Враги
Шрифт:
Услышав, как Батиста смущённо бормочет:
– Прости, что пришлось тебя ударить, Терри - выбора не было… - я сам бросился ему на шею и, обнимая сразу обоих, не скрывая слёз, повторял:
– Спасибо, ребята, спасибо за всё…
Шмыгая носом и вытирая глаза грязным рукавом, отпустил друзей, начав озираться по сторонам:
– А где Леам?
Батиста засмеялся, отворачиваясь и делая вид, что у него внезапно зачесалось веко:
– Кто о чём, а этот сумасшедший о своём Лисе…
Я деланно засмеялся, заливаясь краской как пойманный с поличным школьник, тут же отправившись на поиски. Мы быстро нашли
Рюк удивлённо посмотрел на меня, почесав в лохматом затылке:
– Ты что это делаешь, Терри?
– Это он от счастья сошёл с ума, - хмыкнул Батиста, - причёсывает парня, который его чуть… Эй, Ворон, послушай - к сожалению, я не знаю, как вернуть в это тело душу Леама. Прости, друг, возможно, он навсегда останется Тарном…
Я молчал, упрямо продолжая, по возможности аккуратно, стягивать пряди в косу, пока Лис не открыл глаза и, застонав, попытался сесть, в то время как самозваный мастер-цирюльник испуганно спрятался за его спину.
«Пробудившийся к жизни» хмуро смотрел на застывших ребят, неожиданно произнеся с явной угрозой в голосе:
– Немедленно признавайтесь, кто из вас, олухи, посмел прикоснуться к косе? Батиста, твоя работа? А это что ещё за подозрительный тип?
Осторожно тронул его за плечо:
– Это не они… Прости, Лисёнок, твоя «драгоценность» слегка растрепалась, вот я и решил её немножко поправить…
Он резко повернулся, молча бросившись мне на шею, а я замер, не в силах пошевелить даже пальцем, и пока друзья потихоньку отошли в сторону, как дурак повторял снова и снова:
– Это правда ты, Ле? Ты вернулся… Как же я соскучился… -.
Наконец, «оттаяв», руки обняли его, прижав к себе. Мы молчали, и окружившая нас тишина была красноречивее любых слов…
Через несколько часов общими усилиями мы сломили, честно говоря, не особенно упорное сопротивление «ребят в чёрном» и в небольшой пристройке у дома нашли коней. Было решено немедленно всем вместе отправиться в столицу, чтобы, наконец-то, доставить Заклинание в Совет Магов и прекратить вторжение Тварей.
К этому времени Тимс очнулся, и осмотревший его Батиста уверенно сказал, что магом демону-заговорщику больше не быть. Удар «особенной силы» был таким, что сжёг все магические каналы, к тому же необратимо повредив его память. Тимс никого не узнавал, испуганно оглядываясь по сторонам и постоянно спрашивая, кто мы такие и кто он сам.
Сердце сжималось от этого ужасного зрелища, и, преодолев сопротивление друзей, пришлось взять с них слово молчать о его роли в заговоре. Он отправился с нами, мало понимая, что происходит, и как только выехали к большому городу, отыскав нужный обоз, я отправил бывшего Врага в имение с провожатым и письмом для управляющего.
Я долго с грустью смотрел вслед колыхавшейся в поднятой колёсами пыли повозке. Хотя Тимс всегда был добр с людьми, и сомнений, что дома о нём хорошо позаботятся, не было, на душе осталась странная горечь. Никто, кроме Леама, не понимал этой «несусветной глупости» - пощадить поверженного Врага. Достаточно было и того, что лучший друг не осуждал «сошедшего с ума Ворона», и, стоя рядом, вместо слов крепко сжимал мою дрожащую ладонь…
Эпилог
Было так непривычно тепло для начала осени, словно уходящее лето
решило ненадолго задержаться в наших краях. В бархатно-синих небесах мерцали далёкие звёзды, жёлтая луна, казалось, иронично поглядывала на небольшой разведённый на берегу реки костёр.Уже начавшие желтеть сухие стебли примятой травы нещадно кололи наши с Леамом босые ступни и, проникая сквозь тонкое полотно рубашек, щекотали спины и то, что пониже, решивших этой ночью устроить поздние посиделки друзей. Мы шутливо толкались, со смехом передавая друг другу уже наполовину пустую флягу с хорошим, некрепким вином, купленным специально для не умевшего пить Лиса.
Сбросив сапоги и вытянув ноги, двое друзей грели ступни у костра. Новенькие форменные мундиры, украшенные блестящими орденами, одиноко валялись где-то среди пожухлой травы. Сегодня днём на торжественном приёме в нашу, ик, честь сам Император вручил их «отважным героям» за заслуги перед Империей и всё такое, так-перетак…
Потом последовало согнавшее с меня семь потов выступление в Совете Магов, где пришлось за всех отдуваться, толкая написанную умником Батистой речь о том, как нам было трудно, но ради блага Империи и бла-бла-бла… Короче, полная чушь… А дальше, замирая от страха, я слушал, как в полной тишине Леам произносил слова того самого Заклинания, из-за которого мы с ним и не виделись почти год…
«Особенные» слова, наконец, были сказаны и пространственные прорехи закрыты. Высший Совет ликовал: сильнейшие маги страны поднимали бокалы с драгоценным вином, поздравляя друг друга с успехом, сразу же забыв о юном Избранном, много раз рисковавшем собой, чтобы это могло случиться…
Я бесился, глядя на их самодовольные, моложавые лица, и сжимал кулаки, пока Леам не подошёл, взяв за руку, и улыбкой прогнал злость из моего сердца… После роскошного банкета во дворце начался грандиозный бал, с которого мы с Лисом потихоньку сбежали. Потому что этот вечер был только наш…
Конечно, несправедливо было, что награды достались только двоим, но, стоило маленькому отряду прибыть в столицу, оборотень сразу спрятался, ведь, согласно официальной науке, его вообще не существовало. А что касается Батисты, то «разыскиваемому Государственному преступнику» показываться на людях тем более не стоило. Но я не заметил, чтобы ребята сильно расстроились, прекрасно отметив общий успех в лучшем трактире столицы. Они и сейчас продолжали там праздновать…
В очередной раз передав фляжку другу, я с удовольствием наблюдал, как он морщился, делая глоток:
– Пей, пей, Лисёнок - ты же теперь студент Высшей Академии Магии, так-перетак. А студенту без выпивки нельзя.
– Ты уверен?
– возвращая флягу, спрашивал разрумянившийся друг.
– Конечно, жизнь у вас, «заучек», сложная - без крепкого пойла не обойтись, - я хлебнул из фляги, не сдерживая смех.
Леам только улыбнулся:
– Я уже «никакой», Терри, а что там ещё по плану?
В ответ глубокомысленно почесал лоб:
– Сейчас будем разучивать самые непристойные песни - не хочу, чтобы ты опозорился на студенческой попойке…
Тяжело вздохнув, Лис жалобно посмотрел на друга:
– Боже, как же всё это сложно… - и икнул.
Меня распирало от счастья, но прежде чем претворить в жизнь весь план подготовки друга к студенческой жизни, я должен был кое-что у него спросить:
– Слушай, Ле, вот закрыл ты прорехи, а что будет с теми Тварями, что прячутся в лесах и горах?