Время гона

Пока завтракала, обдумала ситуацию: — деньги и одежда есть, а вот её тюремщика нет. Злющая старуха тоже куда-то подевалась. Прекрасно! Надо действовать! — Соня быстренько закруглилась с завтраком, посуду мыть не стала, побросала её в раковину — некогда! Решила, что большую сумку оставит, тем более, что всё будет надето на ней. Спеша, натянула колготки и джинсы, под тонкую куртку нашёлся свитерок. Туфли были легковаты для этого времени года, но сапоги сгинули в тайге, так что выбирать было не из чего.

Она подхватила маленькую сумочку и выбежала из дома. На секунду задумалась о том, что у неё нет ключа, а потом со злорадством подумала: — хорошо бы его ограбили! — понимая, что едва ли в паршивом городишке найдётся такой смелый вор.

Входную дверь захлопнула и почти бегом бросилась к калитке. На улице огляделась: чистенькая, ухоженная, с аккуратными газонами, на которых кое-где пробивается первая зелёная травка. В обе стороны уходят ровные ряды одно-двухэтажных домов, больших, солидных, в основном — кирпичных, но есть и деревянные. Вычищенный, без остатков снега, асфальт. Кругом ни души, лишь временами пролетают мимо машины.

Соня наугад пошла направо, где вдалеке виднелись многоэтажки. Идти оказалось прилично, а вот смотреть не на что. Обычный небольшой городок, обычные пятиэтажные дома, кое-где старые постройки, трёхэтажки барачного типа. Но все выглядят неплохо, облезлых и обветшалых нет. Навстречу стали попадаться пешеходы, да и машин было больше. Соня присматривала какую-нибудь женщину, чтобы спросить дорогу до автостанции, но женщин встречалось мало и вид у них был какой-то… Она не знала, что и думать. Как будто все шли с похорон или на похороны. Несколько встреченных женщин вообще плакали, а мужчины были хмуры и угрюмы. Всё же она осмелилась и двинулась навстречу медленно идущей, хорошо одетой паре: — скажите, пожалуйста, как мне добраться до автостанции? — Они резко остановились, женщина побледнела, а мужчина прерывисто вздохнул, потом сказал:

— вам лучше бы сесть на городской автобус или маршрутное такси, идти до автостанции далеко…

— А где остановка? — Соня растерянно оглянулась.

— Остановка за тем домом, — мужчина указал направление и Соня с удивлением заметила, как дрожит у него рука. Она вежливо поблагодарила и отправилась в указанном направлении. Поворачивая за угол, поражённо увидела, что парочка смотрит ей во след.

Автобус подошёл быстро, что обрадовало Соню, потому что ноги в летних тонких туфлях стали замерзать. Людей было немного, и все они внимательно смотрели на неё. Она пожала плечами и попросила кондуктора высадить её у автостанции. Та как-то испуганно посмотрела, но пообещала. Автостанция была маленькой, но зал ожидания неожиданно выглядел чистым, без характерной для этих помещений вони. Из трёх касс открытой оказалась лишь одна, да и в ней никого не было. Соня постояла перед расписанием и обрадовалась: ближайший автобус на Демидово отходил через тридцать минут. Удивило лишь, что в зале не было ни души. Она несмело постучала по тарелочке для денег, торчащем в окошке кассы, и услышала, как вдалеке торопливо стучат каблуки. Вскоре в окне показалось недоумевающее женское лицо с вопросительно вздёрнутыми бровями.

— Э-э,… здравствуйте! — женщина молча кивнула головой, в её взгляде явственно читалось любопытство, — мне нужен билет до Демидова, на ближайший автобус, — Соня ничего не понимала, кассирша смотрела на неё, как на свалившуюся с луны, — что? Билетов нет, что ли?

У женщины, наконец, прорезался голос: — а вы разве не знаете? До десятого марта рейсов на Демидово не будет.

— Как?! Совсем?! — у Сони ноги подкосились от такого известия, — а как же добираться в райцентр?! Мне очень надо! Выходит, я застряла здесь до десятого марта??

Кассирша сочувственно сказала: — ну-у, наверно, вы можете попробовать нанять такси. Только, я думаю, никто не согласится…

Соня попятилась, оглянувшись, увидела вдоль стены ряд пластиковых сидений, расстроенно опустилась на одно из них. — Всё пропало! Её побег накрылся медным тазом!

Щёлкнула задвижка двери, кассирша вышла в зал ожидания и присела рядом с Соней. Она оказалась совсем молодой, кажется лет двадцать, не более. Вздохнув, сказала: — вы напрасно хотите сбежать от Айка, он всё равно вас найдёт. И таксисты вас не повезут, я думаю.

— Что? Откуда вы знаете, что я хочу…сбежать?? — Соня развернулась к девчонке всем телом, поражённо уставилась той в лицо. Та виновато улыбнулась:

— так все знают, что Айк свою пару нашёл! У нас ведь посторонние люди бывают очень редко, а сейчас, во время гона, и вообще никто не едет, вон, даже рейсы на это время отменяются! А вы почему от него уехать хотите? — она с любопытством смотрела на Соню, — потому что он вас насильно из леса привёз, да? Вы испугались, наверно, только вы не думайте, что Айк плохой, он хороший, хоть и строгий. Таксисты вас не повезут, потому что он ругать их потом будет, а им его обижать не хочется. У нас любая женщина с радостью бы за него замуж пошла, только ему никто не нужен был. А теперь вот вас нашёл, даже и не волчицу вовсе. У нас в городе есть несколько таких пар, когда жена — человеческая женщина. — она хихикнула, — говорят, они мужей во время гона на цепь сажают, чтобы те со своей любовью уж слишком сильно не приставали.

Соня улыбнулась, представив, как за дверью дома беснуется в волчьем обличье посаженный на цепь Айк. Или он же, в голом виде и на толстой цепи, закрытой на амбарный замок.

— а вы его совсем не любите, да? — Кассирша с интересом заглядывала Соне в глаза, — совсем-совсем? И даже он нисколько вам не нравится?

— Нет! — та возмущённо мотнула головой, — и не люблю, и не нравится! Да и вообще — это уголовное преступление — похищение человека!

— У-у-у, — собеседница разочарованно отодвинулась от Сони, — а все радуются, что он, наконец-то влюбился и теперь у него семья будет! Плохо-то как! — она на секунду задумалась, потом засветилась улыбкой: — а может вы его ещё полюбите? Поживёте с ним и поймёте, какой он классный мужчина? И нам хорошо будет, а то, когда у вожака пары нет, всей стае плохо. Вас как зовут?

— Соня меня зовут, — нехотя ответила девушка, — только вам это ни к чему, я всё равно уеду и забуду о вашем…городишке. Влюбился, говорите? — она иронически хмыкнула, — ну-ну. Он вот исчез сегодня с утра и даже не соизволил сказать, когда появится! Как-то уж очень пренебрежительно его любовь выглядит!

— Вы, наверно, на нас обиделись, за то, что в стае обсуждали, как вы… ну… как Айк с вами в лесу обошёлся, да? — девчонка сочувственно покивала.

Соне не хотелось обсуждать с кассиршей свои душевные страдания, всё же она сказала, стараясь, чтобы её голос звучал спокойно: — а вы как думаете? Кому будет приятно, что за ним подглядывают, подслушивают, а потом треплются на каждом углу! Да и вообще, публика у вас — как мешком из-за угла стукнутая — все хмурые, мрачные.

Девчонка всплеснула руками: — ой, Соня, вы не знаете, что ли?

— Что я не знаю? С другой стороны, я и знать-то ничего не хочу о том, что у вас делается! — она хотела встать, но собеседница ухватила её за руку и затараторила:

— так ведь Айк велел этим, которые за вами подглядывали, утром быть на заброшенной заимке. Они в пивбаре рассказывали, как следили за вами с вожаком, а он узнал. Говорят, разозлился — ужас, как. Он ведь им запретил болтать об этом, а они не послушались. Теперь он их накажет. — Девчонка сникла и отвела глаза, прошептала: — поэтому все и ходят такие мрачные и грустные. Там, у заброшенной заимки, знаете, сколько могил?

Соня не успела ответить. На улице хлопнула дверца машины, и в зал ожидания вошёл предмет их обсуждения. Кассирша подскочила, испуганно пискнула: — здрасьте, Айкен Георгиевич! — тот махнул на неё рукой:

— кыш отсюда! — и, потом, Соне: — ну что, нагулялась? Поедем домой? — он протянул ей руку.

Она внимательно посмотрела на него снизу вверх: — да уж, красивый мужик. Сильный, уверенный в себе, спокойно глядит на неё, не сомневаясь в ответе.

Она усмехнулась, встала, игнорируя протянутую руку: — мой дом в Красноярске, а ты предлагаешь ехать в тюрьму. — Он, нахмурившись, мазнул взглядом по кассирше, которая, открывая дверь, любопытно оглянулась на них: