Время бусово

Стены зала, драпированные в светлых тонах материей, были уве-шаны всевозможным оружием: мечами, копьями, секирами, персидски-ми изогнутыми саблями, разнообразными щитами. В них также, высту-пая на добрый аршин вперед, были укреплены бронзовые и серебряные светильники, в которых по вечерам зажигали десятки, если, вообще, не сотни свечей.

Произвела ли тронная зала необходимое впечатление на Буса, было не понять. Он спокойно воспринимал и залу, и церемониал, полагав-шийся по законам принимавшей стороны. Лица сопровождавших его русичей были такие же непроницаемые, что и у самого Буса.

Император Константин восседал на золотом троне. Рядом с ним располагался толмач и писари, которые должны были запротоколиро-вать ход и итог переговоров, ближайшие советники и, конечно же, Анд-роник. Ему не пришлось по нраву упрямство русколанского посла Буса, сына князя, как успели поведать пронырливые слуги, явиться в импера-торский дворец в алом плаще, но Константин даже виду не подал, про-явив на лице своем подобающее радушие принимающей стороны.

— Посол русколанского князя Дажина, — поклонившись как того требовал этикет принимающей стороны, произнес отчетливо и громко Бус на чистой латыни — не зря же волхв Златогор с самого детства столько лет учил языковой премудрости — приветствует императора Римской империи Константина, желает ему здравия и многих лет жизни и преподносит подарки.

С поклоном Буса поясные поклоны отвесили и его сопровождаю-щие, а с последними словами княжича его слуги внесли и поставили перед троном императора Константина искусно вырезанные из дерева ларчики, наполненные самоцветными каменьями, от которых по залу брызнули веселые лучики всех цветов радуги. В больших ларях были связки собольих и горностаевых шкурок, мех которых также заиграл и заискрился под лучами солнца, попадавшими в залу и ярко освещавши-ми ее.

И если сверканье камней-самоцветов, холодный огонь собольих и горностаевых шкурок вызвали возгласы удивления и восторга у присут-ствующих на церемонии советников императора Римской империи, то самого императора поразило знание русичем, «варваром», латыни.

Карие глаза августа Константина, сначала недоуменно-удивленные от столь неожиданного оборота дела, становились все больше и больше заинтересованными и ободряющими, если, вообще, не восхищенными. Не часто увидишь «варвара», владеющего латынью.

— Я рад, — на греческом языке ответил на приветствие посла Кон-стантин — уж так ему хотелось «приструнить, поставить на место» посла из далекой и мало понятной Русколани, что он заговорил не на родной ему латыни, а на греческом языке, — что князь Русколани желает мне здравия и шлет подарки. Я со своей стороны желаю ему того же самого и, конечно же, не оставлю без подарков.

Один из толмачей хотел было начать переводить сказанное импе-ратором, но Бус тут же на греческом попросил его не утруждать себя, потом поблагодарил Константина за добрые слова в адрес его отца и владыки, князя Дажина и заверил его, что он обязательно передаст сво-ему отцу слова императора. Удивление Константина уступило место размышлениям. «Не прост сей посол, совсем не прост. Сколько всевоз-можных послов доводилось видать — не счесть, но вот такого, чтобы сразу по прибытии в Империю и стал на двух основных языках Импе-рии так запросто разговаривать, не встречалось еще. А ведь были и ца-ри, и конунги, и короли, и ханы, и вожди разные».

В ходе переговоров Бус сообщил Константину свое желание пови-дать Великую Римскую Империю как можно больше и глубже, чтобы чему-то поучиться, что-то перенять и затем, по возвращении на родину, ввести в жизнь. Он также предложил Константину заключить договор о дружбе и помощи друг другу в случае нападения других сил на порубе-жья земель или на саму землю.

— Подумаем, — кратко подвел черту теперь уже на латинском этой встречи Константин. — Время еще есть. — И предложил Бусу встретиться с ним для беседы один на один без лишних глаз и ушей на следующий день.

