Враги
Шрифт:
Обычно звонкий голос Рюка на этот раз прозвучал в голове непривычно хрипло и с явным усилием:
– Тише, Терри, тише… Ни в коем случае не сопротивляйся, терпи и молчи, иначе будет ещё хуже - прошу, собери волю в кулак. Не дай вырваться твоей силе, этого он и добивается…
Кажется, правая ключица была сломана… Почему-то не в силах пошевелить и левой рукой, я заморгал, стараясь прогнать постыдную влагу с глаз, и, пусть не сразу, но мне это удалось. Представшая картина была более чем безрадостной: у костра, опустив голову на грудь, на коленях стоял Рюк. Его
Высокий человек с длинными светлыми волосами, струившимися по груди и спине волнистыми прядями, наклонив голову и не глядя в мою сторону, нарочито «заботливым» голосом произнёс:
– Ну что, детка, проснулся? Как рука, наверное, болит?
Меня переполняла злость на это чудовище в изящном, облегающем тело кожаном костюме, сшитом по последней столичной моде. Выглядывавшая из-под воротника белоснежная рубашка прекрасно гармонировала с чёрным глянцем сюртука и сиянием начищенных лаковых сапог.
Если бы у этого типа была коса, я принял его за Избранного, принадлежащего к Императорской семье - только они имели право носить белый цвет. Но распущенные волосы для Высокородного - недопустимая вольность, да и встретить принца в этой глуши… конечно, невозможно. Так кто же он такой?
Голос Рюка оторвал меня от размышлений:
– Быстро отвечай, не провоцируй его!
И я покорно кивнул:
– Больно, ты же сломал кость…
«Придурок в чёрном», как я окрестил его за глаза, неприятно засмеялся:
– Правильно, и за честность, пожалуй, подлечу твои бедные косточки…
Боль тут же прошла, но порадоваться такому «везенью» не пришлось, потому что мерзавец продолжил:
– Но за то, что ты, глупый ребёнок, посмел обратиться ко мне без должного уважения, придётся наказать…
Кость снова хрустнула, и в глазах потемнело, Рюк же продолжил хрипеть в голове:
– Молчи, сдерживай себя, никакой ругани - немедленно извинись… Терри, ты обещал беспрекословно слушаться - этому психу нельзя возражать…
Даже боль не помешала бы Терри-Ворону высказать негодяю, что я о нём думаю, но данное Рюку слово удержало от этого, и, более того, презрительно скривившиеся губы «выплюнули» ироничное:
– Простите…
Мучитель наконец-то поднял голову, с интересом рассматривая свою «добычу»:
– Громче, повтори громче!
Я рявкнул так, что заболело в груди:
– Прости, говорю, чтоб тебя… и твою… и всех вас по очереди…
Рюк в голове застонал, а «придурок» захлопал в ладоши:
– Отлично, просто превосходно! Выбирай, что мне сначала отрубить твоему другу-оборотню - палец или сразу руку?
Я только открыл рот, чтобы просить его о прощении, но тот уже пнул Рюка ногой и, когда он упал, несколько раз медленно провёл мечом по его спине. Так, чтобы «упрямец» видел, как змеится кровь по старой рубашке, а лезвие вспарывает белоснежную кожу проводника, обнажая мышцы…
Голос оборотня продолжал стонать в голове:
– Спокойней, Терри - мне не больно, ну, почти. Если не хочешь навсегда покончить с Чемурюком, извинись так, чтобы он поверил, что ты сдался…
И я упал на колени, но головы не опустил, стараясь не слушать собственный жалкий,
полный отчаяния крик:– Остановись… тесь! Пощадите его, я всё понял и больше не совершу ошибку!
– никто ещё так не унижал Терри-Ворона, но жизнь Рюка была дороже этих пустых слов, что произнесли дрожащие губы гордого Избранного.
Незнакомец перестал смеяться и, протянув руку, мгновенно залечил раны проводника, казалось, тут же забыв о его существовании. Теперь всё его внимание было приковано ко мне: он подошёл совсем близко, и, глядя в эти карие с золотыми искрами глаза, я шептал, забыв о только что данном обещании и снова переходя на «ты»:
– Не может быть, это же не ты, Ле… Ты не такой…
Слёзы заливали лицо, а «двойник» Лиса присел на корточки, осторожно вытирая их холодной ладонью:
– Уверен в этом, Терри? А какой я по-твоему? Добрый, внимательный, благородный? Глупыш… такой наивный ребёнок - в этом мире никому нельзя верить, слышишь, никому. И бескорыстной дружбы тоже не бывает - каждый ищет свою выгоду. Ты просто был мне нужен, дурачок…
Встав, он безжалостно ударил блестящим сапогом по сломанной ключице, заставив пленника снова стонать, сгибаясь от боли. Рюк в голове надрывался:
– Не верь ему, это не Леам, очнись, Ворон…
Я продолжал невнятно «мычать», кое-как подбирая для него слова:
– Да знаю, сам же сказал - «он» должен поверить, что я сломался - надеюсь, получилось…
Хлёсткая пощёчина сбила с ног. Теперь настоящий враг– а в этом я не сомневался - сбросил личину «дружелюбия»: его глаза налились тьмой, а лицо перекосило от гнева:
– Маленький паршивец, решил поиграть со мной? Думаешь, не вижу и не слышу, как вы переговариваетесь с этой мерзкой псиной?
– он с размаха пнул «жертву» ногой в живот, внезапно успокоившись, и это напугало куда сильнее его недавней вспышки ярости, - кстати, нехорошо собаке разгуливать без ошейника, верно, детка?
Я с ужасом смотрел, как вокруг шеи Рюка появилась цепь, с внутренней стороны «украшенная» острыми, похожими на лезвия шипами, уже оставившими тонкие кровоточащие порезы на коже. Другой конец цепи был намотан на запястье мучителя, любовавшегося, как при малейшем движении «ошейника» Рюк обливается кровью…
Я не мог на это смотреть без содрогания, но на этот раз не стал умолять, а, собравшись с мужеством, сказал так спокойно, насколько только мог:
– Довольно этих жестоких игр. Перейдём к делу: что Вы хотите?
Враг усмехнулся:
– Смотрите-ка, а малыш, оказывается, умеет не только слёзы проливать, но и пытается вести переговоры. Интересно… Не пойму, что же всё-таки Леам в тебе нашёл?
– он бросил цепь на землю, подойдя вплотную, - скучаешь по нему, а, Терри-желторотый Воронёнок? Вижу, вижу… Ну не переживай, доберёмся до места, я тебя приласкаю не хуже него, поверь…
Тело вдруг сковало незнакомое заклинание, и человек с лицом Леама, взяв за подбородок, нежно коснулся губами щеки, пощекотав кожу языком. Его пальцы скользнули за воротник рубашки и, осторожно разгладив его, аккуратно заправили выбившуюся из косы прядь волос за ухо. От его шёпота я замер, покрывшись мурашками: