Время химер

Не иначе, кажущийся покой – признак назревающей катастрофы.

Не надо было включать связь с Землей. Мы бы остались здесь и занимались любовью, не заботясь об остальном мире.

Поделом миру, бросившемуся уничтожать себя из-за выбившейся из-под платка пряди волос, не понравившейся полиции нравов!

– Как же уцелели вы в Куру? – удивляется Симон.

– Космический центр подвергся нападению, но нас защитила армия. Она по-прежнему действует. Поэтому я могу с вами разговаривать. Но долго мы не продержимся.

– Кто на вас напал во Французской Гвиане?

– Армия Венесуэлы. Эта страна – союзница русских, китайцев, северокорейцев и иранцев, утверждающая, что борется с гегемонией Запада. Произошла кристаллизация энергии вокруг двух лагерей: западного и восточного. Конфликт распространился и на космос. Вы, наверное, этого не заметили, но оба лагеря палят ракетами «земля – космос» по спутникам, могущим служить для наведения ракет «воздух – воздух» и «земля – воздух». Мы перехватили касающееся вас сообщение, вам надо быть чрезвычайно осторо… ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж…

Экран гаснет, человека в тенниске больше нет. Алиса и Симон пробуют другие линии связи, но безрезультатно. Попытки связаться с родными тоже заканчиваются ничем.

– Ну вот, конец всякому контакту с Землей, – констатирует Симон.

Астронавты перемещаются в наблюдательный купол и рассматривают при помощи телеобъективов земную поверхность. Их поражает увиденное.

– Ты только посмотри, Алиса! Город Тегеран, а он сейчас в ночной зоне, совершенно не светится!

– А здесь, западнее? Здесь должен светиться Стамбул, и тоже ничего! – вскрикивает Алиса. – Та же история с Афинами…

В зоне видимости сейчас Средний и Ближний Восток и Восточная Европа до Греции, тогда как Западная Европа, Америка, Австралия и Дальний Восток повернуты в другую сторону. Западная Африка еще освещена Солнцем, что не позволяет разобрать, погасли ли там города.

– Видишь, там, в Саудовский Аравии?! – ахает Симон.

У них на глазах вырастает белый цветок, постепенно приобретающий сходство с кочаном цветной капусты.

– Взрыв атомной бомбы в Эр-Рияде!

Еще один белый цветок, Симон прикидывает, что это должен быть иранский город Исфахан.

Третий серебристый цветок, на глазах приобретающий форму кочана цветной капусты. Четвертый, пятый… Обволакивающая Землю ночь не в силах скрыть атомные взрывы.

Такое не могло привидеться мне даже в страшном сне!

И это еще далеко не все. Мы смотрим из космоса прямой репортаж о Третьей мировой войне.

Алиса вспоминает мать.

Ей повезло не дожить до этого кошмара.

– Видишь, там! – вскрикивает Симон.

Алиса поворачивает голову. От китайской космической станции отделяется торпеда и не спеша летит в их сторону.

Симон кидается к посту пилотирования и запускает двигатели, обычно включаемые для смены орбиты при потере высоты.

Весь «небесный замок» вибрирует и медленно поднимается.

Торпеда приближается.

Она совсем чуть-чуть промахивается и попадает в хвост русского модуля «Звезда». Модуль взрывается.

– Пьер!..

Алиса хватает оставшийся от русских пистолет и торопится следом за Симоном по коридорам станции. Они добираются до люка шлюза в тот момент, когда модуль охватывает пламя. Из шлюза валит дым, из дыма выплывает, как привидение, бывший командир МКС.

Алиса держит Пьера на мушке, а Симон задраивает люк и запускает протокол отстыковки модуля «Звезда», пока он не разлетелся на куски.

Давно небритый, растрепанный, исхудавший Пьер смотрит на них ввалившимися глазами и выдавливает одно-единственное слово:

– Спасибо…

Он заключает в крепкие объятия сначала Симона, потом Алису. Девушка отталкивает его и опять берет на прицел.

– Хватит в меня целиться, – говорит Пьер. – В одиночестве у меня было время поразмыслить. Поверьте, вернусь на Землю – первый сознаюсь в том, что натворил.

Можно ли ему верить? Неужели все так просто?

– Вряд ли мы скоро вернемся, – вздыхает Симон.

Он и Алиса рассказывают Пьеру о Третьей мировой войне и о запущенной с китайской станции торпеде, от которой погиб его модуль.

– Я должен узнать, что стало с моей семьей! – кричит злосчастный французский летчик.

– Как бы им не повезло еще меньше, чем тебе, – предупреждает его Симон.

Летчик скорбно склоняет голову. В его горе невозможно усомниться.

– Наш мир уничтожен, мы застряли здесь втроем, как на необитаемом острове, – резюмирует Алиса.

Несчастье не обошло никого, но мы выжили. Возможно, мы – единственные, кто пережил Третью мировую войну. Все те, кого мы знали, наверное, погибли. Ничего больше не будет так, как было прежде.

Гибель Скотта и Кевина кажется чуть ли не анекдотом в сравнении с вероятным исчезновением нескольких миллиардов человек…

Пьер сжимает кулаки.

– Что, прям Третья мировая?

– Скорее всего, она еще не кончилась, – предупреждает его Симон. – Даже нам здесь грозит опасность. У китайцев могут найтись другие торпеды.

– На случай, если они вздумают снова по нам пальнуть, у нас не найдется, чем обороняться, Пьер? Какая-нибудь противоракета, магнитный щит или, может, секретное оружие? – интересуется Алиса.

Бывший командир корабля молча ведет их в многоцелевой модуль «Леонардо», где открывает один из люков и демонстрирует сложный агрегат.

– Это устройство запуска наших собственных торпед «космос – космос».

Превозмогая усталость и гнев, он проводит серию маневров и сложную регулировку. Внезапно на одном из экранов появляется китайская станция. Пьер открывает панель и поворачивает красный рычаг.

– За мной! – командует он.

Из модуля они наблюдают за пуском своей торпеды и за ее медленным полетом в направлении китайской станции.

– МКС весит 420 тонн, а китайский «небесный дворец» Тяньгун [22] – всего 60, – объясняет Пьер.

– То есть наша цель совсем мала, – бормочет Симон, как будто находит в этом утешение.

22

Пилотируемая многомодульная орбитальная станция КНР. С китайского «Тяньгун» переводится как «Небесный дворец».