем, что открылось мне — нереально. Сначала я просто наблюдал, как она что-то смотрит в ноуте… В простой хлопковой маечке и таких же трогательных трусиках. Потом до меня дошло, что смотрит она что-то весьма горячее — я понял это по закушенной губе и нервной морщинке меж бровей. Это было охуенно! Кристина тащила меня в какую-то свою такую запредельность, по сравнению с которой запредельность Марики — просто соседняя остановка на долбанном легендарном лиссабонском двадцать восьмом трамвайчике!

=20

Я просто попал в страну чертовых чудес, и мой персональный белый кролик терзал свои губы зубами и мою выдержку прямо в шаговой доступности! Но ощущение, что стоит подойти ближе — и все лопнет, как мыльный пузырь, не отпускало и не давало покоя.

Когда Кристина перешла к действиям совершенно другого рода, страна чудес обернулась моим личным адом. Сколько раз я видел, как девочка себя ласкает? Но я никогда не подсматривал, как себя ласкает такая, как Кристина. Недоступная, нереальная, убегающая сквозь пальцы… «Нельзя трогать… Нельзя трогать», — билось в мозгах, и они готовы были закипеть от зрелища того, как себя трогает та, «которую нельзя трогать». Спасло только то, что основное топливо перетекло в другую голову…

А когда она уснула, я пробрался к ней, как вор.

Будто внутри все винтики разом скрутило. Это минное поле завораживало обещанием быстрой и безболезненной смерти. Как же я заскучал! Чем она так тянула?

«Ты больной, Багратов! Больной!» — трезвел ненадолго от этой мысли и снова «отъезжал» в эту дурь. Но стоило улечься с ней рядом — все улеглось вместе со мной. Просто рядом, просто слышать дыхание — ничего необычного. Кристина дышала неровно, то ускоряя вдохи, то пропуская вовсе. Когда я отрубился — понятия не имел. Проснулся, когда начало светать, с тяжелой головой и каменным стояком.

Обозвал себя сто раз идиотом и убрался из ее спальни.

«Черная метка» пришла, когда завтракал в кафе где-то в городе — уселся в первое, что попалось. Отлично. Знают, что я снова здесь. Знают, для чего. Но теперь я разворошил улей в Москве, дошло и до Акопова здесь… Если Кристине повезет, меня сегодня вечером похоронят, и ей не придется больше развлекать меня своей «запредельностью».

Такси доставило меня в шумный центр, поплутав по которому я, наконец, нашел подвальное кафе «Сапо Азул». Ну кто, кроме русских, мог бы назвать бар «Синяя жаба»? Несмотря на день и тишину, здесь уже пахло сигаретами и отчетливо звенели нервы.

— Явился, — прозвучало облегченно-настороженное.

Не стал дерзить, спокойно прошел к единственному занятому столу. Какие люди! Старший Акопов собственной персоной и его шавка-сын, двух других я не знал. Акопов в светлом костюмчике — плохо, оторвал большого человека от отдыха, по всей видимости. Взгляд спокойный, как всегда. С таким он и выписывает людям неприятности, не моргнув. Младший не скрывал нервоза. Дай Бог здоровья старшему, потому что если на его место взойдет вот эта вертлявая гнида, проблем не оберешься.

Двое других мордоворотами не были, но могли скрутить легко, и это обнадеживало — значит, это все. Только сейчас вдруг стало не по себе. Я до воя захотел обратно в свою "страну чудес".

— Слава, — услышал суровое от старшего. Но он поднялся и пожал руку. Хорошо. — Садись. — Сел. — Ты что там в Москве натворил?

— Тварь одну прижал — он мне жизнь должен. — Голос у меня натренирован годами общения с такими вот региональными авторитетами. Школа была самая лучшая — российская суровая реальность. Главные условия успеха с процветающим теневым бизнесом — это встать в его систему. Такие, как Акопов, систему формируют. Уважать интересы, но не показывать слабость — вопрос выживания. А я наплевал на чьи-то интересы… возможно. Куваев подсуетился?

— Подробнее, — сухо приказал Акопов.

— Рамиль Куваев, напарник моего отца в молодости и его предатель чуть позже. Благодаря ему я с братом остался на улице и едва не двинул там копыта. — Я усмехнулся. — Мне нужно напомнить твари, что предавать своих нехорошо.

Я надавил на единственную козырную кнопку, что была в моем распоряжении. Оценив силу эффекта, остался доволен. Акопов долго молчал.

— А просто порешить? — И столько в голосе надежды. Видимо, я реально кого-то зацепил.