Время для жизни 2
Шрифт:
Когда, в порыве страсти, она буквально зацеловывала его, он тихонько спросил, сам опасаясь ответа:
— Красавица! Настюша! Ты… не влюбилась ли?
Она замедлилась, задумалась и хмыкнув, ответила:
— Вань! Ты не обижайся, но… нет. Здесь другое совсем. Не знаю, как объяснить… Мне рядом с тобою тепло. Хорошо мне! И… я очень благодарна тебе, что вот так могу… как-то оттаять, что ли. А еще ты интересный! Ах, да! Я тебе это уже говорила. Еще… как ни странно, но мне рядом с тобой иногда подурачится хочется, как будто я помолодела лет на двадцать… И — да! Ты очень хорош в постели. Ничего, что
Косов поцеловал ее.
— Хотя, Ваня, эмоций-то во мне рядом с тобой — ого-го-го!
Потом она внимательно всмотрелась в его глаза, снова хмыкнула.
— Ты чего, Насть? — потискал он ее за попу, улыбаясь.
— Знаешь… я снова и удивлена, и не удивлена. Удивлена, что ты… не возмутился тому, что я не сказала, что ты — лучший в постели. Молодым мужчинам, насколько я помню, это важно — быть в этом деле лучшим! А ты… нет, не возмутился. И не удивлена этим… потому как… как сказать? Ты… взрослее многих зрелых мужчин. Какой-то такой… бывалый, умудренный, что ли? Это знаешь, как необычно! Видеть перед собой молодого парнишку, а вести разговор, как со взрослым человеком.
Косов решил, что серьезности в разговоре уже достаточно, и, сохраняя серьезную мину:
— Видеть перед собой? Или чувствовать… в себе? Молодого парнишку…
Настя засмеялась, прислушалась к себе:
— А ты знаешь… это хорошее предложение. Дай-ка я сверху сяду…
Женщина уже совсем не стеснялась его, и потому расхаживала по квартире голой, даже на кухне.
— Ты знаешь, я такая ленивая. И мне нравится вот так ходить, на самом-то деле. Когда я одна в выходные, я бывает днями не одеваюсь. Представь…, - она засмеялась, — Я как-то так разгуливаю, а тут стук в дверь… Несколько лет назад это было… Как еще вспомнила халат накинуть?! Открываю дверь, а там курсантик с предписанием! Тревогу учебную в училище играли, вот — он с оповещением забежал. Я ему предписание карандашом подписываю, а сама смотрю краем глаза, а у него глаза по блюдцу, и щеки аж горят…
Женщина с удовольствием потянулась, засмеялась. Видно, что это воспоминание ей было приятно.
— Он уже ушел, а я заскочила в ванную, чтобы умываться… Гляжу, а у меня поясок на халате… длинный такой, за полу халата зацепился, когда я его завязывала. Пола-то и приподнимись! И сверху… ха-ха-ха… такой вырез получился! Представь — весь халат вкривь и вкось! Получается, что этот посыльный и груди мои видел… ну пусть — не полностью, но… да и нога в разрез вылезла! Как я тогда хохотала!
— Ага! Тебе смешно… а у курсанта, уверен, еще с месяц нормального сна не было! Как заснет, так полуголая военврач перед глазами…
Настя довольно засмеялась и прижалась к нему:
— Ну и пусть! Или ты ревнуешь? — и в его глаза уставилась.
Косов задумался:
— В этом случае — нет.
— Ну да… ничего же и не было! Мало ли что там себе парнишка нафантазировал! А вообще… ты ревнивый?
— Ревнивый ли я… Вот даже не знаю, что сказать. Вроде бы нет… Но — не уверен. Но — не Отелло, точно! Резать или душить женщину за то, что она предпочла другого? Хотя… опять же… если женщина раз за разом наставляет рога мужу, и никак не может в этом остановится… Хотя… наверное это другое, да?
Настя засмеялась и поцеловала
его.— Знаешь… у тебя такие губы, они с ума меня сводят! — подруга лизнула языком предмет сумасшествия, — Вкусные-вкусные! И полные такие, красивые. И очерчены так… привлекательно…
— А я всегда думал, что губы у меня как у девчонки. Злился! — засмеялся Иван.
— Дурачок! Очень хорошие губы! А еще…, - Настя пригляделась к его глазам, — Правда… Анька мне сказала, что у тебя длинные ресницы. А я и не замечала, представь?! А она оказывается — права! Какие они у тебя… и чуть подкручиваются…
— Ты уж прямо как девушку меня расписываешь…, - хмыкнув, дернул уголком рта Косов.
— А что? Симпатичная бы девчонка получилась! — засмеялась Настя.
— Это ты меня сейчас так… специально выводишь? — притворно нахмурился Иван.
— Ага! Ты догадливый! У тебя, знаешь, какая мимика интересная! Все-все по лицу видно! — обняла его подруга.
«М-да… уж сколько раз я такое слышал!».
— Ну что… ты злишься на меня? — улыбнулась она.
— Х-м-м… да нет. А как на тебя злиться… Ты вон какая… красивая, ласковая…
— Ваня… пошли на матрас, а? — с придыханием прошептала Настя.
— Вот ты спросил меня… не влюбилась ли я. А сам ты…, - переводя дыхание, продолжила разговор женщина.
— Ты знаешь… не знаю. Может что-то подобное, как ты сказала? Я вот… смотрю на тебя — красавица, умница. Думаю о тебе и у меня дух захватывает. Но… головы вот не теряю. А в любви же — голова же первая отказывает. Или нет? Ну там… эндорфины всякие!
Настя хмыкнула:
— А что такое эндорфины?
«Оп-па… а я и не знаю, а что сейчас известно о гормонах? Вот же… опять болтаю, что ни попадя!».
— Да вроде… гормон счастья? Или нет? — пожал он плечами.
— Вот как? А откуда это вообще? — уставилась на него женщина.
— Да не помню… вроде бы слышал где-то. У меня были знакомые медики…
«Упс! Опять не то говорю!».
— Да-а-а? — протянула подруга и подтянувшись, села ему на живот, — Интересно-интересно! Девушки, да? Вот только не говори мне, что это были мужчины!
— Ха! А у меня вот встречный вопрос — а ты? Ты — ревнивая? — положил руки на талию женщины Косов.
Потом одна рука, чтобы отвлечь Настю от возможных неудобных вопросов, полезла поближе к груди, а вторая опустилась на красивую попу.
— Так, Косов! Ты сейчас не увиливай! Девушки это были? Женщины? — Настя смеялась, но его рук не убирала.
— Ну сдаюсь, сдаюсь! Да… это были девушки! Так вот мы подошли к сути моего вопроса — ты ревнивая?
Настя поерзала чуть-чуть, устраиваясь поудобнее на его животе, почесала затылок.
«Забавно получилось! Как девчонка, право слово!».
— Ты знаешь… в молодости — однозначно я была ревнивой. Хотя… вот сама была как раз-таки ветреная. Это как знаешь… поговорка такая есть: «Что позволено Юпитеру, не позволено быку!».
Иван кивнул:
— Квод лицет Ёви, нон лицет бови!
— Ваня! — поперхнулась Настя, — Я не перестаю тебе удивляться! Ты что, и латынь знаешь? Откуда?!
Иван отмахнулся:
— Откуда, откуда… Да и не знаю я латыни. Так… нахватался немного.
Но она продолжала на него удивленно смотреть, поэтому пришлось объяснять: