Врата Золотого Города

С такими чарами на оружии она бы била драконов на раз-два!

Радость испарилась, когда Мариан потянулась обхватить тонкое оперенное древко и обнаружила пустоту. Нутро опалило холодом. Дерьмо, да как же так!

Запах старой крови и цветов. Мама умерла только что, но ее тело остыло давно.

Огр ломает кости Карвера за секунду, и Мариан понимает, что шанса вылечить его нет.

Одной из десятков жертв в пылающей церкви мог быть Фенрис.

— Пошел ты к моровым псам! — закричала она, вскакивая на камень и уклоняясь от очередного удара лапы.

— Стреляй, — раздался будто над самым ухом низкий голос Корифея.

Мариан не успела возмутиться — ощутила за спиной тяжесть полного колчана. Потянулась рукой и не нащупала мягкого оперения, но достала стрелу — ощутимую и одновременно не касающуюся пальцев. Призрачную, но смертельную. Натянула тетиву, ощущая, будто проходит между пальцами туман, и отпустила. Тут почти захотелось смеяться. Впервые она ощутила, что мир живых не так далек от Тени, как ей казалось. Он совсем рядом. Внутри нее. Монстр проигрывал. Пошатывался. Из отвратительной глотки вырывался хрип. Левый бок демона не переставал гореть. Искры летали вокруг светлячками. Когда лапы Кошмара подломились, и он осел на землю, Мариан не сразу поверила, что все закончилось.

Грузное тело демона рассыпалось в прах за секунды. Когтистая рука, сдавливающая ребра страхом, отпустила. На миг на небе будто засияло солнце. Воображение заиграло так ярко, что заставило зажмуриться от света.

Нет!

Фантазия не может причинять такую боль глазам. Мариан приоткрыла веки, но успела увидеть лишь донельзя неестественно выглядящее на лице Корифея изумление. Затем все пропало в зеленоватом свете. Кожу будто облепил мокрый снег. Голову словно придавило плитой. Мариан ощутила, как отрывается от земли и несется вверх, с каждой секундой все меньше чувствуя собственное тело.

Когда она смогла открыть глаза, то увидела оранжевые огни в темноте. Вокруг пахло навозом. Мокрая земля облепила щеку. Мариан не успела подняться даже на четвереньки, как содрогнулась всем телом, и ее вырвало.

3. Корифей. Песнь соленого ветра

Боль в ране почти затихала, когда он не двигался. Остальное время она напоминала о себе раздражающей пульсацией. А вслед за пронизывающей жилы магией и рвущимися из рук заклинаниями она начинала раздирать грудь подобно когтям бешеного зверя. В доспехе чернела дыра. Прямо над сердцем. Корифей помнил, как Инквизитор попыталась открыть разрыв внутри него, и тело словно пронзило десятком молний. Его могло разорвать, но вместо того, искалеченного, лишь затянуло в Тень. Инквизитор промахнулась совсем немного. Вряд ли она вообще метила. Привыкла, что разрывы закрываются, стоит ей указать на них Якорем. Не смыслящая в магии дикарка.

Корифей вновь попытался обследовать рану. Палец легко проникал через поврежденную броню, но стоило коснуться обугленной плоти, как от боли темнело в глазах. Продолжать не получалось. Одно стало ясно: за все время рана нисколько не затянулась. Целебные заклинания не помогали, даже не облегчали боль. Корифей бессильно откинулся на стену пещеры. Прятаться было унизительно. Он не будет отсиживаться в убежищах до тех пор, пока смерть не придет за ним. Мысли возвращались к одному варианту — убить Кошмара. Безрассудство, но иного выхода не оставалось. Откуда-то возникла слабая надежда, что если он одолеет демона, то после еще что-то может быть. Новая цель. Новые силы.

Он не мог забыть о голосе существа, который раздавался в его мыслях. Оно восхваляло себя, звало. Так хотелось прикоснуться, но Корифей так и не понял, к чему. Он ничего не увидел, кроме гигантских щупалец, выныривающих из глубин океана. Картина, больше похожая на порождение больного сознания. Корифей бы счел все своей галлюцинацией, если бы не узрел могущество существа. Такой силой в Тени обладали Боги-Драконы, могло ли оно быть одним из них? Голос Разикаль походил на женский, несмотря на ее драконью суть. Явись к нему Лусакан, он бы сразу представился, как делали это все Древние Боги. Они нуждались в том, чтобы собеседник знал, кто они такие.

