Врата бога. Ашшур в гневе. Часть третья

После этих слов незнакомец показал сотнику медную бляшку, на которой был изображён герб тайной ассирийской службы:

– Ну, что, убедился? – усмехнулся незнакомец.

Глаза у сотника округлились:

– Так, значит, это ты командуешь нами всеми?!

Незнакомец кивнул головой:

– Я! Но меня по-прежнему называй Хабре-аххе, и я по-прежнему буду считаться твоим родственником. Ты же и твои люди уже получили серебро?

– Получили.

– Теперь пора исполнить то, что вы должны сделать за полученное серебро.

– Ко-огда? – дрогнувшим голосом пролепетал сотник.

– Сегодня…

– Сегодня?

– Именно сегодня! Сделаете это в полночь. Во время третьей стражи.

После некоторого молчания, Хабре-аххе продолжил:

– Сколько под твоим началом людей?

– Тридцать.

– И скольким ты можешь доверять?

– Пятерым. Я их посвятил в наши дела.

– Сделаешь так, чтобы в полночь эти пятеро и заступили на охрану ворот. Ну и в назначенный час их открыли. Пусть каждый из твоих людей повяжет голову белой ленточкой. И тоже самое пусть сделают их родственники. Тогда их не тронут. Всё понял?

Сотник кивнул головой.

Больше ничего не сказав, Хабре-аххе покинул башню.

***

Ночь стояла безлунная, по-особенному тёмная. Месяц надёжно закрыли тучи.

Сабууму не спалось. Он очень нервничал. И он понимал, что уже через несколько часов произойдёт непоправимое.

Великий город, который неслучайно тогда называли столицей Мира, блистательный Вавилон, державшийся уже больше двух лет, может пасть. А за этим страшно подумать, что последует…

Будут многотысячные жертвы.

Ассирийцы мало кого пощадят. Это уже было ясно после того, как пали те города, которые осмелились выступить на стороне Шамаша.

Захватив эти города, воины Ашшурбанапала в них не просто бесчинствовали, а грабили и истребляли тысячи людей, и устраивали зверства и самые жуткие расправы.

Сабуум вышел наверх башни и устремил свой взгляд на ассирийский лагерь. Он вроде бы был погружён в покой, там не слышно и не видно было никакого движения, но сотник понимал, что всё это было обманчиво. Ассирийцы не спали, а бодрствовали, и готовились совершить бросок и скрытно, не зажигая огней, подбирались к воротам, которые им должны были уже через час открыть.

Пора было спускаться.

Сабуум тяжело вздохнул, поправил на своей патлатой голове белую ленточку и стал сходить по ступеням вниз.

– Ну что? – обратился к нему один из его приближённых, стражник по имени Адариту. – Назначенное время приближается?

Сотник заколебался. Конечно, если он не выполнит поручение Хабре-аххе, то с ним жестоко расправятся, его убьют, и вырежут всю его семью, а с другой стороны он будет повинен в массовом убийстве вавилонян. А кого из них не убьют, того продадут в рабство. Свершится что-то чудовищное.

Сабуум уже не знал, что ему делать.

И тут в ворота с внешней стороны постучали. Был подан условленный знак.

Адариту вопросительно посмотрел на сотника:

– Начальник, уже пора открывать… Помоги мне. – И Адариту повернулся к сотнику спиной и потянулся к засову. Это было громоздкое сооружение и с ним одному человеку нельзя было справиться.

Адариту пыхтел и никак не мог его отодвинуть, а Сабуум всё медлил.

– Начальник, – повернулся к сотнику подчинённый, – ну что ты стоишь? Помогай! Чего ты замешкался?! У меня не получается…

– Сейчас!

Сабуум приблизился к Адариту и вонзил ему в спину кинжал.

Сотник передумал открывать ворота. Он решил пожертвовать собой и всей своей семьёй, но не допустить падение родного города, в котором он прожил всю жизнь.

Пронзённый кинжалом сотника, Адариту захрипел и осел.

Сабуум оттащил от ворот стражника и не успел обернуться, как его уже пронзили со спины два меча.

Сотник не знал, что Хабре-аххе, так называемый его родственничек, подослал к нему нескольких своих людей, и они следили за Сабуумом. И когда они увидели, что сотник заколебался, то тут же его устранили.

Эти люди, оттащив два трупа, открыли ворота. И тут же в распахнутые Хаббанские ворота ворвались скифы.

***

Скифов было полторы тысячи. Они уже знали, что им делать.

От Хаббанских ворот до Внутренней стены и ворот Сина (эти ворота были названы в честь бога Луны) расстояние было в четверть фарсаха или примерно в три с половиной километра, да ещё необходимо было передвигаться по городским улицам, и поэтому для скифов задача была поставлена не из лёгких. Ещё больше её осложняло то, что передвигаться следовало ночью, когда ничего не было видно, а факелы им категорически запретили зажигать.

Саурмаг объяснил соплеменникам, что им следует как можно быстрее достичь ворот Сина и застать охрану этих ворот врасплох. И если эти ворота на ночь не будут закрыты, то их необходимо будет с ходу захватить и удерживать до подхода основных ассирийских сил.

За скифскими конниками должны были следовать полки ассирийской тяжёлой пехоты. С учётом того, что тяжёлые пехотинцы будут по пути сражаться с защитниками города, им до ворот Сина придётся добираться не меньше пяти-шести часов. И это ещё при лучшем раскладе. Так что скифам всё это время, если они сумеют закрепиться у ворот Сина, придётся отбиваться от вавилонян.

Саурмаг объяснил воинам, что они по возможности не должны вступать в противостояние с противником, и им важнее всего захватить плацдарм внутри Старого города. А значит, они должны действовать внезапно и молниеносно.

***

Скифы скрытно подобрались к Хаббанским воротам. Возле них произошла небольшая заминка, но вот ворота эти хотя и со скрипом, тяжело и натужно, но открылись. И Саурмаг тут же отдал команду двигаться вперёд.

Его воины вскочили на коней и последовали за своим тысячником. Конники Саурмага буквально ворвались в спящий город. К ним были приставлены два проводника из перебежчиков вавилонян, которые и возглавили бешеную скачку.

Меньше чем за полчаса полторы тысячи скифских конников преодолели расстояние от Хаббанских ворот и до ворот Сина, и на удачу наступающих, ворота бога Луны были не заперты.

Скифы заняли их и тем самым выполнили поставленную перед ними задачу. Теперь эти ворота необходимо было любой ценой удержать.

Со всех сторон послышались крики, зажглись сотни факелов, и вавилоняне увидели, что враг проник не только в Новый город, но и оказался даже внутри Старого.

Во всём огромном городе поднялся страшный переполох.