Врата Ангдора. Пастух стада драконьего

Холодное «мой хубилган» да еще на «вы» из уст Тулуя подействовало на Эргу быстрее окрика хана Улуса. Ровно через минуту он выскочил из своих покоев, на ходу натягивая кафтан из шкуры шестирогого степного ящера. Чёрную шкуру покрывали тонкие и твёрдые костяные чешуйки.

– Уж лучше в сокровищницу, чем сиять целый вечер, как Огненное дерево, – пробормотал Эрга, вспомнив унылую физиономию старого слуги, уносившего обратно в гардеробную парчовый кафтан.

В коридоре не было ни одной живой души. Даже стражники, день и ночь стоявшие у входа в личные покои наследника, куда-то исчезли. В конце коридора виднелись распахнутые настежь двери в тронный зал – Эрга только успел пристегнуть к поясу ножны из резного рога ящера, когда вбежал в него и застыл на месте, потрясённый:

– Здесь что… пронёсся степной смерч?

В большом ярко освещённом помещении было пусто и тихо. В душном воздухе витал приторно-сладкий запах хмель-травы. Между мраморными колоннами виднелись ножки опрокинутых столов и стульев. Осколки вдребезги разбитой посуды, куски истекавшей жиром жареной баранины и угли, перемешавшись, покрывали устилавшие пол шёлковые ковры.

– Нам лучше поторопиться, – мрачно заметил телохранитель.

Путь в сокровищницу лежал вдоль боковой стены с длинной анфиладой арочных окон, в конце которой виднелись перила и ступени широкой лестницы, ведущей в подземелье. Стараясь не смотреть по сторонам, Эрга помчался туда. Окно рядом с высокими дубовыми воротами – северного входа в шатёр-дворец – было открыто, и Эрга прислушался.

Удары молота на часовой башне стихли, им на смену пришли звуки приближавшейся к городу вражеской армии: барабанный бой, протяжные стоны труб и грохот металла о металл – для устрашения солдаты били мечами по щитам.

Тулуй сказал, что армия в получасе ходьбы от Картараса, однако звуки, казалось, раздавались под самыми окнами шатёр-дворца, будто не было ни мощной крепостной стены, охранявшей огромный город, ни бушевавшего в степи осеннего ветра. Резкий его порыв на миг перехватил дыхание и охладил разгорячённое лицо Эрги. Он не удержался и высунулся в окно, но тут же испуганно подался назад – на дворцовой площади и лестнице, ведущей к северному входу, колыхалось безбрежное море людских голов. Слышались вопли, ругань, детский плач.

Вдруг северные ворота начали сотрясаться, стальной засов выгнулся под тяжестью напиравших тел. Ещё немного, и обезумевший от страха людской поток хлынет внутрь, сметет всё на своём пути.

Раздавшиеся позади крики заставили Эргу обернуться.

От южных дворцовых ворот к северным через весь тронный зал неслись гаюки – личная дружина хана Великой Степи. Все как один в кафтанах из крашеной в ярко-жёлтый цвет кожи диких быков и таких же шароварах, в руках обнажённые сабли. Четверо остались внутри, вытянувшись по обеим сторонам ворот, остальные ринулись наружу, распахнув тяжёлые створки. Замелькали шапки с чёрными собачьими хвостами, и толпа испуганно отхлынула назад.

Эрга нахмурился и отвёл взгляд.

Там, где обрывалось море людских голов, над цветущими Небесными садами возвышалась зубчатая крепостная стена. От дворцовой площади к крепостной стене вела аллея, и Эрга увидел в широком просвете между деревьями, как перепуганный насмерть молодой раб снимал намордник с огромного драконоволка с раскосыми чёрными глазами и густой жёлтой шерстью. Глаза мамука злобно косились на суетившихся возле катапульт стражников.

– Идём, – осадив любопытство Эрги, сказал Тулуй. – Хан Улус будет реветь, как снёсшая яйца дракониха.

Эрга оторвался от окна и со всех ног помчался к лестнице, гадая, зачем понадобился приёмному отцу да ещё в сокровищнице, войти в которую без страха быть обезглавленным мог только сам Улус – хан Великой Степи. Тулуй, как и всегда, тенью следовал за наследником. Гаюки их не окликнули, но Эрга и не оборачиваясь чувствовал, как они сверлили взглядами спину до тех пор, пока он не скрылся из виду.