— Спасибо за честь, — также на безупречном латинском ответил Бус.

— Можно было бы и сегодня, — чуть сконфузился опытный поли-тик, — но у меня день уже расписан по минутам. Не предполагал, что встречу столь интересного собеседника, — признался он.

— Кажется, — улыбнулся своей вечно животворящей улыбкой Зла-тогор, — посольство удается. Не каждому послу такая честь — беседа с глазу на глаз. Не каждому.

— Не сглазить бы, — отреагировал более сдержанно Бус, и за этой сдержанностью чувствовался не просто посол и княжич, а государст-венный муж, что не укрылось от внимания Златогора и что ему, Злато-гору очень импонировало.

— Не сглазим. — Слышалась уверенная нотка в голосе старого вол-хва. — Дело сдвинулось, Это уж точно. Поэтому можно и достопримеча-тельные места посетить, повнимательнее, чем прежде, рассмотреть, можно и с философами, и с поэтами известными встретиться, о вопро-сах быта и бытия побеседовать, мнениями обменяться. Пойдем, пере-оденемся, княжич, — улыбнулся он опять, — чего добропорядочных го-рожан своим алым корзном смущать.

Встречавшиеся горожане, увидев алый плащ на плечах Буса, явно пугались и шарахались в сторону: от беды подальше. Никому в Импе-рии не позволялось пользоваться таким плащом, а если вдруг и нахо-дился сумасшедший, позволивший себе присвоить атрибуты импера-торской власти и надевший такой плащ, то он тут же должен был под-лежать аресту, как смутьян и бунтовщик.

ИМПЕРАТОР КОНСТАНТИН И КНЯЖИЧ БУС

На следующий день Константин принял Буса в одном из своих ра-бочих кабинетов, обставленном без лишней помпезности. Скорее, суро-во и по деловому. И сам был без вчерашних пышных и торжественных убранств: без золотой императорской короны, в белой шелковой тунике, доходящей лишь до колен, однако с коротким и узким мечом на поясе, больше похожем на кинжал, чем на меч, спрятанным в богато инкру-стированных ножнах.

Бус также одет был проще, чем во время торжественного приема. Не было на нем и пурпурного корзна — решил лишний раз не смущать императора и его подданных.

Поздоровались радушно, как старые знакомые, пожав друг другу протянутые ладони. Рукопожатие показало, что в обоих недюжинная сила. Поздоровавшись, присели за большим столом, накрытым белой скатертью и уставленным серебряными вазами с различными фруктами и узкогорлыми сосудами с винами и напитками. На дальнем конце стола лежал свернутый трубочкой большой лист пергамента.

«Кажется, карта, — догадался Бус, которому уже не раз доводилось не только видеть древние и современные карты, начерченные умелой рукой на листах пергамента, но и изучать их вместе с волхвом Златого-ром, который, как знал Бус, тайком вынашивал мысль составить подоб-ную карту Русколани, со всеми ее реками и градами, с морями и лесами. — Только чего карта? И для чего?» — мельком подумал он. — Неужели император решил ума у меня попытать?.. Что ж, посмотрим…».

Карты в ту пору были большой редкостью и охранялись как самый важный государственный или военный секрет. И просто так их перед гостем, а к тому же еще и послом, не кладут. В том, что карта, хоть и скрученная в рулон, но была в кабинете, в котором осуществлялся при-ем, было что-то, наводящее умного человека на определенные размыш-ления. Как уже сказано, карты просто так не выкладывают…

— За беседой подкрепиться никогда не помешает, — с открытой улыбкой карих глаз на правах гостеприимного хозяина пояснил Кон-стантин. — Не знаю, как у вас в Русколани, но у нас, в Империи, особен-но тут, на Востоке, гостей любят угощать фруктами и винами, а еще всевозможными сказками, — пошутил он со скрытым под шуткой значе-нием.