В любом случае и Разикаль, и Лусакан были заточены глубоко в земле. Боги-Драконы сами твердили семерым жрецам, что у них недостаточно сил, чтобы высвободиться из тюрьмы. Существо отличалось от всех них. Явилось к нему. Само. После тысячелетия молчания остальных. Могло ли оно знать, почему они замолчали?

Если оно живо и обладает такой мощью, может ли это означать, что есть надежда?

Для мира, для него.

Корифей помнил Черный Город, пораженный скверной еще до их прихода. Лишь чистота и свет тронного зала едва пробивались через окна дворца. Скверна вторглась туда, стоило им открыть ворота магией, она понеслась вперед, словно гончая, учуявшая след, и снесла все на своем пути, включая семерых магистров. Могло ли таинственное существо знать, почему все случилось именно так?

Он глубоко вдохнул и выдохнул, так чтобы поврежденную плоть снова пронзила боль. Нет, это все чушь. Он не позволит еще раз заманить себя в сети обмана. Обладатель голоса, какой бы силой ни владел, не может оказаться никем, кроме забытого древнего чудовища, отчаянно желающего, чтобы ему поклонялись. Оно ничего не могло дать ему, как не смогли Боги-Драконы! До тех пор, пока не произойдет сражение с Кошмаром, лучше не задумываться об этом. Тем более, что Корифей может его не пережить.

Он вышел из пещеры и оглядел окрестности. После времени, что Кошмар мучил его галлюцинациями, он не видел разницы между пустошами Тени и зелеными лесами мира живых, на которых тянуло задержать взгляд, когда он освободился из Виммаркской тюрьмы.

Первые демоны встретились скоро. Ему не составило труда расправиться, даже с Гордыней, который, несмотря на весь ум, слишком неосторожно полез на незнакомого противника, сочтя его слабым. В опускающейся после боя пыли, Корифей замер, прислушиваясь. Хотел распознать новых демонов, но обнаружил нечто другое.

Он даже не удивился, встретив Хоук. Девчонка пыталась насмехаться над ним, но в ее глазах сквозило отчаяние. Корифей случайно упомянул в разговоре время, и тут же ему показалось, что она готова встать на колени, лишь бы он точно сказал, сколько лет прошло с тех пор, как она сюда попала.

Прошло четыре года, для нее — четыре с половиной. Разумеется, сообщать об этом он не собирался.

Даже смешно. После всего, что произошло, они встретились вновь. Забытые всеми, отчаявшиеся и проигравшие. Да, Инквизитор победила, но могла ли сказать о себе то же самое Хоук, пусть она и сражалась на стороне кунарийки? Здесь у нее не осталось ничего и никого.

Она помчалась за ним почти сразу, и ее глаза горели детской надеждой на спасение, в то время, как даже Корифей не верил. Он усилил ее оружие заклинаниями, дал бесконечные стрелы, но что с них толку, когда девчонка боялась демона, как антилопа льва?

Он рассчитывал в конце сражения обнаружить ее труп, но все снова пошло не так, как он хотел. Хоук выжила. Он одолел Кошмара, но подсказка, что делать дальше, не пришла. Его надежды были так же наивны, как у Хоук. Битва далась слишком тяжело. Корифей впервые за тысячелетие ощутил, как противно сбивается дыхание, и каждый удар взбешенного сердца напоминает о слабости. Руки, пропускавшие потоки магии, горели и дрожали. В груди колотилась боль. Он победил, но надолго ли?

Гигантский демон распадался на мельчайшую пыль. Воздух дрожал от магической энергии, которую он выбрасывал, но впитать бы ее не получилось. Корифею хватило лишь коснуться ее, чтобы ощутить на языке гниль и мертвый холод. Вот демонам она придется по вкусу — скоро они прибудут сюда сотнями. Потоки силы хлестали, не переставая, словно, после гибели Кошмара, из-под земли забил неиссякаемый источник. Корифей прислушался. Что-то всколыхнулось: не только в Тени, но и где-то далеко, и отзвук принес сюда эхо.