Враждебная тайга

– Ни один шаман или колдун не преступит воды, на которую я наложу заклятие, - убедил односельчанина Вольгул.

– Тогда не будем терять время, - поторопил всех Утиляк. – Теперь темнеет рано.

Холодный ручей. 15:32.

Группа старшего сержанта Южного марш-броском преодолела требуемое расстояние за полчаса. Командир группы глянул на часы и сказал, зевая:

– Слушай сюда, салаги. Даю вам тридцать минут, чтобы обшарили тут все, и нашли палатку с женой нашего капитана. Как найдете, зовите меня. Задача ясна?

– Так точно!

Яшмемедов и Золотарев переглянулись и поспешили на поиски, а Южный улегся под сосну отдыхать. Солдатам мало улыбалось лазать по камням среди кедров и водных потоков, но с другой стороны действовало золотое правило: «солдат ищет – служба идет». Место было довольно мрачное, а день угрюмо-серый, поэтому оба поисковика сами того не желая, терлись друг о друга, предпочитая обыскивать светлые места, нежели углубляться в мрачную тревожно шумящую на ветру тайгу.

– Какая неприветливая глушь, - поделился своими впечатлениями Золотарев.

– У нас – на Каме кругом степь, - ответил Яшмемедов, - Светло и просторно.

– А у нас в Белгороде только березы да тополя, - принял участие в беседе Золотарев.

Но Яшмемедову, видно, не очень-то хотелось вести этот диалог, поэтому он проворно вскарабкался на огромный валун и, осмотревшись, крикнул:

– Вижу! Вот она – палатка.

Оба облегченно вздохнули, пошли к заветной цели, но палатка оказалась пустой. Все вещи были на месте, однако людей в ней не было.

– Наверно, орехи собирают, - предположил Золотарев.

– Уж больно тихо, - усомнился Яшмемедов.

– Их всего трое, не думаешь же ты, что баба и два пацана будут шуметь, как целая дивизия!

– Да я вообще говорю, неуютно здесь как-то.

– Уютно только в пятизвездочном отеле, - отрезал Золотарев. – Пошли искать, а то сержант всыплет нам нагоняй.

– Пошли, - согласился Яшмемедов. – А все-таки, место тут дурное.

– Хватит каркать, - набросился на него Золотарев, которому тоже было очень не по себе. – Тоже мне, экстрасенс выискался!

– Зря ругаешься, - посетовал Яшмемедов, - У нас старики говорят…

– Да отстань ты со своими стариками!..

Минуту шли молча, но говорливый Яшмемедов, угнетаемый обстоятельствами, не выдержал:

– А может их зверь сожрал?

– Какой еще зверь!

– Не знаю, медведь или волк.

Золотарев остановился, теперь все происходящее представилось в ином свете.

– Если что, смоемся, - сказал он, подумав.

– Смоешься, как же, - заявил Яшмемедов. – Знаешь, как медведь быстро бегает – сорок километров в час.

– На дерево залезем…

– Залезешь ты, как же, на такие-то сосны высоченные! И потом, знаешь, как медведи лазят по деревьям.

– Что ты все каркаешь, - опять сокрушился Золотарев, окончательно запуганный разговором. – Медвежатник хренов! Чем болтать зря, лучше по сторонам гляди, на медведя, может, и не нарвемся, а вот от сержанта уже не сбежишь. Иди, посмотри за тем валуном.

Пристыженный Яшмемедов посеменил к указанному объекту. Спустя секунду донесся его оклик:

– Золотарев, сюда!

– Ну, чего там еще?

– Кажись, нашел…

Золотарев подошел к товарищу, стоящему у расщелины, и заглянул в нее. На небольшой глубине лежало что-то бесформенное в женской одежде, тело терзали какие-то зверьки, а кругом стоял трупный смрад.

– Золотарев, - попятился Яшмемедов, - Что это?

– Человек, вроде, - сдерживая тошноту, пробормотал тот.

– Ты уверен?

– Откуда я знаю! – закричал Золотарев. – Слезь да посмотри, если хочешь.

– Лучше ты, - уступил Яшмемедов.

– Хорошо, - огрызнулся Золотарев, - Но при одном условии, что заткнешься!

– Я вообще молчу…

Золотарев присел и стал обдумывать, как лучше спуститься вниз, но все мысли путал отвратительный запах. Неожиданно кто-то коснулся его плеча, он вскрикнул и, подскочив, обернулся. Перед ним стоял Яшмемедов, бледный, как альбомный лист, трясущийся мелкой дрожью.

– Ты опять за свое? – у Золотарева возникло желание придушить назойливого сослуживца. Но тот по-прежнему трясся и, указывая пальцем, заикаясь, протянул:

– Та-а-ам, под к-камнем…

– Что опять? – шагнул Золотарев.

То, что он увидел, потрясло его: между двух камней лежала голова жены Рябинина, уже пожелтевшая и сморщившаяся, волосы слиплись от крови, глаза остекленело вытаращились в сторону, саркастическая улыбка кривила сине-розовые губы. Золотарев и Яшмемедов – оба шагнули назад, запнулись, вскочили и побежали прочь, гремя сапогами.

Избушка староверов. 16:20.

– Ну и придурки же эти старообрядцы, - сделал вывод Карликов, с трудом взбираясь на очередную возвышенность, - Забрались в такую глушь.

– Значит, надо было, - добавил Лагшин.

– Да, - подтвердил Андреев, - Еще во второй половине семнадцатого века после церковного раскола люди бежали в Сибирь и за Урал, чтобы сберечь свою веру.

– Ты че, историк? – уставился на него сержант.

– Было дело, в школе учил…

– А, понятно, а я вот хоть одиннадцать закончил, кроме даты рождения Пушкина, ничего не помню, - признался Карликов.

– Для военнослужащего ты просто эрудит, - озадобрил его ефрейтор.

– Да дураки мы все, - вывел резюме Карликов, - Были бы умными, не пошли бы в армию, а зубрили бы чего-нибудь в институте, вместо того, чтобы шарахаться по этой дурацкой тайге.

– Это точно, - выдохнул ефрейтор.

– А вы заметили, что все время, пока мы идем, ни разу не слышали ни звука, а ведь это тайга, - поделился своими соображениями сержант.

– Я хоть и не юный натуралист, - заявил Лагшин, - Но, по-моему, осенью в лесу всегда тихо.

– Э, нет, - не согласился Карликов, - Я все детство у деда проводил, он лесником был, так вот лес всегда свои звуки имеет, даже зимой.

– Да, это мы своим топотом все зверье распугали, - отмахнулся ефрейтор. – Ну, вот и пришли.