Врата ведьмы (Др. издание)

Но это было не самое худшее, что увидел Джоак. На пригорок взобрался первый скал’тум. Озаряемый огнями, он не уступал ростом любому маллюку, сложенные за спиной крылья подергивались, а черные глаза обшаривали долину. Юноша надеялся, что мускусный запах не позволит демону учуять засаду.

Отвратительная тварь начала спускаться по склону, и ее белесая плоть ясно выделялась на затененном песке, словно труп, плывущий по темным волнам.

Юноша затаил дыхание, так как увидел еще одно чудовище, на сей раз гораздо ближе. Оно спускалось по осыпающемуся песку, цепляясь когтями за скалы. Не далее чем в броске камня от Джоака, демон ненадолго задержался на большом валуне, словно выискивающий добычу отвратительный крылатый падальщик. Задрав голову, он алчно втягивал ноздрями запахи ночи. Блеклые губы его приподнялись, выставляя напоказ острые клыки, а глаза, настолько темные, что казались просто дырами в черепе, остановились на маленьком лагере. Скал’тум высунул раздвоенный язык и провел им в воздухе, будто змея.

Напрягая зрение, Джоак смотрел на темные скалы по ту сторону долины. Шум от приближающегося каравана был достаточно громким, чтобы сидящие в засаде воины услыхали его. Чего ждет Иннсу?

Все больше повозок въезжало в долину. Еще два скал’тума сопровождали их, причем один из них уселся на клетку с подвывающими от беспредельного ужаса детьми.

Ниже парочка охранников, достигнув лагеря Кеслы, соскочила с седел. Остро наточенная сталь блеснула в их руках.

«Добрая Матушка, почему так долго?»

Наконец в темных скалах блеснуло серебряное зеркальце.

Вот он — сигнал!

Джоак сбросил плащ и вместе с Ричалдом ринулся вперед. Сидящий на глыбе скал’тум обернулся к ним и зашипел от удивления. Юноша выхватил меч, а элв’ин поднял руки, немедленно осветившиеся магической силой.

Тоненький смешок вырвался из горла чудовища.

— В пус-с-стыне прячутс-с-ся крыс-с-сы! — проскрипел он, раскидывая крылья.

Когтистые лапы напряглись, когда он приготовился к прыжку. Чего бояться скал’туму? Ночью их защищала черная магия, делая неуязвимыми для мечей и стрел. Заревев, демон прыгнул.

Джоак отшатнулся назад, а Ричалд прянул в сторону. Но когда чудище летело к ним, более темное существо обрушилось на него сверху, подхватив когтями в воздухе, словно орел воробья. И с ревом, огласившим всю долину, унеслось прочь. Этой ночью Рагнар’к первым пролил кровь. Разодранное тело скал’тума упало сверху на повозку с такой силой, что отвалились колеса.

Голос дракона мог снимать защитные чары с порождений Гал’готы, делая их уязвимыми. Теперь никто не препятствовал Джоаку спуститься с холма.

Внизу кипела схватка. Иннсу и воины-пустынники осыпали всадников и возниц каравана стрелами, а потом пустили в ход кривые сабли. Некоторые из застигнутых врасплох разбойников сумели перестроиться и дать отпор, а другие не приняли вызова и кинулись наутек мимо Джоака. По всей видимости, за золото продавались не самые отважные сердца.

Юноша беспрепятственно достиг костра. Хант и Кесла уже свалили второго разведчика и стояли рядом, прикрывая Шишон.

— Где вас так долго носило? — возмутился Хант, когда Джоак остановился рядом с ним.

— Одно из чудищ Темного Властелина задержало нас, — ответил Ричалд.

— Рагнар’к убил его, — добавил юноша, подхватывая Шишон свободной рукой.

Он всегда был никудышным фехтовальщиком, тем более сейчас, став левшой. Этой ночью перед ним и Кеслой стояла задача унести девочку подальше от сражения. А Хант и Ричалд не собирались уклоняться от боя.

Кесла первой побежала к скалам, Ричалд и Хант устремились в гущу сражения, а Джоак обернулся. Один из разбойников поднес факел к клетке с детьми, явно замыслив этим маневром отвлечь нападавших. Но прежде чем пламя облизнуло древесину, человек упал бездыханным — из его спины торчало несколько стрел. Факел потух на песке.

Рядом еще один скал’тум рухнул с неба на камни искалеченный, истекающий кровью. Рагнар’к продолжал отлавливать чудовищ, не позволяя ни одному улизнуть по воздуху и донести дурную весть до Тулара.

— Берегись! — Кесла внезапно дернула юношу за локоть.

Джоак обернулся. Пара маллюков с бешено выпученными глазами мчалась к ним, увлекая за собой вдребезги разбитую телегу. Чтобы не быть растоптанным, юноша с Шишон на руках помчался к спасительным скалам, сумев лишь на шаг разминуться с обезумевшими животными. Он укрылся в расщелине, где намеревался пересидеть кровавую бурю.

Там их встретил заждавшийся Фесс а’Калар. Он вскочил на ноги.

— Вы нашли Мшей? — спросил он, глядя на закутанного ребенка в объятиях Джоака.

— Еще нет, — ответила Кесла. — Надо вначале перебить охрану и чудовищ, а потом поищем твою дочь.

Лицо капитана было бледным как полотно.

— Я видел этих монстров. — Он спрятал лицо в ладонях. — Моя малышка Мшей…

Джоак усадил Шишон на землю. Она сосала большой палец и с любопытством поглядывала по сторонам, не понимая, что происходит.

— Мы вернем твою дочь целой и невредимой. — Юноша взял капитана за плечо.

Фесс отвернулся, скрывая слезы, а затем шагнул к выходу.

— Я не могу сидеть сложа руки и ждать. — Он вытащил кинжал. — Помогу, чем сумею.

— Не надо. — Джоак поравнялся с ним. — Ты не обязан сражаться.

— Моя дочь там. — Мужчина вперил в него подозрительный взгляд.

Открыв рот, чтобы возразить, юноша не нашел слов. Только посмотрел в спину а’Калару, скрывшемуся темноте, и покачал головой.

— Фесс — не воин.

— Но он — отец, — заметила Кесла и, усадив Шишон на колени, принялась укачивать девочку.

Джоак охранял их, сжимая меч. Скалы приглушали звуки сражения, но и сюда доносились крики испуганных ребятишек. В них слышался ужас. Оставалось только догадываться, каково было слушать все это отцу Мшей.

— Мы можем спасти детей от участи, ожидавшей их в Туларе, — вздохнула позади него Кесла, — но не сможем избавить от потрясения этой ночи.

Джоак согласился, но промолчал. Крики звучали, казалось, целую вечность. Даже Шишон, широко раскрыв глаза, поглядывала в темноту, поеживаясь всякий раз, когда звуки боя приближались. Кесла взглядом указала на девочку.

Размышляя, как бы отвлечь ребенка, Джоак провел пальцем по мечу, слегка разрезав кожу. Наклонился и выдавил каплю крови на песок.

— Что ты делаешь? — спросила Кесла.

— Тссс…

Юноша замер и вдохнул поглубже, стремясь обострить чувства. Во время долгого перехода к Аи’шану шаман Партус учил его приоткрывать завесу между настоящим миром и сонной пустыней, сосредоточившись на магии, разлитой в крови.