***

Хан Улус – высокий мужчина с могучим телосложением, в чёрной косе, несмотря на преклонный возраст, ни единого седого волоса – неподвижно, будто окаменев, стоял в ожидании наследника внизу у лестницы. Эрга с опаской смотрел ему в спину, обтянутую чёрным атласом, приготовившись выслушивать набившие оскомину упреки о непослушании, но тот даже не оглянулся, а, услышав шаги, двинулся дальше по подземелью. Эрга попытался протиснуться вперёд него, но Тулуй рукой преградил путь. Стоило им спуститься в подземелье, его словно подменили. Он весь ощетинился и подобрался, сжавшись в одну стальную мышцу, даже глаза у него стали, как у драконоволка – раскосыми и злыми.

Стражники, охранявшие вход в сокровищницу, с приветствием «Здравствуй вечно, хан Великой Степи!» бухнулись на колени.

В подземелье царил полумрак. Запах горелого масла перемешался с удушливым запахом крови, от которого Эргу сразу замутило. Его замутило ещё больше, когда он увидел из-за спины хана Улуса мёртвого человека, лежавшего возле распахнутой настежь двери в сокровищницу. Это был мастер с монетного двора. Рядом с ним валялись опрокинутые светильники. Шея мертвеца напоминала растянувшийся в кровавой ухмылке рот – кто-то полоснул по ней ножом. Вокруг головы растеклась огромная тёмная лужа, в которой плавали слипшиеся пряди волос. На лице застыло изумлённое выражение – бывший мастер явно не собирался умирать.

– Встаньте, – приказал хан Улус стражникам. Голос его внезапно охрип. – Расскажите, что знаете.

– Мы делали в подвалах вечерний обход, – заговорил один из стражников, пустую глазницу которого пересекал безобразный шрам. – Видим издалека – у входа в сокровищницу светильники не горят. Подкрались ближе. Вроде как двое о чём-то перешёптывались. На вопрос «кто такие» – промолчали. Ну, мы выпустили пару стрел в темноту, а когда подбежали… – стражник выразительно посмотрел на распластанное тело.

– А где его убийца? – нетерпеливо спросил хан Улус.

– Побежал к старым рудникам, – стражник ткнул пикой в сторону тёмного коридора, в конце которого виднелась высокая арка, освещённая двумя светильниками. – Алмазов-то там, почитай, уж лет триста как не находили, светильники со стен давным-давно поснимали. Темень – хоть глаз выколи, – стражник довольно хмыкнул. – Схорониться думал, но сразу за аркой свалился в яму и, наверное, сломал шею.

– Обыщите! – кивнув на мертвеца у своих ног, приказал хан Улус.

Стражник минуту возился с убитым, затем передал хану Улусу трёхконечную железную звезду.

– Больше ничего нет?

– Только это, мой хан. – Хан Улус с явным облегчением вздохнул. – Точь-в-точь ваша, только железная, – кивнув на алмазную звезду, сверкавшую на груди хана, заметил стражник. – Видать, этот, с монетного двора, – стражник пнул мертвеца, – и сделал копию ключа от сокровищницы.

По лицу хана Великой Степи поползли красные пятна, как обычно бывало в минуты гнева. Он отшвырнул железную звезду и, выхватив масляный фонарь из рук второго стражника – раба со свежей татуировкой на лбу в виде трёхконечной звезды, – сделал то, чего при Эрге ещё никогда не делал: он не просто вошёл, он ВБЕЖАЛ в сокровищницу.

Вид бегущего хана Улуса потряс даже стражников. Они разинули рты, изумлённо глядя ему вслед.

– Мой хан! Туда нельзя одному! Это опасно! – крикнул Тулуй, в два прыжка оказываясь возле входа в сокровищницу. Эрга заметил, как в руке телохранителя блеснуло лезвие ножа. – За ним! Быстрее! Быстрее!!

Меньше всего Эрге хотелось заблудиться в бесчисленных залах сокровищницы, в которой ему к тому же довелось оказаться впервые, и он поспешно перешагнул через мертвеца…

Пика одноглазого тотчас преградила Эрге дорогу, острый наконечник метил прямо в сердце. Раб поначалу тоже наставил на него свою пику, но потом испуганно отдёрнул.