Врата времени

Сидевший через проход Кэл не мог скрыть своей антипатии к девушке. Он упорно продолжал не признавать того, что она может обладать исключительными способностями. На этот раз Том думал так же, как брат.

А Мэри говорила сухим, не терпящим возражений голосом:

– К тому же, у тебя весьма своеобразное представление в отношении женского пола. Насколько я поняла, ваше общество считает женщин любовными объектами.

– Если ты подразумеваешь под этим, что мы женимся, обзаводимся детьми…

– Делая выбор наугад! По велению сердца! Придавать эмоциям решающее значение – крайне нерационально. Выбирать себе спутника жизни, основываясь на чувствах, а не на сочетаемости интеллектуальных уровней – такое можно назвать только одним словом: варварство!

– Ты видишь в нас много такого, что считаешь варварским, не так ли? Если не сказать – неприятным.

– Если тебе показалось, что я не рада вашему появлению, то это так и есть. Мне не может нравиться то, что я перестану существовать. Отдать свою жизнь, свое сознание для того, чтобы прошлые поколения могли пролагать себе путь вперед сквозь невежество…

– Мэри! – громко произнес Флоникус. – Я принял решение. Прекрати эти разговоры.

– Возможно, у тебя действительно рейтинг гениального человека, Мэри, – сказал Том, – но, что касается эмоциональных качеств – доброты, сострадания к другим, здесь тебе еще долго учиться.

Мэри густо покраснела и стала смотреть только вперед. Ее отец как бы рассудил их:

– Вы по-своему мудры, юный Томас Линструм. Эмоциональная зрелость, о которой вы упомянули, не появляется в результате применения химических средств, ее не может быть в раннем возрасте. Только жизненный опыт способен снабдить человека чувствами.

Том так рассердился на Мэри, что хотел уколоть ее обидным высказыванием насчет лысых девушек. Но сдержался. Зачем брать с нее дурной пример?

В корабле послышались потрескивающие звуки. Флоникус быстро щелкнул переключателем. Раздался голос офицера из другого корабля:

– Цель появилась на экранах. Шагает в полутора километрах и постепенно приближается.

– Значит, он все еще идет по берегу бывшего Лантика, – сказал Флоникус.

– Надо приземлиться так, чтобы он нас не заметил, – предупредил Кэл.

Председатель подобрал место для посадки в полукилометре от той точки, к которой, судя по всему, направлялся Дональд. Бесшумное летательное судно устремилось вниз и приземлилось, мягко коснувшись суши выпущенными к моменту посадки подушками. Два других корабля сели рядом. Все вышли.

В воздухе возникли слабые колебания, когда полицейские приводили в готовность странное оружие, состоящее из прутиков, шариков и надетых на древко трезубцев, на концах которых были укреплены многоцветные кристаллы.

Подошел офицер. Том узнал голос Клока.

– Цель впереди, примерно в полукилометре отсюда, там, где начинается котлован.

Он показал на дюну, закрывавшую горизонт.

Кэл вытащил лазерный пистолет из пояса, надетого на темно-оранжевый нательный чулок. Всю их собственную одежду съели стиральные машины. Уайт тоже достал оружие.

Сидней Сикс задергал руками и заговорил:

– Я нахожу все это захватывающим! С технической точки зрения, конечно. Так мы идем?

– Мы идем, – подтвердил Кэл. – Но без вас.

– Доктор Линструм, я снова протестую против вашего нестерпимого, авторитарного…

Флоникус дал знать офицерам. Двое из них кинулись вперед, забросили Сикса в один из кораблей и закрыли дверцу снаружи. Обиженный журналист громко выражал свое недовольство, бился о внутреннюю стену корабля, но вскоре затих.

– Мои полицейские будут следовать за вами на некотором расстоянии, – заверил Флоникус.

– Мы не будем звать их до тех пор, пока не почувствуем, что нам нужна помощь, – сказал Уайт.

А Кэл добавил:

– Чем меньше нас будет, тем больше шансов захватить его врасплох.

Казалось, гигантская сутуловатая фигура Флоникуса, касается пасмурного, с красными разводами неба. Он искренне пожелал:

– Успеха вам!

Выразив благодарность вежливым кивком головы, Кэл начал подниматься по дюне.

Дойдя до вершины, он лег на живот. Уайт и Том взобрались вслед за ним. Впереди, на берегу высохшего залива, они увидели одинокую фигуру.

Дональд прошел несколько шагов в одну сторону, затем – в другую. Он шел еле волоча ноги, без всякой цели, и производил впечатление человека, лишившегося рассудка…

Красное солнце отражалось в очках Дональда. Кэл сказал шепотом:

– Дальше надо ползти. Не забывайте, что он все еще вооружен.

Во рту у Тома пересохло. Между дюнами пел тихую, печальную песню ветер. Ползком они двинулись вперед.

12. РАЗБИТЫЕ ОЧКИ

И вот они уже достигли последней дюны, отделявшей их от Дональда и изменившегося до неузнаваемости берега. С грустью Том сопоставил чудесную панораму залива своего времени с картиной запустения, открывшейся перед ним сейчас. Наступил конец всему. Полное разорение. Смерть…

Том внезапно почувствовал острую жалость к Флоникусу и его народу. К чему их грандиозные технические достижения, когда налицо все признаки вымирания человечества?

А разрушил мир Дональд со своим больным, жаждущим власти эгоизмом.

Кэл прошептал:

– Когда я дам команду, вставайте. Спрячь пока пистолет, Гордон.

И Кэл вложил свое оружие обратно в пояс, направив рукоять вперед.

– А не лучше ли внезапно напасть на него? – спросил Уайт.

– Нет, мы слишком далеко. Он сразу начнет стрелять. Давайте посмотрим, как он будет реагировать.

Дональд был ярдах в тридцати. Он сидел на корточках у края котлована, рисуя узор на земле кончиком своего пистолета. На его лице было мечтательное выражение.

– Хорошо, что у нас есть прикрытие сзади, – сказал Уайт. – В случае чего, мне может не хватить силы воли. Посмотрите на лицо Купа. Он наслаждается тем, что видит вокруг!

Том оглянулся. Лежа плечом к плечу на дюне, доктор Флоникус и несколько его полицейских ждали дальнейшего развития событий. Один офицер держал прямоугольный прибор у своего шлема – было такое впечатление, что он все время смотрит в него. Что-то вроде видеокамеры, с помощью которой они следят за ними или Дональдом, а, может, и за ними, и за Дональдом?