Безбрежна надеждакораблекрушенья —она безутешна,ослеп ее взор:и хоть до причалатак близко, но жертве —но жертве отчаяньянужен простор.
«Миг солнечного вечера…»
Миг
солнечного вечеразимой во мгле домов.Поддерживают вечностьстолпы его дымов.И все полно значения,и ничего не жаль,и дерева начертанына небе, как скрижаль.
Берег побелел, иссох.Высохли крушений доски.Глыбы волн, упав в песок,стали — вот: водою плоской.По змеиному шипя,отползает вал, и что же? —остается чешуя —бури сброшенная кожа.
«Тяжел июльский пух…»
Тяжел июльский пухи прах метельный тяжек —сердцебиений двухне связан унисон.Но тяжесть хороша,невыносима даже —свинец карандаша,как осень невесом.
«Зима не имеет названья…»
Зима не имеет названья.И смерть не имеет названья.Любовь не имеет названья.Далёко ушел я из слов —они лишь предзнаменованьяиль отблески зыбкого знанья —добро не имеет названья,неназванным царствует зло.
«О, дум моих развалины…»
О, дум моих развалины,а не единый храм —туда-сюда, как маятник,прикованный к часам.Мне гирь привычно бремя:пусть притяженья гнетневидимое времяот вечности спасет.
«Что грезится слепцу…»
Что грезится слепцувсем зрячим не постичь.Слепых очей слезуне путай с влагой зрячей —из тьмы она течет…Хотя и ты почтине ведаешь, о чемтак непроглядно плачешь.
«Музыка, больше знай…»
Музыка, больше знай —всем мудрецам назло:ты первозданный рай,где нам не повезло —каждый тогдашний зверьнабожен был и тих —ты говоришь теперьчистой гортанью их.
«Первый осенний снег…»
Первый осенний снег.Оседают дома.И что ни шаг — то след.И что ни свет — то тьма.И что ни жизнь — то смерть.Он еще сам не свой —первый осенний снегсмешан с живой листвой.
«Один, как перст…»
Один, как перст,на склоне дней,один, как песнь,что лишь о ней,один, как день —всяк день одиннезнамо гдесреди годин.
Инверсии
«К
ноябрю вода в пруду вдруг…»
К ноябрю вода в пруду вдругпрояснилась иглянула окрест прозрачней.Вышли нагишом,как утопленники, вязыотражений из.И листва под ними слиплась,словно веки глаз.
«Сосны в синеве и бельма…»
Сосны в синеве и бельмаоблачности глыб.Несмотря на корабельный,просмоленный скрип,покачнувшись, словно пьяныйсушей мореход,бор стоит, навек отпрянувот балтийских вод.
«Снег завесил угасанье…»
Снег завесил угасаньедачного денька.Станцией и небесамипахло. Вспомни-ка:сумерки и снег сгущалиощущение —будто всё еще в начале,всё еще вчерне.
«Непричастность к речи вязкой…»
Непричастность к речи вязкой —дар. Голосовые связкине связуют звукс провещавшим вдруг:так заблещет влагой линийтело лепестка —из воды, безмозглой глины,скудного песка.
«Так из праха в прах — по самый…»
Так из праха в прах — по самыйслед свой — в небесах —шли они и отрясалис ног подножный прах.Так из праха в прах — по горлов собственной крови —безоглядно, робко, гордов прах из праха шли.
«Под серебряною дранкой…»
Под серебряною дранкойкровли (блеск — воды),средь земли, созвездий раннихнад крыльцом, средикосо поведенных стен итрав, дерев в окнес истиною запустеньяжить наедине.
«Средовечие не душ…»
«мы теряем лета наши, как звук»
ПС., 89, 9
Средовечие [1] не душ, ачестной связи той —душ с телесным их удушьем.Вяз полуживой:частью наг он — ветви, почкивысохли в свой срок,но его связует с почвойтот же свежий сок.
«Ярославль. Ростов Великий…»
Ярославль. Ростов Великий.Цвет подобен чейв горниц сумерки излитойбелизне печей.Вспомни о сравненьи этомдома — сквозь стеклоледяное: там и летомот церквей бело.
1
Средовечие — середина жизни от 30 до 40 лет.
«Расставаться нам…»
Расставаться намнастает пора. В передней,будто в первый раз, в последниймы друг друга наглянем удивленно черезне порог, а рок… Оделись.Но идти домойвсякому впервой.
Охота на эхо
«Маки-калмыки, орда панмонгольских алых тюльпанов…»
Маки-калмыки, орда панмонгольских алыхтюльпанов,астры бесстрастные и хризантемы азийские, самсумрак среди бела дня — серый ирис(едва ли лиловый) —так сквозь молчания прах вдруг прорастаютуста.